Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья

• Название: Стальная эскадрилья
• Автор: Леонид Жолудев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

С этого аэродрома радиус действия Пе-2 обеспечивал нанесение бомбовых ударов по любому объекту курляндской группировки противника и по крупным центрам Восточной Пруссии, в том числе и Кенигсбергу.

В октябре, несмотря на ненастную погоду, полк мелкими группами обеспечивал продвижение наших войск. Однако враг ожесточенно сопротивлялся на земле и в воздухе. Фашистские истребители действовали исключительно дерзко и, несмотря на большие потери, продолжали оказывать советской авиации упорное сопротивление. Наши эпизодические удары по аэродромам врага были малоэффективны.

Во время одного из налетов на аэродром Сиэксатэ, когда бомбардировщики были на боевом курсе, "ФоккеВульф-190", воспользовавшись оплошностью наших истребителей сопровождения, ворвался в строй эскадрильи. Ему удалось подбить самолет Е. Петрова, который совсем недавно прибыл в полк и выполнил всего несколько боевых вылетов. Таких молодых летчиков мы обычно ставили в ведущее звено, с тем чтобы они приобретали опыт в более благоприятных условиях. И теперь Петров шел у меня левым ведомым. Вражеский истребитель дал длинную очередь из всех пушек и с переворотом ушел вниз. В этот момент по команде штурмана капитана Жмурко посыпались бомбы. Перед началом разворота я оглядел весь боевой порядок. Звенья шли плотным строем, только машина Петрова начала отставать. Подобрав обороты моторов, доворачиваю к поврежденному самолету и метров с десяти хорошо вижу вопрошающий взгляд летчика. Он ждет моего совета, помощи...

Внимательно осматриваю самолет ведомого: из левого мотора валит густой черный дым, часть стабилизатора вместе с половиной киля отрублена. С такими повреждениями горящий бомбардировщик долго не продержится в воздухе.

Вижу, летчик отдает штурвал от себя и уходит вниз. Вслед за ним устремляется пара истребителей сопровождения - так условлено заранее. А я обязан вернуться в строй и вести его к своему аэродрому.

Весь остаток пути я видел глаза Петрова, застывший в них немой вопрос: "Что делать, командир?" И как тяжело сознавать свое бессилие, невозможность помочь товарищу в беде. Случись такое со мной, у меня есть советчик - опыт и знания, накопленные самим и позаимствованные у боевых друзей. Но и я не могу ответить, как поступил бы на месте Петрова. Все зависело бы от множества конкретных обстоятельств. А как поступил Петров?

На аэродроме из разноречивых докладов экипажей трудно было сделать точный вывод. Большинство утверждало, что самолет упал в расположении врага и сгорел. Да я и сам считал, что характер повреждения самолета практически исключал возможность перетянуть через линию фронта. Но это были только предположения. Чеголибо определенного о судьбе экипажа пока не было изиестно. Оставалось только ждать точных данных.

А к утру пришло известие: Петрову удалось посадить изрешеченную, почти неуправляемую машину на своей территории. Раненый штурман Юшков отправлен в госпиталь.

8 то же утро было написано представление о награждении членов экипажа орденами, и уже через несколько дней Евгению Николаевичу Петрову вручили орден Красного Знамени.

Как летчику удалось посадить самолет, осталось загадкой. По его докладу, пожар прекратился, штурман был тяжело ранен, а сам Петров ориентироваться не мог, так как машина едва держалась в воздухе даже при полном отклонении рулей, что требовало очень больших усилий. Молодой летчик взял курс на свою территорию и летел до тех пор, пока хватало сил - около двадцати пяти километров над территорией, запятой противником, и столько же над нашей. К счастью, посадка была выполнена неподалеку от военного госпиталя и штурману своевременно оказали медицинскую помощь. Недели через две Юшкову также вручили орден Красного Знамени, и он вновь занял свое место в боевом экипаже.

9 октября рано утром вылетели мы тремя девятками для нанесения бомбового удара по укрепленным позициям врага на подступах к старой Риге. Я вел вторую девятку и был назначен заместителем ведущего колонны. По заранее намеченному плану встретились с истребителями. На подходе к линии фронта один из моторов самолета ведущего полковой колонны начал давать перебои. Мне со своей эскадрильей пришлось выйти и возглавить полк. Погода стояла на редкость хорошая: на небе - ни облачка, видимость - "миллион на миллион". Издалека были отчетливо видны очертания древнего города, утопающего в парках, позолоченных дыханием глубокой осени. Я впервые видел Ригу, о красоте и самобытности которой много читал. Но сейчас вверх устремились не только шпили соборов. Над городом тремя ярусами покачивались привязные аэростаты, преграждавшие нам путь; пахло гарью пожарищ; на подступах к Риге шли жестокие кровопролитные бои.

Курс нам пересекли несколько групп ФВ-190, но лишь одна из них приблизилась к колонне на дистанцию открытия огня. Звенья и восьмерки наших истребителей немедленно вступили в бой с врагом и сразу его рассеяли. Ни штурманам, ни стрелкам-радистам стрелять не пришлось.

Преодолев зону зенитного огня и успешно отбомбившись, мы в приподнятом настроении возвращались на свой аэродром. 15 октября советские войска освободили Ригу, и теперь основной задачей для бомбардировщиков стало обеспечение частных операций и дезорганизация морских перевозок из Германии для курляндской группировки. Довелось наносить удары по военно-морским базам врага на побережье Балтики и по кораблям в море. Эти объекты были, как правило, малоразмерными и весьма прочными. Поэтому мы перешли на бомбометание с пикирования крупнокалиберными бомбами и довольно быстро "набили руку" на поражении "точечных" целей.

К концу 1944 года паши войска, освободив Мемель, прочно захлопнули крупную группировку врага в Курляндии. Здесь противник создал мощную глубоко эшелонированную оборону. Несколько попыток расчленить ее всякий раз наталкивались на ожесточенное сопротивление врага и не имели успеха. Его части, прижатые к морю, яростно оборонялись. Оружием, боеприпасами и продовольствием они снабжались морским путем через крупный порт Либаву (Лиепая).

После ряда бомбовых ударов по укрепленным позициям врага в районе Приэкуле полку была поставлена задача содействовать войскам 3-го Белорусского фронта, которые вели упорные бои на подступах к Восточной Пруссии.

Долго мы ждали этого дня. Понеся большие потери в начальном периоде войны, пережив неудачи и невзгоды, мы никогда не теряли веры в нашу победу, в то, что пробьет час возмездия. И вот нам приказано бомбить объекты на территории Восточной Пруссии, в районе населенных пунктов Шталупенин и Пилькаллен. 24-26 октября полк обрушивает на головы врага бомбы крупного калибра. Нашей авиации, в том числе и бомбардировочной, на этом направлении было собрано достаточно много. К целям и от них шли полковые колонны бомбардировщиков. Мощное истребительное прикрытие и четкая связь ведущих групп с сухопутными войсками 3-го Белорусского фронта способствовали успеху боевых действий бомбардировочной авиации, последовательному разрушению прочных оборонительных сооружений, за которыми враг надеялся отсидеться "до лучших времен". Но время теперь работало только на нас.

Удары по объектам в Восточной Пруссии чередовались с боевыми действиями на рижском и мемельском направлениях, остававшихся основными для 1-го гвардейского бомбардировочного авиакорпуса резерва Ставки Верховного Главнокомандования. Он по-прежнему был в оперативном подчинении у командующего 3-й воздушной армией. Обстановка на фронте между Ригой и Мемелем окончательно стабилизировалась. После тяжелой летней и осенней кампании 1944 года нашим сухопутным войскам требовались пополнение и отдых. А авиация 3-й воздушной армии продолжала боевые действия, нанося удары главным образом по военно-морской базе и порту Либава. Первый налет на этот объект, выполненный 15 декабря дивизионной колонной, стоил полкам значительных потерь. Немецкое командование понимало решающее значение Либавы для существования курляндской группировки и приняло чрезвычайные меры по обороне порта, сконцентрировало здесь громадное количество зенитной артиллерии, особенно среднекалиберной, создававшей сплошную завесу заградительного огня на высотах от двух до шести тысяч метров. А ниже воздух секли трассы малокалиберных "эрликонов" - спаренных и счетверенных пулеметных установок. Свинцовой начинкой шпиговала небо и вражеская корабельная артиллерия. Как правило, она не участвовала в постановке зенитно-артиллерийских завес, а вела сопроводительный огонь, что краппе затрудняло противозенитный маневр. Не находя на своем пути брешей в огненной стене, экипажи вели машины, словно бы спеленованные огнем и дымом.

Одним словом, такого противодействия зенитных средств нам до сих пор не приходилось встречать. А ведь кроме них здесь базировалась специальная группа фашистской истребительной авиации, сформированная из отборных асов. Достаточно сказать, что одиночные истребители ФВ-190 порой атаковывали наши самолеты непосредственно в зоне действия своей зенитной артиллерии, пользуясь тем, что в этом адском пекле бомбардировщики, несколько растягиваясь по фронту и в глубину, имели ограниченные возможности для организации групповой обороны. Наши же истребители сопровождения при подходе к зоне интенсивного огня, как правило, облетали ее с флангов и встречали своих "подопечных", когда те уже прорывались через огневой заслон. В принципе это было правильно. По установившимся законам истребители не должны входить в зону плотного зенитного огня, чтобы не вести напрасных потерь.