Лариса Чернова - Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

• Название: Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.
• Автор: Лариса Чернова
• Издательство: Центр гуманитарных инициатив
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98712-655-4

С позиций современного исторического знания в монографии комплексно исследуется деловой мир Лондона XIV — XVI вв. На основе широкого круга оригинальных источников воссоздается картина жизни торгово-предпринимательских слоев и властной элиты города на начальном этапе трансформации общества от традиционного к новационному. В работе прослеживается динамика развития городской правящей элиты, отражается специфика формирования, функционирования и удержания власти олдерменами, выявляются устойчивые общности, деловые и социальные связи в их среде, характеризуются экономическая деятельность (торговля, кредит, субсидирование короны, инвестиции в недвижимость) и деловая этика, социальные устремления, ценностные ориентиры и частная жизнь лондонцев, занятых активной коммерческой деятельностью и вовлеченных во властные отношения.

Для историков — научных работников, преподавателей, аспирантов, студентов, и всех интересующихся социально-политической и культурной историей Англии в эпоху позднего Средневековья и раннего Нового времени.

---

Помимо посвящения в рыцари, наши источники сообщают об олдерменах XIV–XVI вв., ставших кавалерами рыцарских орденов: Подвязки и Бани{1090}. Кавалерами первого были два олдермена — это бакалейщик Джон Уэллес, олдермен 1420–1436 гг., шериф, мэр Лондона, и ювелир Джон Саттон, олдермен 1436–1450 г., шериф и родственник олдермена Ричарда де ля Поля (брата Уильяма де ля Поля, могущественного кредитора короля). На коронации Эдуарда IV и королевы в 1465 и 1485 гг. шесть лондонских олдерменов стали кавалерами ордена Бани: ювелир Хью Брайс, суконщики Томас Кук, Ральф Джосселин, Джон Пломер и Генри Уэйвер{1091}. Именно эти олдермены оказались «самыми почтенными» во всей столице.

По мнению А.А. Кирилловой, если учесть количество олдерменов, непосредственно посвященных в рыцари, к ним присоединить их детей, ставших дворянами, можно прийти к выводу, что проникновение в дворянское сословие захватило в XIV–XVI вв. значительное число горожан, принадлежавших к социально-политической элите{1092}. Представляется, однако, что абсолютизировать степень аноблирования столичного купечества не следует. Далеко не все олдермены и их потомки, получая дворянские титулы и основывая дворянские фамилии, полностью порывая с городскими занятиями. Думается, что реальность была значительно сложнее и многообразнее. Не следует забывать также, какие процессы происходили в английской деревне, переживавшей интенсивное влияние товарной экономики. Очевидно, в таком динамичном обществе, как лондонское, границы между различными сословиями становились наиболее подвижными и неопределенными, а одни и те же фамилии неоднократно имели возможности переходить из одного сословия в другое[131]. Купеческая среда Лондона отличалась значительной мобильностью, при которой имел место разрыв традиционных связей. И тогда образ жизни сыновей мог существенно отличаться от поприща их отцов. Возвысившийся в городе в течение нескольких столетий (или даже десятилетий) вчерашний мелкий землевладелец или его потомки могли покинуть город и вновь появиться на сельской сцене, но уже в качестве представителей титулованного дворянства.

В реализации социальных устремлений деловых людей Лондона важную роль играла матримониальная политика. Многие семьи купеческой элиты Лондона были связаны брачными узами с представителями английского дворянства. К. Платт в своем исследовании пришел к выводу, что уже в первой половине XIII в. из 95 олдерменов не менее 64 принадлежали к так называемым «смешанным» фамилиям — купеческо-дворянским{1093}. Богатый материал по этому вопросу, относящийся к периоду XIV–XVI вв., содержится в доступных нам источниках.

Часть лондонских олдерменов вступала в брак с представительницами семей нетитулованного английского дворянства, составившего основу джентри. При этом можно заметить, что в сферу матримониальных интересов немалого числа олдерменов попадали дочери и вдовы эсквайров. В частности, суконщик и олдермен 1403–1434 гг. Уильям Кроумер сочетался браком с дочерью эсквайра сэра Уэствика из графства Кембриджшир{1094}. Правда, стоит отметить, что это был второй брак лондонского олдермена, первый раз он женился на дочери столичного английского купца. То же можно сказать и в отношении суконщика и олдермена XV в. Ральфа Джосселина, который вторым браком был связан с дочерью эсквайра{1095}. Видимо, для олдерменов Лондона изначально важно было найти подходящую брачную партию в купеческой среде города, что позволило бы укорениться в городском социуме, занять более прочные позиции в деловом мире Лондона. Обретя же богатство и влияние в купеческой среде, обзаведясь необходимыми связями, можно было думать о реализации социальных амбиций за счет брака с наследницами дворянских фамилий, пусть и не слишком знатных. Но так было не всегда. Например, торговец предметами роскоши и олдермен 1426–1446 гг. Томас Уэндесфорд первым браком сочетался с дочерью эсквайра{1096}. А дочь норфолкского эсквайра сэра Джона Кнайвета была выдана за торговца предметами роскоши и лондонского олдермена 1476–1505 гг. Генри Колета{1097} (кстати, отца известного английского гуманиста Джона Колета). И сэр Джордж Барн, бакалейщик и олдермен 1542–1558 гг., женился на Элис Брук, дочери эсквайра из Шропшира{1098}.

Отдельные олдермены брали себе в жены вдов эсквайров. Так, меховщик и олдермен второй половины XIV в. Джон Роут был женат на вдове эсквайра, о чем свидетельствует завещание этого купца{1099}. Суконщик и олдермен первой половины XV в. Уильям Мэлрес сочетался браком с вдовой эсквайра сэра Реджинальда Кокэйна{1100}.

