Александр Забусов - Характерник

• Название: Характерник
• Автор: Александр Забусов
• Жанр: Боевая фантастика

Своим читателям: Дико извеняюсь за то, что выложил на самиздате рукопись «Кривич», но было просто интересно, «как оно всё». Сам знаю, что лажа, но писал её чисто на спор. Военные не слишком отдают должное белитристике (почти не читают), а тут под влиянием «хорошего настроения» зацепились языками за книгу «Ведун». Поспорил в своём армейском коллективе, что за 45 суток отпуска накрапаю подобную книжку, вот весь отпуск за клавиатурой и провёл. На географию, стиль и прочее, акцент не делал, персонажей вывел из всех тех, с кем сталкивался за долгую службу. Кстати, кто читал, случай с пионерлагерем — реальный, глава администрации района напряг командование и офицеры всё лето занимались подростками. Вобщем ящик коньяка, выиграл. «Кривича» написал лет десять тому назад. Почитал отклики. Спасибо. Добавлю, что люди в погонах не херувимы и крылышек за спиной нет (парашутная сумка не в счёт), а помимо бригад, есть офицерские части…

Теперь о «Характернике», писал для души, зная тему и никто не подганял, а географию учил в основном не по картам. Читайте.

С уважением А. З.

---

— Мама, я вырасту, поеду в Афганистан, я отомщу за отца.

— Глупыш, не надо ни за кого мстить. Не держи зла в сердце. Тем более война уже этим годом закончится. Прости, пора мне, тяжко тут находиться. Прощай сыночек, береги себя.

Женщина направилась на выход из спальни сына. Коснувшись дверного косяка, на мгновенье оглянулась.

— Сережка, прикрой кран на кухне, вода течет, твой гость его вечером неплотно закрутил.

— Спасибо вам с папой за все. Я буду всегда любить вас!

Шаги женщины пропали, растворившись в ночи. Сергей поднявшись, прошел на кухню. Из незакрытого крана тонкой струйкой стекала вода.

— Мамочка, я буду всегда любить вас, — прошептал он.

Закрыл плотно кран, прошел к своей кровати, прилег, и тут же отключился в крепком сне. Любовь матери, это великая сила, непознанная ни учеными, ни диктаторами, ни простыми людьми. Она просто есть!

Сам процесс похорон, отложился в памяти у мальчишки смутно. Восковое лицо матери, да закрытый гроб отца, много цветов, и надрывный женский плач.

На следующий день, через ворота КПП Сергея провели к Ивакину. В кабинете находился и майор Карабут, подтянутый лощеный, со слегка лысеющей головой, со скудной планкой юбилейных медалей на груди.

— Входите, молодой человек! — улыбнувшись, предложил он.

Писавший что-то за столом командир части отвлекся.

— Проходи Сережа.

— Товарищ полковник, — официально обратился Сергей. — Я по поводу моей дальнейшей жизни. Разрешите?

— Ну, что ж, давай. Твои предложения?

— Николай Иванович, отправьте меня к деду.

— Это, к какому-такому, деду? Откуда ты его выкопал?

— Ну, не совсем к моему деду. К деду моего отца.

— Та-ак! — рука полковника непроизвольно потянулась к макушке, предстояло поразмыслить над информацией.

— Гражданские власти не пропустят такого усыновления. Прадед-то, небось, стар?

Сверкнув глазами на замполита, парень перешел в наступление.

— Оно конечно проще, перед лицом товарищей говорить одно, а сына погибшего капитана, сдать в детдом. И власти пропустят!

— Но-но, думай что говоришь, и кому говоришь!

Полковник снял с рычагов телефонную трубку.

— Начальника штаба ко мне!

Стоявшему навытяжку седому подполковнику поставил задачу:

— Сейчас забираешь Хильченкова младшего, все у него выясняешь, оформляешь в сопровождение старшего лейтенанта Шкуратова, он сам с Кубани. Обеспечишь проездными документами. Я все подпишу.

— Есть!

— Да-а! Василь Василич, вместе с замполитом, придумайте для мальца комплект документов, на все случаи жизни. Чтоб ни одна гражданская морда на сраной козе объехать не смогла. Уловил? Вась-Вась, ну ты же можешь!

— Сделаем, командир!

— Ну, вот и добре!

Прощание с друзьями не затянулось, Сергею было не до него. Ивакин держал слово. Сутки потребовалось на все нюансы бумажных заморочек. Сопровождающий, в прошлом подчиненный отца, Сашка Шкуратов, подъехал на УАЗе к воротам, теперь уже ставшего чужим подворья, вместе с водителем загрузил в «собачатник» нехитрые пожитки, которых и было-то не так много. Не нажили. А всегда казалось, что всем обеспечены, а лишнее и не нужно. Толпа друзей обступила его со всех сторон. Лица ребят, смурные, расстроенные, слезы из глаз готовы пролиться в любой момент.

— Уезжаешь? — Рольф заглянул в глаза друга.

— Да, не увидимся больше.

— Ну, это жизнь покажет. Вот, — рыжий протянул охотничий нож в кожаном чехле. — Ты же хотел, я знаю. На память, помни, что у тебя есть друг.

— Спасибо!

— Сережка, пора. Нам еще больше сотни километров по степи пилить, да на полустанке на поезд садиться. Поехали.

