Дмитрий Шепелев - Жанна

• Название: Жанна
• Автор: Дмитрий Шепелев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 978-5-699-92882-8

Светлую жизнь певицы Жанны Фриске, наполненную любовью и умиротворением, в одно мгновение перечеркнул диагноз – рак, превратив любимицу миллионов из символа красоты в пациента, за здоровьем которого следит весь мир. Болеть тяжело. Болеть под пристальным вниманием – невыносимо. Эта книга о первом в России публичном, хоть и невольном, опыте противостояния болезни, о достоинстве и силе, с которой хрупкая Жанна приняла смертельный бой. Я очень надеюсь, что эта книга будет полезна тем, кто борется сам или помогает близкому. Сможет поддержать тех, кто отчаялся, и, быть может, вдохновит на веру в чудо спасения. Эта книга об испытании болезнью, о том, как она меняет радужный и привычный мир. О сопротивлении. И разумеется, еще это история любви, без которой любое сражение вряд ли имело бы смысл.

---

Вдруг она сказала:

– У меня через час выступление.

– Я хочу поехать с тобой.

Представить, что мы сейчас расстанемся хоть на минуту, было невозможно…

Убегая в гримерку, Жанна бросила, улыбаясь:

– Ты же знаешь все мои песни, будешь подпевать.

– Не хочу тебя расстраивать, но я не знаю ни одной…

Она вышла на сцену, сияющая, в коротком облегающем платье в пайетках и в туфлях со знаменитой красной подошвой, с тонким вкусом подобранных к наряду, с убранными в хвост волосами и хищным взглядом. А я стоял в отдалении, с любопытством наблюдал и был поражен, насколько она переменилась, оказавшись в лучах прожекторов, на сцене перед публикой. Жанна Фриске. Звезда. Конечно, это была роль. Но в ней она была безупречна. И, надо сказать, Жанна очень любила эту роль. Работа приносила ей невероятное удовольствие. Я еще не раз удивлюсь тому, какая пропасть между этой сверкающей, купающейся в любви поклонников, фотографиях и автографах Дивой на сцене и моей Жанной.

И, глядя на нее тогда, я впервые задумался: какие же мы разные. У меня амбиции и нервы, я агрессивен и нетерпим. А она – спокойна и светла, улыбчива и дружелюбна с каждым, кто встречается ей на пути, будь то гример, продюсер, телохранитель или продавец в магазине. Знакомство с Жанной стало для меня хорошим уроком не только в ощущении себя, но и в отношении к окружающим. И сейчас, оставшись без нее, я очень ясно чувствую, что ее любовь к жизни, к людям, терпение и внимание даже к самым случайным встречным теперь живут во мне. Это еще один урок от моей Жанны. Она круто изменила меня. Благодаря ей я стал другим и, несомненно, стал лучше.

Но мог ли я знать наперед, каким быстрым будет этот урок? Какой короткой встреча? Какой стремительной, острой и неутоленной любовь? А пока, уезжая с концерта, мы спускаемся в лифте. Возле меня невысокая девушка, еще несколько минут назад на сцене казавшаяся такой недосягаемой. А сейчас об этом напоминает только блеск сценического макияжа. Я прикасаюсь к ее щеке, смахивая ресницу, беру ее за руку, и – нам ведь еще столько нужно обсудить – мы скрываемся в ночном городе продолжать праздновать нашу встречу.

Примерно через неделю, набравшись смелости, я пригласил ее присоединиться ко мне на концерте Jamiroquai в Берлине. И был готов, что откажет, с ее-то графиком выступлений. Но совершенно неожиданно и восхитительно легко она согласилась.

Мы договорились встретиться за день до концерта прямо в Берлине, потому как летели из разных городов. И, конечно, Жанна не была бы собой, если бы не пропустила свой рейс. Она почти всегда и всюду опаздывала. Меня всегда восхищало, с каким олимпийским спокойствием она могла только выезжать в аэропорт, когда любой другой на ее месте был бы там уже несколько часов. А чемодан она вообще складывала минут за пятнадцать – гастрольная привычка.

Потом, долгими больничными ночами я думал: «Девочка моя, почему ты изменила этой своей привычке опаздывать? Почему не опоздала на встречу с болезнью? Зачем вообще нужна была эта встреча? Неужели нельзя было просто пройти мимо, не успеть на этот роковой рейс? Так же просто, естественно и без каких-либо сожалений или угрызений совести. Как тогда, в Берлине…»

В общем, Жанна, как умела легко, пропустила свой рейс и присоединилась ко мне только через день, за несколько минут до начала концерта.

Мы танцевали и смеялись. А потом, прыгнув в такси, колесили всю ночь по Берлину, рука в руке. От бара к бару, из клуба в клуб – и безостановочно болтали. Нам хотелось, чтобы это путешествие не кончалось, и уже представляли, какой следующий город будет нам обоим по душе.

Это было так легко, непринужденно и весело, как прежде не было со мной. В какой-то момент я понял, что никогда не смогу утолить свою страсть к этой женщине. Хочу узнать ее до мельчайших подробностей, раствориться в ней, обнять узкие плечи, прижать к себе, стать с ней тем самым двуспинным существом из любимых стихов.