Стремление некоторых олдерменов к установлению брачно-семейных отношений с семьями эсквайров из графств Англии весьма показательно. На наш взгляд, оно свидетельствует о значительном интересе этих олдерменов к социально иному сообществу — джентри, о желании проникнуть в него посредством заключения брачных союзов. Через такого рода браки происходило частичное пополнение состава джентри. И не только за счет богатых лондонцев, но и представителей делового мира других английских городов — Йорка, Кембриджа, Лестера, Линкольна, Ньюкасла, Оксфорда, Саутгемптона и др.{1101}. Необходимо принять во внимание и встречный интерес, безусловно присутствовавший у эсквайров, что может служить еще одним доказательством близости хозяйственных и социально-политических позиций купечества и «нового дворянства» в рассматриваемый период.

Источники позволяют выявить и ряд случаев заключения брачных союзов между лондонскими купцами-олдерменами и представительницами семей английских рыцарей. Известно, в частности, что торговец пряностями и олдермен 1327–1338 гг. Бенедикт де Фолшем был женат на вдове рыцаря сэра Бернарда де Брайе{1102}. Торговец рыбой и олдермен 1346–1358 гг. Адам Брабазон состоял в браке с сестрой и наследницей сэра Роберта де Додингтона, рыцаря, находившегося на королевской службе и имевшего земельное держание на острове Уайт{1103}. Суконщик и олдермен второй половины XIV в. Джон Хинд женился дважды: первый раз — на Екатерине, вдове рыцаря из числа суффолкских землевладельцев; второй — на Елизавете, дочери сэра Джона Норбари, рыцаря{1104} (впоследствии, в результате повторного брака она стала женой барона Садлея).

Некоторые олдермены Лондона заключали браки с наследницами титулованного дворянства. Самый известный среди таковых — Джеффри Болейн, торговец предметами роскоши и олдермен XV в., который состоял в браке с дочерью и наследницей лорда Гастингса{1105}. Именно его правнучка Анна (по линии внука Томаса Болейна, графа Уилтширского) стала супругой короля Генриха VIII и матерью королевы Елизаветы I.

Браки с представительницами дворянства заключали не только сами лондонские купцы-олдермены. Их сыновья и внуки тоже женились на дворянках, а дочери и внучки выходили замуж за дворян. Торговец рыбой и олдермен 1420–1433 гг. Николас Джеймс выдал свою дочь за эсквайра из Суррея{1106}. И две дочери упоминавшегося выше Джеффри Болейна вышли замуж за эсквайров{1107}. Сын олдермена и меховщика XV в. Джона Кроука женился на дочери эсквайра из Уорикшира{1108}. Сын бакалейщика и олдермена второй половины XV в. Томаса Блэдлоу женился на дочери эсквайра сэра Хэмфри Старки{1109}.[132] Таким образом, сыновья лондонских олдерменов находили себе брачные партии среди дочерей эсквайров, а олдерменские дочери — среди их сыновей.

В наших источниках отмечены и случаи браков между детьми и другими потомками олдерменов и представителями английской аристократии. Мод, дочь олдермена второй половины XIV в. Адама Фрэнси была замужем за Джоном Монтегю, третьим герцогом Солсберийским{1110}. Сын Уильяма Кроумера, суконщика и лондонского олдермена 1403–1434 гг., женился на дочери сэра Джеймса Финнеса, лорда Сэй и Сил{1111}. Дочь бакалейщика и олдермена второй половины XV в. Томаса Блэдлоу сочеталась браком с младшим сыном барона Бэрнса{1112}. Старшая дочь суконщика Уильяма Кэпелла, олдермена 1485–1515 гг., была замужем за первым маркизом Уинчестерским, государственным казначеем в правительствах Эдуарда, Марии и Елизаветы{1113}. Дочь олдермена 1542–1558 гг., бакалейщика сэра Джорджа Варна — Анна — за сэром Фрэнсисом Уолсингемом{1114}. Две правнучки олдермена XV в. Томаса Кука были выданы соответственно за лорда Уильяма Сесила, главного советника королевы Елизаветы, и за лорда Кипера, сэра Николаса Бэкона{1115}. Именно его сын — Фрэнсис Бэкон — стал лорд-канцлером Англии и знаменитым философом.

Говоря о купеческо-дворянских матримониальных союзах, надо иметь в виду, что важную роль при их заключении, безусловно, играло приданое — земля. Женщины, как правило, «уносили» родовые владения за пределы своей семьи. В свое время М.А. Варг и К.Д. Авдеева установили весьма многозначительный факт возрастания удельного веса женщин — наследниц бароний: начиная с 40-х и заканчивая 80-ми гг. XIV в. их доля среди единонаследников колебалась в пределах 10%. Это означало, что примерно такой же процент бароний оказывался за пределами данных фамилий. То же самое происходило при наследовании по боковой линии. А треть бароний подвергалась разделу между сонаследницами{1116}. Обладание же землей на протяжении рассматриваемых столетий высоко ценилось не только в среде высшей знати, но и среди состоятельных горожан, небогатых рыцарей, эсквайров и прочих мелких вотчинников, для которых характерны: стремление получить земельные пожалования от короля и магнатов, поспешность вложения денег, награбленных в военных походах Столетней войны и полученных на гражданской службе у короля и аристократии, в покупку земель. Не следует забывать, что уже во второй половине XIV в. верным способом обрести вес в обществе стала скупка земли в графствах: эпидемия чумы, обрушившаяся на Англию несколькими повторными волнами, нанесла значительный урон семьям землевладельцев, освободив место для новых лендлордов, а опустошения, произведенные чумой в перенаселенных городских кварталах, и наплыв в город голодных и нищих бывших крестьян сделали жизнь даже в столице значительно менее привлекательной, чем прежде.