Синклер Льюис - Том 9. Рассказы. Капкан

• Название: Том 9. Рассказы. Капкан
• Автор: Синклер Льюис
• Издательство: Правда
• Жанр: Классическая проза

В заключительный, девятый, том вошли рассказы «Скорость», «Котенок и звезды», «Возница», «Письмо королевы», «Поезжай в Европу, сын мой!», «Земля», «Давайте играть в королей», «Посмертное убийство» (перевод Г. Островской, И. Бернштейн, И. Воскресенского, А. Ширяевой и И. Гуровой) и роман «Капкан» в переводе М. Кан.

---

В тот же самый день, когда его изгнали — и поделом! — из отчего дома, голодного и холодного, в метель и непогоду, Уит занял пять тысяч у отца Стайва Уэскотта, внес их как задаток за те пять акров земли, на которых его отец вознамерился строить новые цехи, с квитанцией явился к мистеру Сейделу, получил от этого презренного перекупщика пять тысяч, чтобы отдать долг мистеру Уэскотту, плюс пять тысяч долларов комиссионных, потратил двадцать пять долларов на букет и в шесть часов пятнадцать минут предстал с ним перед Бетти Кларк.

Бетти сошла вниз такая невозмутимая, такая прелестная, такая свежая, в платье по щиколотку и воскликнула таким невозмутимым свежим голоском:

— Уит, дорогой! Чем могу служить?

— Разве только тем, что поможете мне истратить пять тысяч долларов, которые я сегодня заработал. Двадцать пять я уже потратил на букет. Красивый, правда?

— Очень.

— Как, по-вашему, я не переплатил?

— Нисколько. Вот что, дорогой. Мне очень жаль, что вы попусту тратили время, зачем-то зарабатывая эти пять тысяч долларов. Рисовали бы лучше. Конечно, людям искусства свойственна тяга к неизведанному, я рада, что вы через это прошли и с этим покончено. Как только мы поженимся, мы уедем в Париж, снимем милую квартирку в богемном вкусе, и я сделаю все, чтобы вашим друзьям-художникам было приятно бывать у нас.

— Бетти, ваш брат дома?

— Откуда я знаю?

— Узнайте, пожалуйста!

— Хорошо. А в чем дело?

— Бетти, голубка, сейчас вы узнаете, какой я мерзавец. Странно! Вот уж не думал, что из меня выйдет мерзавец. Я даже не думал, что из меня выйдет плохой сын! Крикните Тимми, пожалуйста.

— С удовольствием.

Она крикнула. Весьма умело. Тим, сияя, сошел вниз.

— Ну, как? Объяснение состоялось?

— В этом-то все дело, — ответил Уит. — Я хочу внушить Т. Джефферсону, что из меня не выйдет художник. Я хочу… сам еще не пойму, чего я хочу!

С этими невразумительными словами Уит выбежал вон.

Он дал шоферу такси адрес Спортивного клуба, где проживал его шеф, мистер Сейдел.

Мистер Сейдел обедал, сидя на кровати в своем номере.

— Хелло, мальчик! Что случилось? — спросил он.

— Вы позволите мне заплатить за телефонный разговор, если я позвоню от вас?

— Ну ясное дело.

Уит попросил телефонистку Спортивного клуба:

— Соедините меня с Айседорой, кафе «Фанфарон», Париж.

Голос неизвестной красавицы переспросил:

— Простите, какой штат?

— Франция.

— Франция?

— Ну да, Франция.

— Франция, которая в Европе?

— Да.

— Кого вызвать?

— Айседору.

— А фамилия этой дамы?

— Не знаю… Вот что, вызовите Майлза О Селливэна, адрес тот же.

— Одну минуту! Я попрошу старшую телефонистку.

Невозмутимый голос осведомился:

— Будьте любезны сказать, с кем вы хотите говорить?

— Я хотел бы вызвать к телефону Майлза О'Селливэна, кафе «Фанфарон», Париж… Правильно. Большое спасибо. Пожалуйста, соедините нас как можно скорее. Благодарю вас… Я говорю из Спортивного клуба, счет нужно прислать на имя мистера Тибериуса Сейдела.

Когда его соединили, Уитни услышал голос русского метрдотеля кафе «Фанфарон»:

— Alio, alio!

— Позовите, пожалуйста, к телефону Майлза О Селливэна, — попросил Уит.

— Je ne comprends pas.[23]

— C'est monsieur Dibble qui parle — d'Amerique.[24]

— D'Amerique?[25]

— Oui, et je desire[26] поговорить с мсье Майлзом О Селливэном, как можно скорее tout de suite.[27]

— Mais oui, je comprends. Vous desirez parler avec monsieur Miles O'SulIivang?[28]

— Правильно! Давай живей.

— Oui, сию минуту.

Затем в трубке послышался голос О'Селливэна.

Мистер Сейдел с улыбкой следил за секундной стрелкой, а Уит ревел в трубку:

— Слушай, Майлз! Мне нужно поговорить с Айседорой.

Донесшись через четыре тысячи миль подводного мрака, над которым океан катил гряды валов и, борясь с волнами, шли корабли, голос Майлза промямлил:

— Айседора? А как фамилия? Джонс? Пейтер? Эглантин?

