Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны

• Название: Троя. Герои Троянской войны
• Автор: Ирина Измайлова
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08408-8

Героический троянский поход греков закончился, Троя лежит в руинах, но Троянская война продолжается в судьбах ее героев. Тени войны, словно древние богини мщения — эринии, — преследуют их. Мужественный Ахилл и героический Гектор отплывают от берегов Трои в поисках жены и сына нового троянского царя. Долгие годы проведут они в странствиях, судьба пошлет им самые невероятные приключения и снова и снова будет сталкивать их с былыми друзьями и врагами.

Обо всем этом в новом, безумно увлекательном романе Ирины Измайловой «Герои Троянской войны», который является продолжением романа «Троя».

---

До Неоптолема доносились их голоса, и он радовался, понимая, что Пандион, как ни придирался он к маленькому ученику, на самом деле им доволен.

— Ты вовремя пришел, мой царь! — воскликнул воин. — Бой с тенью и вправду уже удается царевичу, и из лука он стал стрелять куда лучше, а вот бой на мечах у нас пока слабоват. Хорошо ли ты нынче себя чувствуешь и сможешь ли поупражняться вместе с наследником? Я бы хотел посмотреть на него со стороны, не становясь с ним в пару.

— Я за этим и шел сюда! — весело ответил Неоптолем, ероша ладонью блестящие кудри прильнувшего к нему мальчика. — Сегодня Махаон все утро меня осматривал, крутил, вертел и ощупывал и, наконец, заявил, что не видит уже никакой опасности. Я думал, честно сказать, что ее давно уже нет! Ну, Астианакс, хватит висеть на моем поясе! Ты не девочка. Давай докажем этому угрюмому вояке, что у нас и с мечами выходит неплохо.

Говоря так, юноша тоже скинул хитон, взял поданный Пандионом кожаный нагрудник с подшитыми к нему изнутри пластинками дубовой коры и надел на себя, в то время, как его военачальник помогал мальчику облачаться в такое же защитное приспособление. Они дрались не на настоящих, а на деревянных мечах, но и такой меч при очень сильном ударе мог опасно ранить.

Неоптолем считал себя недостаточно искусным воином, постоянно с тайной горечью вспоминая рассказы о поразительном мастерстве своего великого отца, однако, если не принимать во внимание этого сравнения, он был великолепен в битве, и это видели все. Сейчас, упорно упражняясь, чтобы вернуть себе быстроту движений, уверенность руки, точность и силу удара, он добился еще больших успехов, и суровый Пандион хвалил его совершенно искренне. Астианакс отчаянно старался во всем следовать царю, и у него тоже многое стало получаться, хотя он и начал постигать воинское искусство куда раньше, чем другие мальчики.

— Все, довольно с вас! — воскликнул Пандион, когда, спустя полчаса, заметил, что с обоих пот льет уже ручейками. — Куда лучше, куда как лучше, царевич, хотя здесь нам еще работать и работать…

— А я как? — переводя дыхание, спросил Неоптолем.

— Ты просто молодец, мой господин! — едва сдерживая довольную улыбку, проговорил воин.

— Слышал? — юноша подмигнул мальчику. — Мы с тобой — молодцы! А теперь — купаться! Если мы не придем вовремя к обеду, мама будет о-очень на нас сердита…

— До обеда еще далеко! — возразил, глянув на солнце, Астианакс. — Поедем к озеру. Ну, пожалуйста, Неоптолем! И заодно я еще поучусь управлять колесницей… Можно, ну можно, а?

— Хитрый мальчишка… Ты знаешь, что если вот так на меня смотришь, то я не смогу тебе отказать! — проговорил устало Неоптолем, и какая-то тень скользнула по его лицу.

— Потому что я тогда очень похож на маму, да? — лукаво спросил ребенок.

— Да, наверное…

— А Феникс говорит, и многие говорят, что я и на тебя похож! — воскликнул Астианакс, путаясь головой в вороте туники, которую он спешил надеть как можно быстрее, чтобы не дать Неоптолему передумать. — А знаешь, знаешь, почему? А потому, что мама говорит — мой отец и твой были очень похожи. Их даже путали. Вот!

— Она и мне это говорила. Да ты оденешься или нет? Беги вперед, прикажи заложить колесницу. Скорей!

Говоря так, он смотрел вниз, делая вид, что старательно расправляет складки своего хитона. Дело было вовсе не в сходстве Астианакса с Андромахой, да он почти и не был похож на нее, вырастая копией Гектора, и юноша это прекрасно понимал. Дело было в этом взгляде, просящем взгляде снизу вверх, который, помимо сознания ребенка, выходил у него каким-то особенно печальным, будто отразившим чужую печаль. Каждый раз, когда он так смотрел на Неоптолема, юноша вдруг видел не его… Перед ним, как из страшного сновидения, всплывало лицо умирающего Приама, и звучал его слабый, но ясный голос: «Бедный мальчик! Ты не доживешь до старости!»

Еще недавно, лежа при смерти, юноша вспоминал эти слова, принимая их, как приговор. Его любовь к Андромахе, ее преданность ему, видение счастья с нею не дали пророчеству сбыться. Но надолго ли оно отсрочилось? Он старался не думать об этом и никогда, ни с кем об этом не говорил.

