Дмитрий Притула - 19 рассказов

• Название: 19 рассказов
• Автор: Дмитрий Притула
• Жанр: Короткие истории

Рассказы из журналов:

Звезда № 3 (2000), № 8 (2001), № 2 (2011), № 1 (2013)

Нева № 4 (1967), № 7 (2002), № 9 (2003), № 4 (2005), № 9 (2006), № 12 (2008)

---

А вот в некоторых странах таким людям помогают, настаивал мужчина, и идут им навстречу. Но мы живем не в этих странах, и у нас такого закона нет. Появится закон, вернемся к этому разговору.

И Кузин взялся за ручку двери — он опаздывал на прием. И тогда мужчина сказал: нам посоветовала обратиться к вам — и он назвал имя вот как раз бабулькиной внучки.

Кузин отпустил ручку двери. Внимательно посмотрел в глаза мужчине. И что же такое она вам говорила? Если его будут брать за горло и пугать, знал точно, он развернеется и молча уйдет.

Но, видать, мужчина был умен: она говорила, что вы на редкость внимательный и добрый доктор. Да мы это и сами знаем.

Кузин хотел спросить: а откуда вы знаете эту женщину, но подумал: а какая разница, главное — знает, и именно она присоветовала доктора Кузина.

Он молча смотрел в глаза этому мужчине, и вдруг разом всплыли все обиды, ну как же ловко надула его беляночка, бабушкина внучка, и если этот хорошо одетый и сытого вида мужчина думает, что доктора Кузина можно обмануть за несколько приятных и ничего не стоящих слов, то он ошибается, и все эти соображения сложились в одно короткое слово:

— Сколько?

Старшая сестра

Да, две сестры — старшая и, соответственно, младшая. И обе, что понятно, Степановны — ну, родные ведь сестры. Старшая Мария Степановна, а младшая Анна Степановна. Анна Степановна могла бы сестру называть даже сестренкой, десять лет разницы, — если бы не их возраст. Шестьдесят два года. Нет, это Анне Степановне, а Марии Степановне так и вовсе, любой арифметик скажет, семьдесят два. То есть одна почти пожилая, а другая, чего там, почти старенькая.

Вот удивительно: родные сестры, но какие же они разные. Даже не верится, что именно родные. Даже и непохожи. Ну, в пожилом возрасте десять лет разницы — это о-хо-хо, но непохожи сестры были всегда.

Что характерно: живут в одном доме, даже на одном этаже, только в разных подъездах. У каждой по однокомнатной квартире.

Но все по порядку. То есть о каждой сестре отдельно.

Сперва, понятно, Мария Степановна. Старшенькая ведь. Всю жизнь учила детишек географии. Работала именно всю жизнь — до шестидесяти с чем-то. Но пришли очередные летние каникулы, и она вдруг сказала — все, сил никаких не осталось, больше в школу ни ногой. Нет, не то чтобы ее из школы подталкивали — дай дорогу молодым — нет, даже уговаривали, ну, потерпите еще годик-другой, как и все мы терпим. Но нет. Видать, и в самом деле детишки все силы высосали, и у меня более не наблюдается ни желания, ни терпения рассказывать им, где какая страна находится и что за народец там проживает.

Да, но такую смелость можно и объяснить: к тому времени у Марии Степановны уже не было опасения, что ей придется куковать на необзорную учительскую пенсию, не говоря о том — а как я буду помогать деткам и внукам. Да, жила она одна, муж к тому времени помер, а детишки, нет, не те, которые вытягивали последние силы на уроках, но собственные, не только выросли, но уже растили своих детишек и очень прочно стояли на ногах. Так прочно, что чувствовалось: ни легкий, ни средний ветер их с ног не повалит.

Вот дети как раз и настояли, чтоб мама ушла из школы: мы теперь на ногах стоим почти прочненько и тебе всегда поможем.

Сын хозяйничал в филиале какой-то большой иностранной компьютерной фирмы, а дочь была заместительницей хозяина банка. Пусть небольшого, но ведь банка, а не ларька. То есть вполне успешные и новые люди.

У каждого, даже говорить смешно, отдельное жилье, у сына девочка, у дочери мальчик, машины, соответствующие их работе, и зарплаты, тоже соответствующие.

Оно конечно, все кругом колотятся, чтоб свести концы с концами и маленько выжить, но значит, не абсолютно все, вовсе не абсолютно. Простая учительница вырастила и обучила детей, которые не делают контрольную дырку в черепе, но пашут с утра до вечера как папа-карлы и, соответственно, не ломают каждый собственную голову: а как бы это мне до зарплаты дотянуть. Напротив того, даже маме помогают. Да, а мама с возрастом требует особой заботы.

