Дженнифер МакМахон - Обещай, что никому не скажешь

• Название: Обещай, что никому не скажешь
• Автор: Дженнифер МакМахон
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-92363-2

Кейт Сайфер возвращается в город своего детства, чтобы присматривать за пожилой матерью, но сталкивается с неожиданно враждебным отношением местных жителей. Оказывается, недавно в окрестностях была убита девочка, и ее смерть подозрительно похожа на несчастный случай, который произошел много лет назад с Дел Гризуолд, одноклассницей Кейт. Эта история положила начало городской легенде о загадочной Картофельной девочке, которая бродит в одиночестве по лесам. Кейт, конечно, не верит в призраков, но когда Ник, старший брат Дел, приходит к ней и просит связаться с погибшей сестрой, здравый рассудок Кейт подвергается серьезному испытанию.

---

Я помнила, какое сильное впечатление на меня произвели аккуратность и практичность этой небольшой кухни, когда я впервые увидела ее два года назад. Если бы женщина, кропотливо продумавшая и обустроившая свою кухню, увидела бы сейчас этот кавардак, она бы не удержалась от слез.

— Что ты делаешь, ма? — Я была в равной степени поражена беспорядком и тем, что она помнила мое детское прозвище.

— Готовлю оладьи! Оладьи с клубникой!

Когда-то это было мое любимое лакомство; мама готовила их для меня утром по субботам в нашем типи, на старой походной плите. Судя по всему, она все-таки не совсем лишилась памяти.

Я заглянула в миску для теста, которое она собралась замешивать деревянной ложкой, неуклюже зажатой в перевязанной руке. Бинт был грязным и частично размотался. В миске лежало с полдюжины яиц (вместе с кусочками скорлупы), горка муки, кучка клубники (ягоды еще не разморозились), и все это было полито кленовым сиропом. Подвиньтесь, Джулия Чайлд[9].

— Яйца кончились, — сказала она, когда начала размешивать тесто. — Нужно сбегать к Гризуолдам.

— Ма, Гризуолды здесь больше не живут.

— Разве?

— Да, мама, уже давно.

Мистер Гризуолд умер десять или одиннадцать лет назад от сердечного приступа. Его сыновья разъехались по миру.

— У нас кончились яйца, — снова повторила мать.

— Я кое-что придумала. Давай здесь уберемся и съездим в город за яйцами. А потом вернемся и приготовим оладьи.

— Все-таки придется идти к Гризуолдам, — опять проговорила она, явно не намереваясь отрываться от миски с тестом. Я посмотрела на захламленный стол и, к своему ужасу, заметила нож для фруктов с черной ручкой, лежавший среди разбросанных ягод и просыпанной муки.

— Где ты это взяла, ма?

Мать улыбнулась, когда я взяла липкий нож, с которого капал красный сок.

— Нужно было порезать ягоды, — объяснила она.

Я сполоснула нож под краном, потом нашла ключ и заперла его в ящике с острыми предметами, гадая о том, какие еще сюрпризы моя мать прячет в доме… другие ножи, может быть, даже спички?

Я помогла матери сменить ночную рубашку, заляпанную маслом и мукой, на широкие брюки и джемпер, а потом разложила на кухонном столе все необходимое для смены повязок. Вскоре я обнаружила, что она испачкалась не только на кухне: на ее ночной рубашке и носках остались пятна, похожие на глину. Остатки бинтов на ее руках были покрыты грязью и кусочками сухих листьев. И показалось ли мне, что я вижу засохшую кровь под свежими пятнами от клубничного сока?

Я провела краткий осмотр и начала разворачивать грязные бинты.

— Мама, ты выходила ночью на улицу? Ты случайно не упала?

— Нам нужны яйца, Кузнечик.

Я решила, что буду запирать ее дверь по ночам, как советовала Рейвен. Можно считать, мне повезло, что мать нашла дорогу домой и, судя по быстрому осмотру, совсем не пострадала. Я представила, как она бродит по лесу в развевающейся белой рубашке, словно призрак из далекого прошлого Нью-Хоупа, пока я храпела, наглотавшись таблеток, и видела кошмарные сны. Оставалось лишь надеяться, что Рейвен, Опал и Гэбриэл не заметили ее. Это было бы не лучшее начало моего опекунства.

Я сняла остатки бинтов и осмотрела руки матери, аккуратно поворачивая их. Ее ладони были ярко-красными, с волдырями от ожогов. Некоторые из них прорвались и сочились прозрачной сукровицей. Я бережно промокнула их, нанесла мазь и стала менять бинты.

— Ты хороший доктор, — отметила она.

— Я не врач, а лишь медсестра, — напомнила я. — Школьная медсестра. Единственное лекарство, которое я прописываю, — это риталин.

— Ты ходила в медицинскую школу.

— Я так и не закончила ее.

— Почему?

— Я вышла замуж за Джейми.

— Ох… Джейми. Такой хороший мальчик. Где он?

— Остался в Сиэтле.

— А почему он не приехал?

— Мы развелись, мама. Помнишь? Мы уже несколько лет в разводе.

Внезапно мне захотелось, чтобы моя собственная память была похожа на швейцарский сыр. Было бы здорово, если бы мы могли как-то управлять своей памятью и выбирать, какие воспоминания можно оставить, а какие отправить в мусорную корзину. Пуф — и готово.

