Андрей Медведев - Война империй. Тайная история борьбы Англии против России

• Название: Война империй. Тайная история борьбы Англии против России
• Автор: Андрей Медведев
• Жанр: Военное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-91021-2

Андрей Медведев — известный журналист, политический обозреватель телеканала «Россия», ведущий программы «Медвежий угол» на «Вести FM», автор нашумевшего фильма «Проект Украина», который собрал в Сети 1 миллион просмотров.

Нам кажется, что сегодня в мире происходит нечто ранее не виданное. «Арабская весна» и война в Сирии. Возвращение Крыма и санкции против России. Обеспокоенность британцев и американцев ситуацией на Кавказе и судьбой Грузии. Война в Афганистане и удары российских ВКС по боевикам ИГИЛ.

Дипломатическая схватка Москвы и Вашингтона в Центральной Азии.

Многие на самом деле уверены, что вот именно сейчас Россия и глобальный Запад впервые сошлись в таком жестком клинче. Но всё уже было. Этой истории больше 400 лет.

В западной науке это глобальное противостояние получило название Большая Игра. Считается, что она началась в 1856 году, после окончания Крымской войны.

Но есть и другая версия. Игра началась еще в Смутное время.

Какую роль в тех событиях сыграли англичане и для чего они отправляли в Россию войска? Когда и для чего была создана русская военная флотилия на Каспии? Почему началась первая Англо-афганская война и какая шпионская игра ей предшествовала? Почему британцы боялись русского похода на Индию и почему русские полагали, что Англия намерена аннексировать Среднюю Азию?

---

Я видел в бухарских караван-сараях несколько афганцев из восточных горных частей страны. Эти люди отличались прекрасной фигурой, весьма выразительны, но дики. Если их спросить, из какой они страны, то услышишь грубый ответ, содержащий богохульства.

Афганцы, о которых я только что говорил, одеты иначе, чем кабульцы: они закутываются в длинный кусок холста, как римские сенаторы в свои тоги. Помимо этого они, хотя и являются мусульманами, бреют себе только макушку, волосы их очень длинны около ушей и на затылке, поэтому бухарцы называют их «кяфирами» («неверными»).

У каждого знатного человека есть рабы, чаще всего персы; во время нашего пребывания в столице в их числе был только один сияхпуш, не знавший еще местного языка. Русских рабов — около десяти. Многие откупились и стали заниматься ремеслами; их презирают, как «неверных». Искренность тех, кто принял ислам, весьма подозрительна. В общем, число находящихся в Бухаре рабов составляет несколько тысяч.

Участь рабов в Бухаре внушает ужас. Почти все русские жаловались на то, что очень плохо питаются и измучены побоями. Я видел одного раба, которому его хозяин отрезал уши, проткнул руки гвоздями, облил их кипящим маслом и вырезал кожу на спине, чтобы заставить его признаться, каким путем бежал его товарищ. Куш-беги, увидев однажды одного из своих русских рабов в пьяном виде, велел на следующий день повесить его на Регистане. Когда этого несчастного подвели к виселице и стали принуждать отказаться от православия и сделаться мусульманином, дабы заслужить помилование, он предпочел умереть мучеником за веру»[87].

При этом о бухарцах, о царящих в эмирате нравах он оставил отзыв весьма и весьма нелестный. Человек немецких кровей и русского характера, он не понимал и не принимал восточные способы общения, лесть и раболепие.

«Отличаясь друг от друга во многих отношениях, таджики и узбеки имеют много общего. Многие узбеки ведут торговлю, особенно правительственные чиновники. Соблазн наживы и жажда богатства способствуют росту их продажности и увеличивают неправосудие. Более того, доносы, интриги, зависть, столь распространенные при восточных дворах, оказывают на нравы ханских фаворитов пагубное влияние; они владеют искусством тонкого обмана и униженного раболепия, если этого требуют обстоятельства.

В стране, где ложь расценивается как талант, недоверие как обязанность, притворство как добродетель, не могут существовать радости искренней дружбы, неизвестны откровенность и доверие.

Известно, что во всех мусульманских странах употребление крепких напитков воспрещено и даже карается смертной казнью. Однако довольно много бухарцев, особенно состоятельных или молодых, предаются пьянству, но это всегда происходит втайне, и поэтому на улице никогда не видно пьяных. Тюря-хан, предполагаемый наследник престола, потеряв вкус к плохому бухарскому вину, ежевечерне опьяняет себя опиумом.

Один молодой бухарец из хорошей семьи, которого я спросил, в чем состоят его развлечения, сказал мне, что он дает обеды, во время которых рабы играют на музыкальных инструментах, ходит на охоту и, наконец, у него есть свои джуани, или любимцы. Я был удивлен спокойствием, с которым он произнес это слово, которое свидетельствовало, насколько свыклись здесь с самым постыдным пороком».

После трехмесячного пребывания в Бухаре 23 марта 1821 года русские дипломаты двинулись в обратный путь. С точки зрения политической, посольство оказалось довольно бессмысленным: никаких письменных соглашений не заключили, договоров не подписали. Впрочем, для отношений между странами Азии и среднеазиатских государств с Россией это было делом обычным: когда в Бухару много десятков лет спустя прибыла миссия офицера Игнатьева, многие важные вопросы обсудить с бухарцами оказалось невозможно, даже при наличии ранее подписанных договоров. Бухарцы заявили, что этих договоров никогда в глаза не видели, а прочие потеряли. Кроме того, эмиры и ханы старались вообще ничего не подписывать, не обещать и главное не делать, поскольку полагали, что это может нести угрозу устойчивости их режимов.