— Майлз, ради бога, это говорит из Америки Уитни Дибл! Попроси к телефону Айседору. Мою Айседору.

— О, ты хочешь поговорить с Айседорой. Кажется, она тут, за столиком на улице. Сейчас, дружище, попробую разыскать ее.

— Майлз, я уже наговорил больше, чем на сотню долларов.

— Значит, тебя зацапали люди, которые считают доллары?

— Да, черт тебя побери, зацапали! Пожалуйста, позови Айседору, скоренько.

— Ты хочешь сказать — поскорее?

— Да не все ли равно — скоренько или поскорее. Давай ее сюда!

— Ладно, старина.

Они объяснялись еще несколько минут, стоившие Уиту всего только 16 долларов 75 центов, и наконец раздался голосок Айседоры:

— Алло, Уит, дорогой мой, слушаю тебя!

— Ты могла бы выйти замуж за агента по продаже недвижимости в Зените, на Среднем Западе? Ты могла бы примириться с тем, что я буду зарабатывать десять тысяч долларов в год?

Через четыре тысячи миль Айседора проворковала:

— Ну, конечно!

— Тебе, возможно, придется оставить творческую работу.

— Милый! С радостью! Если бы ты знал, до чего мне осточертело втирать людям очки!

Взглянув на шефа, мистер Уитни Дибл попросил:

— Когда я узнаю, сколько мне стоил этот междугородный разговор, вы разрешите мне позвонить от вас домой?

Мистер Сейдел ответил:

— Сколько хотите, но прошу вас, назначьте мне пенсию, когда вы станете главой фирмы, а меня уволите.

— Непременно.

Уит позвонил в особняк Т. Джефферсона Дибла.

Т. Джефферсон проревел в телефон:

— Да, да, я слушаю!

— Папа, это я, Уит. Я хотел сказать тебе сегодня утром, что я помолвлен с одной очаровательной интеллигентной девушкой, писательницей — она живет в Париже, — с Айседорой.

— Айседора? А как ее фамилия?

— Неужели ты не знаешь, кто такая Айседора?

— Ах, да! Айседора! Писательница! Поздравляю тебя, мой мальчик. Прости, я тебя не понял сегодня утром.

— Я только что звонил ей в Париж, она обещала приехать сюда.

— Прекрасно, мальчик! Вот увидишь, наш Зенит обязательно станет очагом возвышенной культуры.

— М-да-а, обязательно.

Мистер Сейдел подвел итог:

— Этот разговор будет стоить вам пять центов сверх тех восьмидесяти семи долларов пятидесяти центов.

— Отлично, шеф! — сказал Уитни Дибл. — Послушайте, а вас не интересует загородный домик на озере Кеннепус? Две ванны, прелестная гостиная. Зачем вам мучиться в какой-то душной комнатенке в клубе, когда вы можете иметь свой собственный уютный домик?

1930

ЗЕМЛЯ

Мальчика назвали Сидни-для элегантности; из тех же соображений — для элегантности — его родители поставили в своей гостиной в Бруклине книжный шкаф- бюро светлого дуба, украшенный зеркалом в виде щита. А был Сидни Дау потомком многих поколений простых Джонов, Джорджей и Томасов.

В школе бойкие, шустрые городские мальчишки относились к нему пренебрежительно. Сидни был увалень — крупный, неуклюжий, речь медлительная. Для отца мальчик был источником постоянных мучений. Ибо Уильям Дау был честолюбивым родителем. Сын фермера из штата Вермонт, он гордился тем, что создал себе положение в великолепном городе Бруклине.[29] В 1885 году, когда родился Сидни, Уильям Дау был обладателем красивого фаэтона на красных колесах, в доме была настоящая ванная комната с превосходной оцинкованной ванной и газовый свет, — не то что в деревне, где моются по субботам в корыте на кухне, вечерами сидят при керосиновых лампах, а отец до сих пор ездит на старой, неуклюжей таратайке. Теперь Уильяму не нужно было вставать в половине шестого, он мог позволить себе нежиться в постели чуть ли не до семи часов и только в редких случаях — он ухмылялся про себя, наслаждаясь сознанием достигнутого им благополучия, — появлялся в конторе раньше чем без четверти восемь.

Однако ни роскошный фаэтон, ни позднее вставание отнюдь не означали, что присущая Уильяму практичность истого янки изменила ему под тлетворным влиянием большого города и что он был менее солидным и уважаемым человеком, чем его отец, старый Джордж. Уильям был церковным старостой, по-прежнему читал молитву перед обедом и ходил в театр только тогда, когда давали «Бен Гура».[30]

Для сына Уильям Дау мечтал о большем. Сам он имел только начальное образование, дело, в котором он состоял, было всего лишь небольшое агентство по купле — продаже и страхованию недвижимой собственности, а жили они в приземистом двухэтажном кирпичном домике, стоявшем в скучном ряду таких же краснокирпичных домов. Нет, Сидни будет учиться в колледже, он станет врачом, священником или адвокатом, он поедет в Европу путешествовать, будет жить в трехэтажном сером каменном доме на одной из Сороковых улиц в Манхэттене, и у него будет фрак — ходить на шикарные, хотя и респектабельные вечеринки!