Глава 14

Море сияло так ярко, что долго смотреть на него было невозможно — на глазах выступали слезы. Оно казалось одним необъятным драгоценным камнем, вправленным в туманный ободок горизонта. Берег поднимался над ним каменным козырьком, скрывая узкий песчаный пляж, который набегающие волны прилива омывали почти целиком.

Неоптолем натянул поводья, кони стали, и колесница замерла почти над самой береговой кромкой. Он любил это волнующее ощущение опасной близости пустоты, а потому часто ездил вплотную к обрыву и останавливался совсем рядом с ним.

— Не страшно? — посмотрел он на Андромаху.

— Страшно, — ответила та.

Но при этом ее изумрудные глаза улыбались. Царица сидела, выпрямившись, спокойно раскинув руки на бортах колесницы, и в лице ее и позе не было заметно страха.

Юноша спрыгнул на землю и тщательно привязал поводья к растущей рядом мощной, красиво изогнутой сосне. Его пальцы сразу запахли смолой.

— Прыгай!

Он подставил руки, и молодая женщина спрыгнула прямо к нему в объятия, сразу охватив обеими руками его шею, тесно прижавшись к нему. Его сердце больно съежилось и отчаянно заколотилось, будто хотело пробить изнутри грудь…

Прошло уже три месяца со дня их свадьбы, с того дня, когда Неоптолем едва не был убит. Он выздоровел. У него уже ничего больше не болело, и лекари поражались тому, как быстро восстановились силы — после таких ранений он мог испытывать слабость и полгода, мог вообще остаться калекой. Но этого не произошло. Произошло другое… Обретя то, о чем он мечтал столько лет, получив право обладать Андромахой, юный царь вдруг понял, что боится этого обладания. Точнее, он не боялся, он просто не верил, что это обладание будет полным, а ни на что иное он уже не мог согласиться! Где-то в глубине души, повзрослевшей и помудревшей за эти дни, Неоптолем сознавал, что женщина, о которой он так долго мечтал, все равно не его, что она, принеся себя в жертву, стала еще дальше, и если рухнет последняя зримая преграда и они станут по-настоящему мужем и женой, он потеряет ее совсем…

Неоптолем убеждал себя в том, что ошибается. Ведь Андромаха была так нежна, так ласкова с ним! Она была готова исполнить свой долг, она ждала его. А он… вот уже который вечер подряд он подходил к дверям ее комнаты, стоял, замирая, собираясь с силами. И… трусливо уходил прочь!

Этим утром Андромаха, как всегда, прямодушная до детской простоты, сама спросила у него:

— Ты не приходишь потому, что еще слаб после болезни, или я что-то не так делаю? Я слышу твои шаги каждый вечер, но ты не входишь…

Он хотел рассердиться и понял, что это будет еще глупее.

— Я боюсь, что тогда ты возненавидишь меня, — так же просто ответил он. — Ведь любишь ты все равно не меня. И я это вижу.

Андромаха вспыхнула, побледнела, потом вдруг стала очень серьезна, взяла его за обе руки и, глядя снизу вверх ему в глаза, заговорила:

— Неоптолем, милый, я не могу и не хочу тебе лгать. И я не лгала тебе ни разу. Я не лгала, когда сказала, что я тебя люблю. Я полюбила тебя, потому что ты мне близок, потому что ты меня спас, потому что помог справиться с болью, потому что ты — сын Ахилла, которого мы с Гектором любили больше всех на свете, если не считать нашего сына, потому, наконец, что ты так похож на них обоих и потому, что сам по себе так прекрасен! Но это — другая любовь, Гектора я не так люблю… Видишь, я говорю правду — я его не разлюбила, полюбив тебя! Но он умер.

— А если бы он был жив? — вдруг резко спросил юноша, испугавшись своих слов и отчаянно желая, чтобы она промолчала в ответ.

Но она ответила:

— Ведь его же нет. Я видела, как он погиб, хотя, скажу правду до сих пор в это не верю. Но, так или иначе, к чему говорить, «если», когда это не имеет смысла? Ты — мой муж, и я жду тебя!

Юноша глубоко вздохнул.

— Ладно. Я думаю справиться с этим… Надеюсь. Во всяком случае, я счастлив от того, что ты так честна со мной, Андромаха!

Она положила свою маленькую ладонь на его локоть и улыбнулась.

— Прикажи запрячь колесницу. Поедем к морю. Хорошо?

И вот теперь они стояли над кромкой обрыва, взявшись за руки, и смотрели на море.

— Спустимся? — молодая женщина вопросительно посмотрела на мужа. — Я хочу искупаться.

Неоптолем удивился.

— Вода может быть холодной. Осень на исходе, и уже были шторма.

— Но дни стоят теплые, — возразила Андромаха. — И море дольше держит тепло, чем воздух. Я еще ни разу не купалась в здешнем море… Ну можно, Неоптолем?

Он пожал плечами.

— Пошли!

Головокружительно крутая тропинка начиналась неподалеку от того места, где юный царь остановил колесницу и привязал коней. Спуск шел по глыбам и уступам, наискосок пересекая гладкую желтизну обрыва. В иных местах ширина тропы была чуть больше человеческой ступни.