Земовит Щерек - Семерка

• Название: Семерка
• Автор: Земовит Щерек
• Жанр: Проза

Вроде бы банальное путешествие из Кракова в Варшаву превращается в фантастагорический каскад происшествий, перемежаемых размышлениями о том, что такое «Родину любить». Книга молодого автора — в чем-то «польского Пелевина» о новых и давних судьбах Польши. Да, детям до 18+.

---

А на востоке, на востоке находится пространство, к которому вы все так же принадлежите, но из которого постоянно желаете вырваться, и дело это является — в общем — и правым, и амбициозным. Но оттуда вас вырвали, вместе с границами, всего лишь чуть более полувека тому назад[76], и до сих пор вы имеете в себе слишком много востока, который вы ведь сами презираете, и который сами ненавидите; но ваша вроде бы западная церковь на самом деле — восточная, поскольку в ней больше византийской пышности, чем западной умеренности, в ней большее визжащих предрассудков и суеверий, тупого патернализма, визгливой стигматизации, чем тщательного диалога и уважения к ближнему. Ваши вроде бы как западные службы, в которых действуют, по идее, западные принципы, на самом деле являются восточными, поскольку они только лишь передразнивают западные решения, не чувствуя их смысла, не используя закон таким образом, для которого тот был сотворен, не обращая внимания на его дух, зато манипулируя буквой. Ваши вроде бы как западные ценности: права человека и согласие с непохожестью имеют значение лишь тогда, когда касаются вас самих, но и так их вам необходимо разъяснять, в противном случае — вы их не поймете.

И так у вас со всем. Слышишь меня, Павел?

Ведь слышишь, слышишь.

Ну да ладно, все уже ясно, все уже выяснено, теперь же нужно со всем этим как-то жить и что-то с этим сделать.

Слышишь, потому что ты сам обо всем этом размышляешь, глядя на центр Михаловиц, через который ты проезжаешь, и еще тебе известно, что иначе быть не могло, что и так все неплохо, если говорить о стране, по которой несколько раз туда-сюда прошлась целая история, и которая выползала из такого дерьма, из которая она вылезала. Если что-то случилось так, как случилось, иначе случиться и не могло. И все.

И вот едешь ты через центр Михаловиц, через место, которое давным-давно переросло свою деревенскую суть, но никогда не доберется до сути городской, потому что новых городов уже не творят. И не найдет оно — это место — соответствующей собственным амбициям формы, поскольку новые формы тоже никому не придают. Так что Михаловице со своим визгом неонов в центре останутся деревней с одной улицей с выстроенными вдоль Семерки псевдоофисными зданиями, немного застекленными, немного панельными, выстроенными без консультаций с каким-либо урбанистом; впрочем, а где в деревне взять урбаниста, дорогой мой, в связи с чем, из всего того, что ты видел в жизни, Михаловице более всего походили на Косово, где на сербской плоти албанцы самым диким образом выстроили совершенно новую страну, полностью закрывая и затушевывая то, что находилось там раньше.

С огромным облегчением выехал ты из Михаловиц, чтобы хоть на миг вздохнуть обычным, не зараженным Польшей пейзажем. До тех пор, пока вновь не въедешь в так называемый культурный (или окультуренный) пейзаж.

* * *

Ну ладно, подумал ты, глядя на счетчик топлива, пейзаж пейзажем, Косово Косовым, Польша Польшей, Семерка Семеркой, но нужно заправиться, потому что это совершенно ушло из головы, а стрелка уже в красном секторе.

Если бы тебе пришлось выдумывать для данного события какой-то заголовок, то предложил бы: Драма на Семерке. Красная линия практически пересечена.

Съезжаешь тогда влево, потому что видишь красивую, небольшую, можно сказать: камерную автозаправку, старенькая CPN[77], адаптированная к потребностям новых времен, на крыше надпись: SuperCarPol, перед станцией две колонки, а рядом — пожалуйста — станция LPG[78], а в паре шагов — ресторан Smakosz (Гурман): СВАДЬБЫ — ПОМИНКИ — ПРАЗДНОВАНИЯ ПЕРВОГО ПРИЧАСТИЯ — ДНИ РОЖДЕНИЯ — ИМЕНИНЫ — ПРИЕМЫ ПОСЛЕ ЗАЩИТЫ ДИССЕРТАЦИИ.