УАЗ проехав по асфальту поселковой дороги, оставив позади стройные ряды ухоженных домишек, соскочил на проселок и попылил по нему, оставляя шлейф серой пелены позади себя. Сергей не догадывался, что там, позади, оставалось его детство.

Глава 2. Дед

Дорога была долгой. Поезд пассажирский, тормозил у каждого столба. Лишь после пересадки в Москве на скорый, за окном проносились просторы необъятной Родины, мелькали невозделанные поля и леса, зеленевшие соснами вперемешку с белыми березами средней полосы России. Не так представлял себе эту дорогу Сергей, когда мечтал с отцом и мамой проделать такой путь. Мысли, черными птицами, набросились на мальчишку. Куда он едет? Примет ли его дед, который может и не знает о своем малолетнем родственнике? Как дальше распорядится жизнь его судьбой?

Шкуратов ехал на свою Родину. Там проживали его родные и родичи, которых было так много, что и не сразу упомнишь, кто кому кем доводится. Настроение приподнятое, хоть кратковременный, но все же, отпуск. Рядом с ним пацан, заметно переживает неизвестность будущего.

— Не переживай, Серега. У нас на Кубани жить можно, — подбодрил он мальчишку. — Если даже дальняя родня, все равно не бросят. Ты уже взрослый, приживешься.

Сергей промолчал. Он и так всю дорогу отмалчивался, односложно отвечая на вопросы, сам разговоров не заводил, держал все в себе. Когда заметил, что Шкуратов пристально вглядывается в степной пейзаж за стеклом, не слишком похожий на Оренбуржье, понял, они у цели.

— Ростовская область. Ты смотри, Серега, ветер ковыль волнует, словно волны на море перекатываются. А, вон, скифские курганы. Тысячи лет назад в этих местах царские скифы-сколоты кочевали. Правда, красиво?

— Красиво.

Чем дальше удалялись к югу, тем больше природа отличалась от пройденного пути. Поля засеяны, белые беленые хатки виделись издалека, высокие пирамидальные тополя у дорог приклеивали к себе взгляд. Накопившаяся за дорогу усталость брала свое, под монотонный стук колес Сергей проваливался в сон, а просыпаясь, опять погружался в невеселые мысли. Жалел себя, ощущая ненужность никому, свою сиротскую долю. И снова дорога отвлекала от мыслей. По вагонному коридору прошлась дородная тетка, проводница, оповещая о предстоящей остановке. Заглянув к ним в купе, мельком мазнув глазами на порядок, провозгласила:

— Ваша станция, мальчики. Сдаем белье и готовимся к выходу!

— Пора.

На пристанционной площади Сашка взял такси, раздолбанную «Волгу» желтого цвета, с шашечками на дверях. Советский офицер мог себе позволить такую роскошь. Узнав название станицы, водитель, пузатый дядька с седой, жесткой, как проволока шевелюрой, расплылся в понимающей улыбке.

— Ага, к деду нашему, к Матвей Кондратичу пожаловали.

Шкуратов хоть и был удивлен таким утверждением, но вида не подал.

— К нему.

Выруливая на шоссе, водитель словоохотливо продолжил разговор.

— Так это вам не в станицу, это к нему на хутор треба ехать. Али на ночевку зараз к кому определить, а опосля уже к деду?

— Вези сразу на хутор, — распорядился старший лейтенант.

— Ну-ну! Вам видней. Дед может и на порог не пустить. Своеобразный человек. Ха-ха! Старый черт. Помню, москвичей привез, так он им в калитку не дал зайти. Собака у него, волкодав, ростом с годовалого телка, так разорялась, чуть цепь не перегрызла. А, он вышел, кажет им: «Езжайте, откуда приехали. Нечего мертвякам у меня на дворе делать!». Не пустил, так ведь и уехали. А у вас какие проблемы, ежели не секрет?

— Да никакого секрета нет. По-родственному едем.

— Откуда это у колдуна родственники могли взяться?

— Какого колдуна? — спросил Сергей.

— Да, деда Матвея. Я не понял, вы разве не лечиться приехали? Это он у нас знаменитость всероссийская. К нему со всех концов страны болящие, словно пчелы на мед слетаются. И откуда, только знают, что есть такой?

— Езжай на хутор, батя, — проговорил Шкуратов. — Там видно будет.

У самого въезда в большую станицу, с покосившейся маковкой церкви виднеющейся на пригорке, таксист повернул вправо, вставая колесами на наезженный летник, змеившийся по степи. Провез мимо балки с нависшими над самой дорогой тяжелыми ветвями дубов, обогнул ее по самой кромке, и прибавив скорости, попылил вдоль русла неширокой реки, сноровисто несущей мутные воды.

— Кубань, мать казачья! — восторженно произнес Шкуратов, глядя на реку, поросшую по берегам камышом и осокой.

— Тю-ю, — глянул на офицера водитель. — А, ты разве наш? Кубанский?

— А то ж, природный казак, станицы Ильинской.

— Земляк значит, — выворачивая руль и выезжая к деревянному настилу моста, произнес водитель. — Не, это не Кубань. Кубань по левую руку у самой станицы протекает, а это ее приток, Горлица. Речка так себе, виляйка, не на всех картах и название-то увидишь. От Кубани отпочковалась, да недалече и ушла, вон в плавнях и растворяется.

Проехав мост, оказавшийся на поверку довольно прочным сооружением, машина на первой передаче пошла на крутой подъем.

— А вот и хутор деда Матвея.