Овидий Горчаков - Американский синдром

• Название: Американский синдром
• Автор: Овидий Горчаков
• Издательство: Современник
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1986

Основой политического романа известного советского писателя Овидия Горчакова «Американский синдром» стало исследование полярных идеологий, столкновение мировоззрений, диалектика политической игры. В центре остросюжетного повествования — образ журналиста Джона Улисса Гранта, ведущего расследование преступной деятельности ЦРУ.

---

Он достал из кармана пиджака пару каких-то маленьких металлических изделий размером с долларовую монету.

— «Фирма» постоянно следит за мной. Вот эти два магнитных «блиппера», электронных «жучка», я снял с машины за последнюю неделю. По сигналам этих передатчиков «призраки» точно знают, куда меня черт носит на машине.

Настроение было изрядно подмочено.

— А ведь они не шутят, — деревянным голосом произнес Грант. — С мини перейдут на миди и макси…

— Что делать! Се ля ви Америкен! — ответил со вздохом Бек, открывая перчаточник. — Так и есть: снова в колымаге шмон был. Ну, ладно! На очереди у нас Белый дом. Нас заждалась первая леди!

В ГОСТЯХ У ПРЕЗИДЕНТА КАРТЕРА

К Белому дому ехали, обогнув памятник Вашингтона, по Пятнадцатой улице.

Они стояли в очереди туристов, или «резиновых шей», как называют туристов в Америке, к Белому дому, и Бек, само собой, тут же вооружился проспектом:

— Ключевую воду провели в 1833 году, газовый свет зажгли в 1848-м, — когда по Европе стал бродить призрак коммунизма! Горячую воду пустили в 1853-м, первый телефон установили в 1880-м. Через год на верхний, четвертый этаж пошел первый лифт. Электрический свет загорелся в 1890-м. Твой родич-клансмен президент Грант жаловался, что посетители, жевавшие табак, заплевали ему все ковры и ему пришлось ввести плевательницы, что мало помогало. В 1882 году президент Честер А. Артур устроил аукцион-распродажу, вплоть до мышеловок и птичьих клеток, причем была продана и историческая пара штанов Линкольна. Цена не указана, но сейчас бы им цены не было…

— Тебе бы подошли, — усмехнулся Грант, оглядывая длиннющего приятеля.

— Ого! Если Франклин Рузвельт построил плавательный бассейн, то Гарри Трумэн, призывавший пустить в дело первые две атомные бомбы и готовивший атомную войну против Советского Союза, выкопал убежище. «Теперь Белый дом тысячу лет простоит!» — сказал после ремонта Гарри Трумэн. Но так ли это? За атомным оружием пришло водородное, и уже генерал-президенту Эйзенхауэру стало ясно, что под Белым домом, в случае войны, не отсидишься.

— А вот деталь поинтереснее, — встрепенулся Бек. — В бытность Джона Кеннеди президентом глава Советского государства подарил Жаклин Пушинку — беспородную дочь русской собаки-космонавтки Лайки. Помню, мой начальник в ЦРУ, большой знаток России, сказал, что Пушинка — это, очевидно, ошибка и что собаку русские явно назвали в честь Пушкина — известного русского барда, вольнодумца негритянского происхождения. Остряки «фирмы» предлагали проверить, нет ли на Пушинке подслушивающих и записывающих устройств — в глазу или под хвостом. А фирменные наши эйнштейны и теллеры посадили бедную Пушинку в карантин: вдруг мама Лайка передала ей какую-нибудь межпланетную, космическую заразу! Как бы то ни было, Пушинка стала любимейшим другом маленькой Кэролайн, дочки Кеннеди.

— Обрати внимание на этих «копов», — сказал Уин, кивком головы показывая на пару полицейских, чинно проходивших мимо с гофрированными рукоятями пистолетов 45-го калибра, торчащими из открытых кобур, и с тяжелыми дубинками из высокопрочной пластмассы, крепче всякого дерева. — Кроме пистолетов, заряженных разрывными пулями, и дубинок, они вооружены аэрозолями с нервно-паралитическим газом. Пшик — и злоумышленник валится с ног, полностью парализованный до двадцати минут. Кроме того, секретная служба, охраняющая президента, имеет на своем вооружении автоматические ружья, стреляющие картечью — из них не промахнешься. Говорят, секретная служба скоро будет вооружена скоростными мини-автоматами, как твои черноберетчики. Кстати, все эти «копы» носят на дежурстве пуленепроницаемые пластиковые жилеты из кевлара, который крепче и легче стали. Такой жилет носит и сам президент, когда появляется на людях. Что ж, предосторожность вовсе не лишняя, если вспомнить, что сегодня в ходу сто миллионов единиц огнестрельного оружия и что ежегодно от пуль гибнут двадцать тысяч американцев и сто двадцать тысяч получают тяжелые ранения. И шестьдесят три процента всех убийств совершаются посредством ручного огнестрельного оружия.