Тут так: конечно, в семьдесят два нельзя быть совершенно здоровенькой. Да и просто здоровенькой быть нельзя. И Мария Степановна, конечно, не исключение. Вот давление малость прыгнуло, вот и сахарок чуть излишний, вот и ночи сплю на редкость плохо. То есть всего помаленьку. Главное: чего-то одного, что конкретно угрожало бы жизни Марии Степановны в ближайшее обозримое время, не было.

И все-таки у Марии Степановны постоянно было плохое настроение. Со стороны-то глянуть — устала в школе за долгую, почти безразмерную жизнь, это понятно, но сейчас ты вольная птаха, мечтала ведь когда-то: стану вольной птахой, хоть маленько успею полетать, пусть не в поднебесье, это понятно, соки не те и давно высосаны школой, ну, пусть хоть над землей, книжки буду читать, какие собиралась, но не смогла прочитать, не менее двух часов стану гулять по парку, вольный ведь человек. Никому ведь ничего не должна.

Но нет. Вовсе совсем нет.

По магазинам ходила, квартиру убирала, белье стирала (дети купили хорошую технику), но вольно погулять по парку или книжку почитать, не говоря уж про съездить в музей, этого не было. Дети считали, что, выйдя на пенсию, мама просто-напросто стала ленивой. И с годами, это понятно, ей все больше и больше нравится быть ленивой.

Поест от души и телик смотрит. И толстеет, хотя и помаленьку.

До смешного доходило. Не ешь ты с утра вот этот кусок сала, это неполезно, вся заграница от сала наотрез отказалась. Но нет. У меня без хорошего куска сала энергии на день не хватает.

Или вот. Сын подарил хороший японский телевизор. Так мама весь день лежит на диване и переключатель чикает. Мама, да отложи ты эту чикалку, лишний раз с дивана встанешь, чтоб программу сменить. Но нет.

Но главное. У нее был какой-то ноющий характер. Постоянно на что-нибудь жаловалась. На здоровье, на детей, что любят ее недостаточно и заходят не каждый день. Да, но ведь мы каждый день звоним. Нет, техника не может заменить живое человеческое общение.

Зануда ваша мама — так говорила Анна Степановна своим племянникам, и они соглашались со своей тетенькой.

Ну, а теперь про Анну Степановну. О, это совсем другое дело — про нее и вспоминать-то приятно.

Сухощава, пожалуй даже стройна, всегда весела, всегда модно стрижена и модно же одета, прошла трех мужей (это зарегистрированных), в текущий момент живет с очередным, незарегистрированным, но живет шесть лет, так что его смело можно считать мужем. И что характерно, он моложе на шесть лет, но любит и даже обожает свою почти жену. У Анны Степановны, значит, однокомнатная квартира (которую она завещала племяннице), у мужа тоже однокомнатная квартира, но не съезжаются, хотя все вечера проводят вместе. Ну, и ночи, это конечно. Значит, людям нравится именно так жить, и это исключительно их личное дело.

А племянники любят приходить к тетеньке. Устанут на работе, а она развеселит, потому что буквально клокочет энергией.

Да, и любит красиво жить. К примеру, выпьем, ребята по чашечке кофе. И как в заграничных фильмах, примет маленькую — с наперсток — рюмашку очень хорошего коньяка, причем не заглатывает сразу, но проследит, чтоб коньячок равномерно растекся по всему рту, затем сделает пару глотков кофе (сама варила, растворимый не признавала) и закурит длинную-длинную сигарету, и руку с сигаретой держит на отлете — вот именно так пили кофе и курили сигареты в давних заграничных фильмах о красивой жизни.

Причем хорошо жила тетенька всегда. Причина проста: Анна Степановна много лет заведовала столовой в туберкулезном санатории.

Нет, нет, говорила себе Мария Степановна, младшая сестра не тягает сумками еду от туберкулезников (о том, что сестренка обкрадывает больных людей и просто-таки воровка, Мария Степановна никогда и подумать не смела), но если ты насытишься на работе, считала она, то ведь от зарплаты денежки остаются — вот как раз на красивые платья, драгоценности и шубы.

Да, хоть Анна Степановна и прошла трех мужей (о четвертом говорить в этом случае не стоит — он появился поздно), но детишек у нее не было. Тут никто не знает, может, просто не получилось с детишками, но Анна Степановна говорила всем (и даже старшей сестре), что дети ей не нужны, а жить нужно для себя самой, и открою тебе тайну, моя старшая сестра, жизнь одна, пролетает она быстро, и надо жить так, чтобы она пролетела хотя бы весело и легко.

То есть расклад уже вполне ясен.

Старшая сестра учила детей географии, с большим напрягом ставила на ноги детей собственных (муж ее был простым инженером), долгие десятилетия сводила концы с концами, от такой жизни притомилась и потому залегла на диване, с трудом отрываясь на хождение по магазинам и мелкие домашние работы. Из удовольствий у нее остались лишь телевизор, лежание на диване и жалобы на собственную жизнь.