Владимир Ерохин - Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке

• Название: Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке
• Автор: Владимир Ерохин
• Издательство: Центр гуманитарных инициатив
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-98712-643-1

В монографии представлено современное понимание истории Реформации и религиозно-политической борьбы в Англии XVI — первые десятилетия XVII века. Данный период в британской истории был временем разрыва церковно-административных связей с римско-католической церковью, началом формирования национальной церкви и пуританизма, комплекс этих факторов оказал большое влияние на развитие духовной культуры во всем англоязычном мире. Под непосредственным воздействием Реформации приобрела свою идентичность британская политическая система, государственность во главе с монархом, сосредоточившим светские и церковные властные функции, а также активизировался Парламент как законодательное учреждение. В Англии сохранилось католическое сообщество, ограниченное в правах, но не потерявшее свою вероисповедную идентичность, что стало одной из основ толерантности и культурного разнообразия. Период XVI — первой половины XVII в. во многих отношениях ознаменовал начало становления политической системы и складывания социо-культурной самобытности современной Великобритании.

Книга будет интересна всем тем, кого занимают вопросы религиозно-политической истории Англии XVI — первой половины XVII в., а также становления британской конфессиональной и культурной идентичности в целом.

---

Политика Лода, как считал К. Хилл, состояла в том, чтобы вернуться к дореформационному состоянию церкви в Англии во всём, кроме подчинения церкви папству. Лод хотел вернуть церкви право сбора десятины и укрепить церковные суды, что означало бы попытку полного подчинения судов общего права, а также стремился восстановить социальный престиж церкви: по словам Хилла, «он хотел возродить средневековье, причем не только церемониально, но и экономически». Политика «социальной справедливости», проводимая Лодом, проявлялась в попытках защитить общинные земли от попыток огораживаний и в попытках помешать собственникам делать со своей собственностью то, что они считали нужным. К. Хилл утверждал, что Лода не поддержал весь епископат, который был озабочен и своими материальными нуждами, и стремлением не портить отношения с джентри в своих епархиях{512}. Последующие исследования, особенно недавняя работа Дж. Дэвиса, показали, что у Лода всё же были сторонники в среде епископата, действовавшие в исполнении этой программы мер даже более активно, чем сам архиепископ Кентерберийский{513}.

Лод и его сторонники стремились положить конец тому положению, когда епископы и деканы сохраняли лишь свой статус, а их землями эффективно пользовались, исходя из своих целей, арендаторы, и такие попытки усилить экономические позиции церкви стали раздражать джентри не меньше, чем стремление Якова I и Карла I увеличить свои доходы за опекунство и другие феодальные привилегии, которые имела корона. Своей политикой Лод, как считал К. Хилл, задел сразу несколько струн в чувствах англичан — он создавал угрозу протестантизму, патриотическим чувствам, деятельности парламента, отношениям собственности, и все эти мотивы питали действия оппозиции{514}.

Оценивая административно-церковную политику Лода, К. Хилл считал, что «это был сознательный, трудолюбивый человек, который пытался реализовать идеалы, которые нельзя назвать неблагородными. Но идеи Лода не то что были плохими — они были несвоевременны, опоздали примерно на столетие и не могли быть реализованы». На рубеже XVI–XVII вв. в Англии формировавшиеся новые социальные группы, занимавшиеся предпринимательством, считали справедливым платить священнику то содержание, которое было установлено по контракту — религиозная жизнь прихода переводилась на экономическую основу. Это было вызовом самой идее существования государственной церкви. Знаменательным К. Хилл считал также то, что в это же время Томас Гоббс, который держался в стороне и от пуритан, и от юристов общего права, и от духовенства, выработал политическую философию, в которой государство, права граждан государства, их взаимоотношения тоже осмысливались как контрактные по своему характеру. Как считал К. Хилл, трудно не сделать вывод, что общим фактором, порождавшим такое внимание к договорным отношениям в обществе у мыслителей того времени, были изменявшиеся условия экономической жизни и влияние развивавшегося капитализма. Он приводил также знаменательную цитату из Жана Кальвина: «Таинства — это разновидность взаимного контракта, посредством которого Господь передаёт нам свою милость и обещание вечной жизни, а мы в свою очередь обещаем ему свою покорность»{515}. Во многих протестантских сектах существовали договоры между их членами и особые договоры со священником. Защитники веротерпимости постоянно сравнивали религиозную общину с торговой компанией. Значительная пуританская богословская школа XVI–XVII вв. «теология ковенанта» тоже базировалась на договорных отношениях между человеком и Богом со взаимными обязательствами, которых придерживалась каждая из сторон{516}.

К. Хилл пришел к выводу, что на примере изучения религиозно-политической истории Англии XVI–XVII вв. можно убедиться, что существует причинная связь между экономикой и другими сферами общественной жизни и мысли. По его словам, «общество — это единое целое, а отдельный человек — единица общества. Мысли человека о политике не могут быть отделены от его религиозных и философских взглядов, его отношений с женой и семьей, от того, как человек зарабатывает себе на жизнь. Связи между разными группами идей тонки и трудны для анализа, но они существуют в связи с тем, что существует единство личности и общества, в котором человек живет, поэтому для объяснения взглядов человека необходимо обратиться к объяснению структуры общества, иначе мы исказим историю того общества, которое мы изучаем»{517}.

К. Хилл считал неуместной характеристику Английской революции середины XVII в. как пуританской революции, поскольку, по его мнению, религия не была решающей силой в том, что происходило в 1640–1660 гг. К. Хилл также не считал исчерпывающим объяснением концепцию «подъёма джентри» как движущей силы Английской революции. Следует, как полагал К. Хилл, проследить взаимодействие экономики и политики, а также высоких идеалов и экономических соображений, «которые могут оказаться низкими». По его мнению, не следует противопоставлять буржуазную и пуританскую составляющие Английской революции. Пуританизм, который охватывает собой более высокие идеалы, чем победа капитализма, всё же немыслим без буржуазии, но и Английская революция не могла бы иметь ни малейшего успеха, если бы пуританизм не пробудил, не организовал и не дисциплинировал большие массы людей, которые знали, за что они сражаются. Как считал К. Хилл, в середине XVII в. в Англии пуританская и демократическая революции потерпели поражение, а победила буржуазная революция{518}.

К. Хилл проделал огромную работу и предпринял впечатляющий синтез фактов в изучении экономических процессов, происходивших в ходе английской Реформации. Влияние работы К. Хилла «Экономические проблемы церкви» (1956) на последующее изучение истории Реформации в Англии состояло в том, что после её появления понимание религиозно-политической истории Англии XVI–XVII вв. без учёта экономических причин и аспектов Реформации уже не могло быть удовлетворительным. Концепция К. Хилла в понимании Реформации по своим методологическим подходам фактически является марксистской, но это марксизм без его политико-идеологического эсхатологического компонента, проповедующего крушение капиталистического общества и возможность установления в земных условиях некоего социального идеала, и в этом случае, как представляется, в контексте методологических устремлений социальной истории возникало новое качество, марксистские по происхождению идеи и оценки демонстрировали познавательную продуктивность.

Интересны также высказывания К. Хилла о задачах исторического исследования на склоне жизненного пути. Рассуждая о задачах историка, К. Хилл писал, что существуют аналогии между интерпретационной задачей историка и описанием практики поэта. «Историк не должен останавливаться на поверхности событий; его интересы не должны быть ограничены государственными бумагами, парламентскими дебатами, актами и ордонансами, решениями судей и местных властей и ещё меньше — битвами и любовными приключениями королей. Он должен «слушать» — осторожно и критически — баллады, пьесы, памфлеты, газеты, трактаты, «шёпоты людей», шифрованные дневники и частную корреспонденцию членов парламента, духовные автобиографии — любой источник, который может помочь получить ощущение того, как люди жили и каким образом их восприятия отличались от наших. Историки должны попытаться понять, почему даже самый демократический из реформаторов XVII в. явно никогда не думал о том, чтобы позволить участвовать в политической или профессиональной жизни страны 50 процентам её населения — женщинам. Да женщины, как видно, и не просили о таких вещах. Историк должен слушать алхимиков и астрологов не менее, чем епископов, и требования лондонских толп; и он или она должны попытаться понять мотивацию мятежников, был ли на них ярлык антикатолических мятежников, или анти-огораживателей, или просто мятежников, требовавших пищи. Значительная часть работы здесь была уже проделана, и не последнюю роль сыграли историки литературы и литературные критики, ещё не включенные в главный поток исторической науки. Хорошая — имагинативная — история сродни ретроспективной поэзии. Она — о жизни как она есть, а также о том, как мы можем восстановить ее»{519}.

В рамках социальной истории как направления появлялись также другие работы, в которых давалась общая оценка реформационного периода истории Англии с марксистских позиций, что нашло одно из своих выражений в исследовании У. Хоскинса{520}, посвященном экономической жизни XVI в. Для оценки истории Англии этого времени У. Хоскинс привлек цитату из «Утопии» Томаса Мора, где говорится, что все так называемые государства на самом деле — это заговоры богачей, и таковой была история Англии с 1066 г., так обстояло дело и в XX в., только «всё это тщательно оберегается от обсуждения в обществе»{521}. Но в целом сторонники марксистской методологии исторического исследования в изучении английской Реформации не произвели на свет работ, подобных капитальному и разностороннему исследованию К. Хилла, которое побудило британских историков обратить гораздо большее внимание на экономические проблемы истории церкви Англии постреформационного периода, что проявилось в 1960–80-е гг.{522}