— Не хотел бы я быть президентом, — с чувством продолжал Бек, глядя на Белый дом, — хотя жалованье, что и говорить, приличное: сто тысяч долларов в год плюс необлагаемые налогом полсотни тысяч на расходы, связанные с официальными делами, и еще сорок тысяч на разъезды и развлечения. Но мало кто знает, что президенты в среднем живут на пять лет меньше других граждан и постоянно находятся на мушке освальдов всех мастей. И какая немыслимая ответственность!

В Белый дом их так и не пустили. Оказывается, доступ на первые два этажа происходит лишь с десяти утра до двух часов дня.

— Не горюй, старина! — успокоил вашингтонец Бек заезжего нью-йоркца. — Вот тебе официальный путеводитель, изданный еще под наблюдением Жаклин. Все нужные и ненужные сведения о Белом доме. Вплоть до привидений в нем. Ты небось и не подозревал, что по ночам по Белому дому бродят всамделишные призраки: президент Линкольн ищет проданные Артуром штаны, жена Адамса Абигейл развешивает бельишко. Долли Мэдисон бродит в саду в поисках роз, пересаженных какой-то другой «первой леди», и, как прежде, хохочет Эндрю Джексон во сне. Но чаще всех, особенно когда стране грозит война, появляется наш великий президент Авраам Линкольн у широкого окна в Овальном зале и стоит часами и смотрит в сад, как, бывало, смотрел он, когда Вашингтон готовился к осаде британцев.

Беглая проверка «шеви» никаких новых мин не обнаружила.

— Смотри на этот серый дом, — сказал Бек Гранту на людной Шестнадцатой улице, — номер 1125!

Медленно проехали они мимо серого дома, обросшего плющом, с широким подъездом в двадцати футах от тротуара.

— Резиденция мистера Анатолия Добрынина, — пояснил Бек, — посольство СССР.

Рука его метнулась к зеркальцу у ветрового стекла.

— Не оборачивайся! — сказал он резко. — Так и есть! Нас снимают из красного фольксвагена… Я этот «хвост» давно заметил… Черт с ними! Пусть снимают…

— Знаешь, почему они гоняются за нами на фольксвагене? — спросил Бек. — Молодо-зелено. Впрочем, тебе не приходилось «отрубать автохвосты» в джунглях Вьетнама. Эта модель, прозванная «зайцем», самая мобильная — с места скачет зайцем: за восемь и девять десятых секунды набирает скорость с нуля до пятидесяти миль в час!

Подъехали к Капитолию. Выяснили, что доступ в него открыт до вечера. Красный «фольксваген» остановился неподалеку. В нем сидели двое субъектов. Поглазели со стоянки машин на статую Свободы на куполе, грудастую и бедрастую.

— Скульпторы предупреждали, что размеры статуи чересчур гаргантюанские, — объяснил Бек, — но сенаторы хотели, чтобы Свобода на Капитолийском холме была как можно виднее. Головка Свободы витает в 340 футах над землей — далеко от свободы, говорят острословы. Была она сначала голенькой, но наши пуритане настояли, чтобы ее автор, скульптор Томас Кроуфорд, поскорее укутал ее в эту шкуру буйвола. Как видишь, она индианка — на голове орлиные перья, а индейцы у нас никакой свободой не пользуются, так что символ подобрали весьма неудачный и лживый. Слепил Кроуфорд модель в Ливорно, из Италии отправил ее на корабле. Посреди океана Свобода едва не утонула. Стоила она 23 тысячи долларов. Сейчас столичная «девушка по вызову», — а этих рабынь любви тут прорва, мало кто из конгрессменов не знает несколько телефончиков — стоит в год куда больше. Один наш суперпатриот изрек: «Да приидет царствие этой бронзовой богини во всем белом свете!» А ведь Пентагон на всех парах шел к мировому господству еще в сорок девятом. Я как раз изучаю сейчас тогдашние прожекты нашей военщины, собиравшейся уничтожить атомным оружием Советский Союз.

Они проехали в пестром строю автомашин мимо исполинского пятиугольного здания Пентагона, за которым в символической близости раскинулось Арлингтонское национальное кладбище.

— Странно! — сказал, оглядываясь, Уин. — Фольксваген тот куда-то пропал. Мне даже как-то не по себе без привычного эскорта.

За машиной Бека незримо следовал на расстоянии более мили черный лимузин с затемненными стеклами окон, оборудованный по последнему слову техники и обеспечивающий негласное наблюдение посредством новейших пеленгаторов. «Блиппер» — радиомаяк, подсаженный агентом ФБР под «шевроле» Бека, исправно подавал радиосигналы, которые четко принимал радиопеленгатор, следивший за продвижением вспыхивающей яркой точки на осциллографе. Глядя на радарный экран, агент сообщал в штаб по радиотелефону точные координаты машины Бека и направление ее движения. Летевший в стороне вертолет тоже принимал эти данные. Другой «жучок», спрятанный внутри «шеви», под ее обшивкой, передавал каждое слово разговора Бека и Гранта, который записывался магнитофоном в лимузине и одновременно транслировался в закодированном виде в радиоцентр ФБР.