Но вот что касается сбора научных и разведывательных сведений об Азии, то в этой части экспедиция оказалась крайне удачной. Поскольку в ней принимали участие не только офицеры Генштаба, но и, например, Эдуард Александрович Эверсман, российский натуралист, ботаник, зоолог, врач, то удалось собрать уникальные сведения о природе региона. Об Эверсмане стоит сказать несколько слов отдельно. Он родился в Германии, учился в Дерптском университете, стал доктором медицины и переехал из Германии к своему отцу, в Златоуст. Отец там был директором Златоустовского оружейного завода. Эверсман выучил персидский и татарский языки, работал врачом на заводе у отца, а когда он по просьбе военного генерал-губернатора стал врачом русского посольства в Бухаре, то там он проявил отчаянную храбрость. Пользуясь общим переполохом, который вызвало прибытие таинственных русских, он переоделся в татарского купца и смог незамеченным пройти в город, а потом поселиться в караван-сарае. Сама русская миссия жила за городскими стенами — так потребовал эмир, не доверявший чужакам. А отважный русский немец разгуливал по Бухаре, собирая факты, которые потом были им описаны. При этом сведения, которые собрал Эверсман, тоже характеризуют Бухару того времени, скажем так, довольно своеобразно. Как писал доктор, в городе было распространено пьянство, а жители не понимали ничего в «утонченных чувствах», думали лишь об интимных утехах. Эмир Бухары не был исключением, и помимо гарема, он наслаждался услугами «тридцати или сорока развращенных существ», в городе, который, по мнению доктора, демонстрировал «все ужасы и мерзости Содома и Гоморры».

Эверсман смог так убедительно выдавать себя за татарского купца, что три месяца даже тайные осведомители эмира ничего не подозревали и он мог записывать все, что увидел за день. А узнал его случайно купец, видевший доктора еще в Оренбурге. Доктор поначалу решил уйти с купеческим караваном в Кашгар, но потом все же не стал рисковать и присоединился к посольству. Эверсман вернулся в Оренбург и до конца жизни занимался наукой и исследованиями в университетах России. Через два года после возвращения он опубликовал в Берлине на немецком языке свое «Путешествие из Оренбурга в Бухару». Отдельную книгу «Краткое начертание путешествия Российского посольства из Оренбурга в Бухару в 1820 году» написал Мейендорф. А уж какие отчеты легли на столы начальника Генерального штаба и русской военной разведки, можно только догадываться. Экспедиция привезла в Россию уникальную рукопись «Тарих-и Мукими-хани» («Мукимхановская история»), древний источник из истории Бухарского ханства.

Так что Муркрофт опоздал. Россия не меньше Англии была заинтересована в азиатских рынках сбыта и не намерена была сдаваться в этой гонке за влиянием. Муркрофт, который не менее активно, чем русские, собирал информацию разведывательного характера, был вынужден лишь признать: бухарские базары забиты русскими товарами, местные купцы постоянно ездят в Оренбург и в Сибирь, например в Омск. Причем, как выяснилось, бухарцы предпочитают русские товары английским, потому что те дешевле. Лошадей, тех прекрасных ахалтекинцев, которых он искал столько лет, в городе не оказалось. Тогда Муркрофт, подавленный всем увиденным, решил вернуться в Индию, он спешил, чтобы проехать перевалы до того, как их занесет снегом. Зимой 2001 года автор этих строк снимал репортаж в горах на перевале Саланг, через который идет дорога, связывающая север и юг Афганистана. Так вот оказалось, что даже в 21 веке бывают периоды, несколько недель, когда проехать через перевал, по пусть и разбитой, но все же приличной, заснеженной дороге, почти невозможно. А что говорить о начале 19 века?

Когда отряд переправился через Амударью, спутники разделились. Муркрофт решил съездить в несколько кишлаков, где вроде бы можно было купить хороших лошадей. И по дороге туда он умер. Вскоре афганцы привезли его тело в Балх, где оставался Требек. Спутники похоронили ученого, но через некоторое время умер и Требек, потом Гутри, а потом и их переводчик. В английской исторической науке бытуют две версии: по одной из них, англичан отравили русские агенты, чтобы завладеть документами Муркрофта, по другой — их отравили афганцы, чтобы завладеть имуществом. Но вот что интересно: через двадцать лет два французских миссионера смогли попасть на Тибет, и там они услышали, что в этих местах долгое время жил англичанин по фамилии Муркрофт, который всем говорил, что он кашмирец. А когда он умер по дороге в Ладакх, то у него в доме нашли карты и письма. Это скорее всего был не Муркрофт, а кто-то из его слуг-кашмирцев. После смерти он присвоил документы и поселился в Тибете. Бумаги Муркрофта оказались разбросанными по всей Азии, их сбором занимались все разведки: и русская, и английская, и французская. И те записки, что вышли от имени путешественника в 1841 году, были компиляцией из найденных фрагментов, сохранившихся дневников, отосланных заранее домой, из писем, собранных агентами Ост-Индской компании.