Наталья Никитина - Полтора килограмма

• Название: Полтора килограмма
• Автор: Наталья Никитина
• Издательство: ЛитагентSelfpub.ru (искл)b0d2ae6e-b0bc-11e6-9c73-0cc47a1952f2
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Старый смертельно больной миллиардер Дэн Харт инвестирует свое состояние в исследования в области трансплантации человеческого мозга в тело донора. Он решает стать первым на ком будет проведена эта операция. Донором становится молодой русский байкер. Понимая, что данное открытие бесценно и старик может стать самым богатым человеком в мире. К Харту в компаньоны напрашивается криминально известный богач Ричард Броуди, чьи деловые партнеры не раз погибали при загадочных обстоятельствах. Харт отказывается от сотрудничества с Броуди. В ответ тот угрожает похитить внучку старика… На какую же авантюру решится главный герой ради спасения близких ему людей?

---

124

вернулись к цели визита в эту часть дома.

– Кулер в том углу. Может, сварить кофе?

– Спасибо, не откажусь.

Она легким взмахом руки открыла шкаф, достала банку молотого кофе и отсыпала его в турку

отточенным движением профессионала. Добавив воды, еще раз бросила оценивающий взгляд в область

моего брюшного пресса. Я невольно его напряг. Она это заметила, чуть улыбнулась и вновь сосредоточилась

на турке.

Я залпом выпил стакан воды и, расположившись на стуле за столом, стал блуждать взглядом по

окружающим предметам. При дневном свете помещение кухни, совмещенной со столовой и гостиной,

казалось значительно больше, нежели при электрическом освещении в ночное время, когда мы с Кэрол

увлеченно поглощали сэндвичи.

Стены окрашены в персиковый цвет, прекрасно гармонирующий с кухонным гарнитуром из темного

дерева. Ярко-оранжевые шторы удваивают насыщенность солнечного света, даря мебели рыжие блики

золота. Зона кухни на своеобразном подиуме возвышается над основным уровнем пола. В углу – круглый

стол, покрытый белоснежной скатертью. Висящий над ним абажур, обтянутый оранжевой тканью, выглядит

старомодно, но наверняка вечером обеспечивает уютное освещение. Темно-коричневый паркет покрывает

весь первый этаж, вплоть до порога прихожей. Из общей канвы выбивается лишь угловой диван зеленого

цвета. Впрочем, меня это не особо удивило. Дом творческой личности не может выглядеть скучно.

– Меня Алекс зовут, – представился я, дабы заполнить затянувшуюся паузу.

Конечно же, она прекрасно знает мое имя, и даже то, чем я занимаюсь. Не зря же она стояла у окна в

тот мой первый визит к их дому. Если дочь, будучи в зрелом возрасте живет под одной крышей с матерью,

это значит, что они ладят и их отношения уже переросли стадию «Дочки – матери» в более доверительные.

Другими словами, сейчас они уже подруги.

– Знаю, – не поворачиваясь, бросила она. Подогнув правую ногу в колене, она уперлась босой

ступней в колено левой ноги. В этой позе она замерла, ожидая момента закипания воды в турке. Так цапля

на болоте выслеживает потерявшую бдительность лягушку. – А я Милена. И можно на «ты».

– Красивое имя, – отметил я не из вежливости, а потому что действительно так подумал.

– Папа постарался. Я из Польши.

– А я из России.

– Знаю. Каролина говорила.

– Кто? – удивился я.

– Кэрол – это английский вариант ее имени.

Она повернулась и, вновь бросив оценивающий взгляд, протянула мне источающую аромат изящную

белую керамическую чашку. Я обратил внимание на ее глаза. Чаще всего возраст человека выдают именно

они. Взгляд становится тяжелее, влажный блеск радужной оболочки теряет свое сияние, и никакой искусный

макияж не способен вернуть этого искрящегося озорства. А глаза Милены сумели сохранить свою

первозданную юность.

– Благодарю. А где здесь можно покурить?

– Можно сесть у того окна, оно немного приоткрыто.

Я последовал ее совету и, прихватив за спинку стул, перенес его к окну.

Собака уже минут пять скулила у двери, и женщина, ловко обувая сланцы, ласково обратилась к ней:

– Зося, когда же ты научишься гулять одна?!

Она открыла дверь, и собачка, заливисто лая на всевозможных невидимых обидчиков, защищая

таким образом хозяйку, деловито озираясь по сторонам, двинулась в сторону океана. Милена шла за ней,

щурясь от солнца. Жесты плавные, спина прямая, в ее крови явно затесался аристократический ген. Я через

окно наблюдал, как она скрылась за соседним домом, а через пару минут показалась уже метрах в ста,

идущая к самой кромке воды.

Я докурил сигарету, допил кофе и отправился наверх к Кэрол, по пути распаляя воображение, во что

может вылиться утренний поцелуй в постели.

Я нашел ее в ванной. Она чистила зубы, и до запланированного поцелуя оставалось еще как минимум

минуты две. Я решил поведать о своем комичном знакомстве с мамой. Кэрол, давясь пастой, смеялась. Я

улыбался, обнимая ее сзади и настойчиво елозя своими бедрами по ее ягодицам. Наконец, мне удалось

увлечь ее в постель, и мы предались необузданным ласкам.

Когда часы показывали половину второго, мы решили всё же выбраться из спальни, потому что

животы наши по очереди издавали протяжные заунывные звуки. Снизу доносился звон посуды, гремели

кастрюли. Милена всячески намекала нам на обеденный перерыв в любовных утехах.

За обедом мы заговорщицки переглядывались с Кэрол, она то и дело глупо хихикала, Милена

смотрела на всё это с нежностью и легкой грустью в глазах.

125

– Очень красивый район. Вы не знаете, здесь поблизости дом не сдается? – озабоченно спросил я,

вспомнив, что так и не подыскал для себя жилье.

– Мы въехали в этот дом прошлой весной. Нашли его через агентство, могу поискать название того

сайта, – встрепенулась женщина.

– А ты с какой целью интересуешься? – подозрительно прищурилась Кэрол.

– Я же в отеле живу, так ничего себе еще не подобрал.

– Так живи у нас, – хмыкнула девушка. – Ты вроде не храпишь. Мам, ты как, не против?

– Я не против, тем более мне крайне необходимо его непосредственное участие в моей работе. И

чем раньше, тем лучше, – сделала она ударение на последних словах.

– Благодарю вас, дамы! Обещаю оправдать ваше доверие и своевременно вносить оплату, —

прижав ладонь к груди отвесил я легкий поклон, не вставая из-за стола.

Дамы переглянулись и весело засмеялись.

Так я обрел новый дом.

В тот же вечер Милена отвела меня в свою мастерскую, занимающую весь чердак дома. В центре

помещения возвышалась двухметровая гипсовая глыба, очертаниями напоминающая бегущего человека. На

полках стояли бюсты, небольшие скульптуры, в нескольких я узнал Кэрол. В ее профиле угадывалось то

античное величие, которое я отметил еще в день нашего знакомства. Стены украшали полотна. Это были

пейзажи с видами Бостона. Аэропорт Логана, построенный на отвоеванной у океана территории, гавань

Бостонского порта, рассвет над океаном. Ее, как и меня, привлекала вода. Был здесь и портрет совсем юной

дочери, такой милой, с еще по-детски округлыми щечками. Я долго рассматривал босоногую танцовщицу в

желтой юбке, рассыпающейся в танце солнечными брызгами. Казалось, что она вот-вот оживет и продолжит

отбивать ритм крепкими загорелыми ногами. В углу мастерской стояло множество незаконченных полотен с

набросками будущих картин. Про себя отметил, что в ее рисунках было безупречное техническое

совершенство, модернистское изящество, а на некоторых даже ирония.

В углу, напротив двери, стояли два кресла с порядком потертой драпировкой. Между ними —

журнальный столик, заваленный журналами и книгами по искусству. Кэрол с ноутбуком, поджав под себя

ноги, расположилась в одном из кресел. Она искала материал для своего нового фильма. Вдоль другой

стены теснились шкафы, тумбы, мешки с гипсом, стол с микроволновой печью, чайником, графином и

посудой.

Я, приняв позу бегуна, в шортах для купания стоял в ярких лучах лампы. Милена, заложив между

бровей сосредоточенную складку, принялась ваять фигуру спортсмена. Она работала молча, зло, напористо.

Было заметно, что у нее не получается передать идею, которая родилась в ее голове. Периодически она

подходила, закрывала глаза и медленно проводила ладонью по моей груди, спине, пытаясь запомнить

рельефы тела. Ее тонкие пальчики касались кожи так осторожно, что я невольно волновался, чувствуя, как

ускоряется пульс. От ее рук на теле оставался след белой гипсовой пудры, а растревоженные новыми

ощущениями волоски на руках слегка приподнимались.

На полке возле небольшого чердачного окна, утопая в толстом слое гипсовой пыли, стояло радио.

Оттуда негромким фоном лился ненавязчивый джаз. На протяжении целого часа, который показался мне

вечностью, лишь музыка позволяла себе нарушать напряженную тишину. Я молчал, не смея отвлекать дам

от их работы.

Наконец, складка между бровей Милены стала менее заметна, взгляд потеплел, плотно сжатые губы

расслабились, и я понял, что ей удалось-таки ухватить ту живую энергию, которую должен излучать бегущий

человек. Она подошла к столу, налила из графина полный стакан воды и жадно, большими глотками выпила

всю. Затем налила второй стакан и молча протянула мне. Я благодарно кивнул и принял воду. Выпил не

спеша, делая маленькие глотки, а потом уже решился заговорить с женщиной:

– Вы полностью отдаетесь работе, даже мне передается ваше напряжение.

– Без пламени в сердце искусство не делается.

– Да, в ваших работах действительно живут эмоции. Хотя, должен заметить, Кэрол не очень похожа

на себя, но, безусловно, скульптура получилась узнаваемой. Не хватает нежности в улыбке и линии скул