Ты подъезжаешь к колонке, выходишь, чувствуя себя как-то не по себе после всех этих веджминских эликсиров — ну вроде как после спида: язык как-то так стынет, шея, вроде как, тоже, чувства как-то странно обостряются, и вообще, совсем не чувствуется, будто бы что-то пил, а ноги как-то странно подгибаются, а все-таки, думаешь, неплохо было бы хлопнуть стакашку, не то, чтобы эликсиры запивать, но, стакашка — она всегда стакашка, сразу понятно, с чем имеешь дело; ничего, поедешь спокойненько, не спеша, не создавая угроз для дорожного движения, на девяноста, да где там на девяноста, самое большее — на семидесяти по незастроенной местности, обещаешь ты себе, а на сорока или даже на тридцати — в застроенной. И вообще, ты и не ехал бы по пьянке, но обязан, завтра утром тебе нужно быть в Варшаве, поскольку у тебя очень важная встреча, Очень Важная Встреча, а вообще-то ты знаешь Семерку как свои пять пальцев, потому что ездил по ней миллион раз, ну а помимо того, эликсиры эти вызывают то, что себя ты чувствуешь чрезвычайно трезво, ба, да просто как молодой бог, так что ты открываешь пробку бака, заливаешь топливо, задумчиво пялясь на неуклюжий логотип бензозаправочной станции SuperCarPol, на котором легковой автомобиль с глазами на месте фар и широкой улыбкой на месте решетки радиатора взмывает в небо, что твой Супермен, а к крыше этого автомобильчика привязан развевающийся плащ, одновременно служащий еще и польским флагом. Ты заливаешь полный бак, бензин, по счастью, дешевеет, так что по этой причине ты насвистываешь гимн Советского Союза, после чего заходишь на станцию заплатить, ага, вспоминаешь о технике безопасности, выходишь на улицу, вытаскиваешь из кармана жевательную резинку, чтобы, не дай Боже, никто ничего не вынюхал, оно же никогда не знаешь, с кем имеешь дело, кидаешь в рот одну подушечку, потом вторую и, на всякий случай, закидываешь еще и третью, астарожным нада быть, как говаривал в Киеве, покачиваясь за трибуной, президент Александр Квасьневский[79], прожевываешь несколько раз, пока обслуга в красных куртках-поларах с логотипом SuperCarPol пялится на тебя через стекло, как на ебанутого, и снова заходишь.

— Дгень добгый, с втогого, — говоришь ты полным жвачки ртом, мужик за стойкой улыбается тебе, а рядом с ним стоит четверо таких же, выглядящих братанами типов.

«И нахрена их столько здесь, на периферийной бензозаправке?», — думаешь ты.

Подаешь банковскую карточку, глядишь на вращающиеся на решетках хот-доги и думаешь, что вообще-то чего-нибудь и съел, еще не зная, то ли это просто похмельный голод, то ли постэликсирная гастрофаза[80].

— Дате пожалушта еще ходог, — говоришь ты с тремя жвачками во рту.

— Макси-сосиска или обычная? — спрашивает мужик за стойкой, а остальные, все в этих своих красных поларах, пялятся на тебя одинаково заинтересованным взглядом, похожими карими глазами.

«Это чего такое, — думаешь ты про себя, — это чего, блин, бойбенд[81], СуперКарПоль Бэнд, вот прямо начнут петь на несколько голосов и отбивать чечетку»…

— Абышнуюс-сиску, — отвечаешь ты.

— Колу не желаете, предлагаю по акции, всего три злотых? — спрашивает мужик, а остальные пялятся на тебя в ожидании, а чего ты ответишь.

Но ты чуточку в стрессе, сам это понимаешь, поэтому говоришь:

— А давате, — и поворачиваешься к стенке, на которой выставлены газеты с журналами, и на каждом кричащий вопрос, полезет ли Россия с армией в Польшу и в Прибалтику или не полезет.

А те, то есть, тот самый мальчуковый ансамбль с бензозаправки СуперКарПоль, тоже говорят о том же самом, то есть — о России.

— А что будет, если таки войдут? — спрашивает один, самый толстый и самый усатый, красный полар с трудом на нем застегивается. — Как думаете, НАТО нас защитит или не защитит? — допытывается он, после чего хихикает, и уже понятно: для него очевидно, что никто не защитит.

Один из бойбенда, которого называют Студентом, пытается что-то там сказать, что, в целом, а почему бы и не защищать, чего-то он там бухтит, что НАТЕ оно, вроде как, и не выгодно не защищать, потому что никто тогда НАТУ не станет доверять, и западу придется вновь монтировать всю систему безопасности, а другие его перекрикивают: а в тридцать девятом, Студент, тебя защищали? Ну что, защищали? А разобрались с тем, что целых три раздела[82] было? Разобрались, как же. Так что не будь такой умный и не пизди, ежели не знаешь; ты не бойся, они сами с собой разберутся, а ты не бойся, они разбираться могут, а остальное — хоть трава не расти, так что не бойся. В связи с чем Студент затыкается, чего ему отзываться, раз самый молодой, рангом чуть повыше желторотого, а самый толстый продолжает аргументировать:

— Значитца так, — говорит он, — сначала войдут в Ольштын и отдадут его немцам, ну, немцы, понятное дело, обрадуются и возьмут, потом сами вступят во Вроцлав и Щецин, их тоже заберут, а вы как думаете, что не вернутся за своим и не заберут?

— Ой-ой, так оно и будет, так оно и будет, — говорит средний, с усами, — а премьер с президентом куда сбегут? В Румынию?

— Как они сбегут в Румынию, если границы с Румынией-то и нет[83], — трезво замечает Студент, пользуясь случаем зарисоваться в компании, на что остальная часть бойбэнда честно кивает, тем самым говоря, что если Студент иногда чего и ляпнет, то не всегда и чушь. И тут же начинают размышлять над тем, куда сбежит начальство.