Мать с улыбкой смотрела на меня.

— Я тебя знаю, — сказала она, пока я забинтовывала ее руки.

— Мама, расскажи мне, как ты обожглась?

Она немного подумала.

— Был пожар?

— Верно. Расскажи мне о пожаре в типи.

— Из-за того пожара со мной случился инсульт. Теперь у меня проблемы с памятью.

— У тебя не было инсульта, ма. — Но, наверное, он будет у меня, прежде чем все это закончится.

— Инсульт из-за пожара. — Она энергично закивала.

— Мама, у тебя не было инсульта, но ты обожгла руки. — Я встала и начала складывать в коробку мазь, бинты и лейкопластырь.

— Она была там, — заявила мать, пока я стояла к ней спиной. Тон ее голоса испугал меня.

— Кто? — Я повернулась и посмотрела на нее. Она не ответила. — С тобой никого не было, ма. Рейвен и Опал уехали из дома, а Гэбриэл вытащил тебя из огня. Ты помнишь? — Ты укусила его. Прокусила ему руку.

Мать посмотрела на меня и перевела взгляд на забинтованные руки. Она улыбалась.

— Она была там. Она знает, кто ты такая.

— Куда мы поедем? — спросила моя мать, когда мы подошли к автомобилю.

— В город, за яйцами.

Она вроде бы удовлетворилась этим ответом и устроилась на пассажирском месте маленького синего автомобиля, который я взяла напрокат.

— Ремень безопасности, мама, — напомнила я. Она будто не слышала моих слов. Я потянулась, вытащила ремень и пристегнула ее.

— Куда мы поедем? — снова спросила она. Я повторила свой ответ.

— У Гризуолдов есть яйца, — сказала она. — Ленивому Лосю они не нравятся, потому что иногда в них попадается кровь, но это только потому, что они оплодотворенные.

По дороге в город мы проезжали старую ферму Гризуолдов. Я притормозила, когда увидела зеленые автомобили полиции штата, стоявшие на развороте вместе с фургоном службы новостей третьего канала. В поле за домом, ближе к опушке леса, я разглядела другие автомобили и белый автофургон. Все это зловеще напоминало события того дня, когда убили Дел. Моя мать смотрела прямо перед собой с довольной улыбкой на лице, не обращая внимания на суету вокруг.

Я остановилась на углу, где дорога на холм Булл-раш пересекалась с Рейлроуд-стрит. Перед тем как я уехала в колледж, там повесили знак «стоп».

Я посмотрела на фасад давно заброшенного дома Гризуолдов, напоминая себе о том, что Дел погибла тридцать один год назад, а не вчера.

Что за чертовщина здесь творится?

Я никогда не верила в загробную жизнь, но если бы мне пришлось выдумать для себя ад, это выглядело бы примерно так: я была бы вынуждена снова и снова переживать худшие моменты своей жизни, не в силах повлиять на исход событий.

— У Гризуолдов есть яйца, — оживленным тоном напомнила моя мать.

Дом заметно покосился, и последние остатки белой краски совсем облупились. Кусок фанеры с надписью «НЕ ВХОДИТЬ» заменил входную дверь. Навес с прилавком в переднем дворе давно обрушился, как и амбар за ним. Почтовый ящик был сбит, — возможно, снегоуборщиком или детьми, игравшими в почтальонов. За ящиком на ржавой цепи все еще болталась старая вывеска с выцветшими надписями «ЯЙЦА. СЕНО. СВИНИНА. КАРТОШКА».

Из-за дома вышел патрульный и посмотрел на наш автомобиль, стоявший на нейтральной передаче у знака «стоп». Я отвернулась, сосредоточившись на дороге перед собой, включила левый поворотный сигнал и слишком сильно выжала педаль газа. Покрышки слегка взвизгнули, когда мы покатились по Рейлроуд-стрит к центру города. Дань уважения Стиву, Джо и их гоночному автомобилю.

Я нашла место для стоянки перед универмагом «Хаскис». Рядом с магазином находилось старое кирпичное депо Нового Ханаана, сохранившееся с тех дней, когда между Уэллс-Ривер и Бэрром ходили железнодорожные составы, перевозившие древесину и пассажиров. Теперь вокзал превратился в антикварный магазин с аккуратной рукописной вывеской на двери: «Закрыто на зиму, до встречи весной!» Когда я была маленькой девочкой, магазином владела семья Миллеров. Они зарабатывали деньги на летних туристах и любителях природы, которые приезжали в городок каждую осень.

Я отстегнула у матери ремень безопасности и вместе с ней направилась в универмаг, где также находилось почтовое отделение Нового Ханаана. Джим Хаскуэй, дородный мужчина, которому принадлежал магазин, был городским почтмейстером и одновременно главой добровольческой пожарной команды. Это был настоящий старый универмаг с бакалейным отделом, витриной с оружием и боеприпасами, хорошим выбором инструментов и снаряжения для кемпинга и, разумеется, с обязательными бутылочками кленового сиропа и брелоками с надписью «Я ЛЮБЛЮ ВЕРМОНТ». Широкие сосновые доски поскрипывали под ногами, в углу горела угольная печка, а пожарный и полицейский сканер Джима время от времени выдавал статические шумы и слабые голоса, сообщавшие о последних катастрофах.