Смущало меня все еще только одно: она – Жанна Фриске. Я совсем не хотел встречаться со знаменитостью. Признаться, это казалось мне чуть ли не дурным тоном. Подобные «служебные» романы всегда вызывали у меня скепсис. Казались неискренними, притворными. Мне даже это не льстило. Под утро я набрался храбрости и сообщил ей об этом. Как было бы здорово, говорю, разделить, провести границу между той, ненастоящей сценической жизнью и повседневной. Отделить поп-звезду от обычного человека. Жанну Фриске от Жанны. Она рассмеялась. Не от моих слов. Почему-то ей показалось, что я, говоря с ней, настолько увлекся, что слишком манерно пью кофе, будто по-прежнему пытаюсь произвести впечатление. Я смутился и улыбнулся в ответ. И всё сразу будто встало на свои места. Стало просто.

– В крещении я Анна.

– Вот и отлично, значит, я буду называть тебя Аня.

Несколько недель мы упорно старались привыкнуть: я – называть ее Анной, а она – откликаться на это имя. Признаться, это было мукой, и скоро мы бросили эту затею. Но мое острое желание встречаться с женщиной, в которую я влюблен, а не с поп-звездой, никуда не исчезло.

И, кажется, у нас получилось. Каждый раз, когда она возвращалась с концерта домой, я просил поскорее снять макияж, чтобы возле меня оказалась не Дива, от которой не могут оторвать взгляд поклонники, а моя Жанна.

Глава 3

Сейчас я часто ловлю себя на том, как мысленно путешествую по тому времени, когда мы были вместе. Пытаюсь поймать волну того удаляющегося от меня счастья, пытаюсь научить себя разговаривать с Жанной, которой больше нет, вернуть звук ее голоса, ее смех… Пока, если честно, не получается.

– Я совсем тебя не слышу, поговори со мной… – иногда бросаю я в сердцах. И не слышу ответа.

Мысленно расставляю на карте флажки: места, где мы были, когда были счастливы. Места, где мы были счастливы. Наши места.

Первый флажок – разумеется, Берлин и несколько волшебных дней в исторической усадьбе «Шлосс-отель», отеле с историей, в зеленом и тихом районе Шарлоттенбург. Незабываемые выходные, при воспоминании о которых мне становится тепло: губы сами собой расплываются в счастливой улыбке, а внутри томится трепет и возбуждение той первой встречи, антураж и содержание которой превратили ее в самое красивое свидание в моей жизни. 7 апреля 2011 года.

Если бы кто-то тогда шепнул нам многозначительно, каким важным окажется этот день, 7 апреля. Всего через два года родится наш сын Платон. Но ничего такого, конечно, нам никто не шепнул. А даже если и так, не думаю, что мы захотели бы прожить это время иначе. Да мы бы и не поверили. В ту секунду мы не думали о будущем и не загадывали. Мы были счастливы и беззаботны – такими бывают только дети и влюбленные.

Не прошло и двух недель, как мы снова – рука в руке – отправились по миру расставлять свои флажки. Я могу вспомнить каждый из них.

22 апреля – Стамбул. Весь день и ночь до рассвета мы гуляем, взявшись за руки: мост через Босфор, людные площади, изрезанные трамвайными рельсами, лабиринты кварталов старого города, знаменитый рынок. Пытаемся затеряться в неприметном кафе, где турецкие мужчины курят кальян и смотрят футбол, подкрепляем силы апельсиновым и гранатовым соком, от свежести которых кружится голова и учащается сердцебиение.

9 мая – Стокгольм. Непрекращающаяся вечеринка, шампанское, танцы до рассвета и долгожданный концерт Шаде, любимой певицы Жанны.

14 мая – Санкт-Петербург. Погода стояла отменная. Но, кажется, мы едва ли выходили из отеля.

28 мая – Париж. «Доброе утро, месье. Завтрак для вас и мадам».

Быть может, эти путешествия и состояли отчасти из туристических клише. Но нам хотелось одного – представлять себя местными в каждом из этих городов, примерять их на себя, с тем чтобы понять, какой из них подходит не каждому в отдельности, а нам двоим. Увлекательное, бесконечное и совершенно счастливое путешествие.

Мы ненадолго прерывались, чтобы вернуться в реальный мир: у Жанны – концерты, у меня – съемки. Наши отметки на карте снова стали появляться уже в июле, в удивительной Мексике. Никогда прежде я не видел такого сочетания ярчайших цветов природы; пожалуй, Мексика – самая колоритная страна на планете. Прекрасное и ужасное – богатство традиций и нищета, радушие жителей и опасность, бесконечно красивый и неистово бушующий океан, дикие первозданные леса, аллигаторы – всё рядом. Незабываемое время.

И дальше, октябрь – на озере Комо, потрясшем своей красотой, но напугавшем нас старостью постояльцев. Мы договорились вернуться туда лет через пятьдесят.

Ноябрь – на Сейшельских островах, январь – в Аспене: я обожаю сноуборд, а Жанна… Жанна ничего не сказала, но самоотверженно отправилась вместе со мной.

Что изменилось в моей обыденной жизни с появлением Жанны? Не могу вспомнить. Не было всех этих «притираний, противостояний и обточки характеров», о которых многозначительно пишут в журналах о популярной психологии. Да, появились: