Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны

• Название: Троя. Герои Троянской войны
• Автор: Ирина Измайлова
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08408-8

Героический троянский поход греков закончился, Троя лежит в руинах, но Троянская война продолжается в судьбах ее героев. Тени войны, словно древние богини мщения — эринии, — преследуют их. Мужественный Ахилл и героический Гектор отплывают от берегов Трои в поисках жены и сына нового троянского царя. Долгие годы проведут они в странствиях, судьба пошлет им самые невероятные приключения и снова и снова будет сталкивать их с былыми друзьями и врагами.

Обо всем этом в новом, безумно увлекательном романе Ирины Измайловой «Герои Троянской войны», который является продолжением романа «Троя».

---

Троянец вздрогнул, открыл глаза, осмотрелся.

Большая, с высоким потолком комната, в которой он находился, была обставлена просто и неброско: широкая кровать, два кресла из ароматного эфиопского сандала, высокий ларь с несколькими дверцами, разрисованный цветами лотоса, столик, на котором стояла ваза с цветами, и другой — с изящным кувшином и бокалом для питья. Две ниши, одна против другой: в той, что была позади постели — фигурка Изиды с младенцем Гором[18]в руке, в другой, завешенной полупрозрачной тканью — круглая ванна из темного камня. По бокам этой ниши стояли два светильника, сделанные в виде фигур бога Анубиса[19]. Вечером, накануне, они горели, это герой ясно вспомнил, но сейчас огонь в них угас. Комнату ярко освещала почти полная луна, висящая в серебряном небе за распахнутым окном. Кисейная занавеска, казалось, тоже светилась, впитывая лунный свет.

Гектор встал и, подхватив с кресла набедренную повязку, небрежно обвязал ее вокруг талии.

Ночь была тиха и тожественна. Даже цикады лишь изредка подавали голос, заколдованные луной.

И тут таинственный звук повторился. Снова кто-то пискнул, затем негромко и ласково заворковал. Это было совсем близко, где-то в соседнем помещении или сразу за ним.

Троянец приоткрыл дверь — за нею никого не было. Смежный с его комнатой покой был длинный, скорее коридор, нежели комната, с тремя окнами во внешней стене. Ставни на них были закрыты, лунный свет сочился сквозь прямоугольные прорези каждого ставня и сквозь щели.

Тихое воркование послышалось громче. Движимый необъяснимым любопытством и полуосознанной тревогой, Гектор прошел по коридору, толкнул дверь и почти сразу понял, что, вероятно, совершил ошибку: он знал, что у египтян приняты отдельные женские покои, и что появление в них постороннего мужчины может быть расценено хозяином как оскорбление.

Между тем он оказался, судя по всему, именно на женской половине дома: уютная, обтянутая кисейными занавесями, обставленная светлой изящной мебелью комната, пара женских платьев, висящих на крючках, браслеты, лежащие на отделанном слоновой костью столике, явно слишком узкие для мужской руки, — все говорило о том, что живет здесь именно женщина — возможно, это были покои Альды, а быть может, у Сети была наложница, о которой он предпочел умолчать…

Гектор огляделся. Сперва ему показалось, что в комнате никого нет. Но тут же он увидел в неглубокой нише невысокую скамью, и на ней — продолговатый предмет, невероятно знакомый, ибо почти у всех народов он выглядит почти одинаково… Это была детская колыбель! И конечно, именно из нее доносилось нежное щебетание, которое сразу привлекло внимание героя.

Понимая, что совершает глупость за глупостью, Гектор подошел и наклонился над колыбелькой. Столик, на котором та стояла, был сделан в виде качалки, и даже от слабых движений младенца она подрагивала и слегка колебалась из стороны в сторону. В колыбели, выпроставшись из тонких светлых пеленок, весело барахтался пухлый карапуз. Он был крупным, и в первый момент Гектору показалось, что ребенку около года. Но пропорции крепкого тельца, почти целиком открытого, форма головки, покрытой мягкими черными завитками, легкими, как пух, полуосознанные гримаски чудесного, похожего на персик личика, бессвязное гуканье, — все говорило о том, что это совсем крошечный малыш — не старше трех-четырех месяцев. Просто он был очень большой.

— Здравствуй! — прошептал троянец и улыбнулся. — Ты кто?

— А! — сказал мальчик и улыбнулся в ответ, осветив этой улыбкой всю комнату.

Тут легкий ветер шире распахнул полупритворенный ставень, полоса лунного света упала на колыбель, и герой увидел, что глаза малыша, казавшиеся вначале черными, сияют золотыми ласковыми искрами.

— Боги! — ахнул Гектор.

И тотчас его память зеркально восстановила событие, которое произошло почти двадцать семь лет назад, точнее, только одно мгновение этого события… Вот он, пятилетний мальчик, наклоняется над детской колыбелькой, берет ее в руки, поднимает, с трудом, потому что она тяжела — малыш в ней такой же большой. Он смотрит в его раскрытые глаза, и те же золотые огоньки сияют в них. Только у одного человека на свете видел Гектор такие глаза — у своего брата Ахилла!

— Кто ты, маленький, кто ты такой?! — почти с испугом прошептал герой. — Что это значит?

— Гектор!

Он мгновенно обернулся и ахнул. В дверях, по другую сторону комнаты, стояла женщина в светлом египетском платье. Ее волосы, черные и густые, были заплетены в косу, переплетенную блестящим шнуром и сбегавшую по груди ниже талии. На обнаженных руках блестели узкие серебряные браслеты.

— Здравствуй, Гектор! — воскликнула женщина и бросилась к нему, раскрыв объятия.

Он вскрикнул, от радости едва не теряя рассудок:

— Пентесилея! Сестра!

Они обнялись. Это были их первые объятия после того, как царица амазонок узнала, что ее возлюбленный, знаменитый троянский царевич, ее обманул… Потом она полюбила Ахилла, потом помогла ему спасти Гектора из-под развалин Зала титанов, потом они все вместе пережили столько невзгод, побед, потрясений, что все прежнее как будто стерлось, стало не таким важным. Пентесилея примирилась с Гектором, его вина и ее ненависть ушли куда-то в прошлое… Но ни разу до сих пор между ними не возникало такого порыва, им не хотелось обняться, как брату и сестре, будто что-то еще было не прощено, что-то не досказано. И вот теперь и она, и он не испытали ничего, кроме невероятной радости, то была радость двух родных друг другу людей, потерявших почти все на свете и в момент встречи вдруг понявших, что если они живы и встретились, то встретят, вероятно, и других своих любимых. Во всяком случае, их борьба в одиночку закончилась, теперь они могли бороться сообща.

— Гектор, Гектор, как же я тебе рада!

Ее могучие объятия причинили ему боль — вновь отозвалась рана в груди, аккуратно заклеенная пластырем. Но он даже не поморщился, в свою очередь, обнимая жену брата с такой силой, что у той хрустнули плечи.

— Ого! А ты не слишком ослабел, просидев двое суток в подземной темнице фараона!

— Куда там! Только-только опомнился… А ты… ты, выходит, знаешь, что со мною было? И ты не случайно здесь?

— Я все знаю, и здесь я очень даже не случайно, — она засмеялась от радости и отстранилась, снизу вверх всматриваясь в его осунувшееся лицо.

Гектор тоже смотрел на нее и видел, что она странно, неуловимо изменилась. Какая-то незнакомая нежность сквозила и в лице, и во взгляде синих спокойных глаз, и в движениях. И он понял…

— Пентесилея! Это… Этот ребенок?!..

— Твой племянник, — тихо сказала молодая женщина, оборачиваясь к колыбели, в которой весело ворковал младенец. — Сын Ахилла. И мой.

— Эвоэ! — вне себя вскрикнул Гектор, позабыв о том, что своим криком может перебудить всех в доме. — О, какое счастье! Но… Когда же он родился?

Амазонка нахмурилась, отводя взгляд в сторону.

— Он родился в день, когда наш корабль потерпел крушение возле египетских берегов. В день, когда Ахилла едва не убили…. Ты знаешь об этом? Вижу, что знаешь, Сети не мог тебе не рассказать. Рождение сына помешало мне прийти на выручку мужу. Но сын в этом, конечно, не виноват. Что ты так смотришь? Там, на корабле, ты не догадывался, что я беременна?

— Нет, — честно сказал герой. — Было совсем не заметно.

— Просто нам было не до того, чтобы друг друга разглядывать — эти шторма и наше отчаянное положение занимали все мысли. Ахилл знал, конечно, и безумно волновался за меня! — Пентесилея вновь отвела глаза, и Гектору показалось, что на этот раз ей с трудом удалось удержать слезы. — Я обманула его: когда мы уезжали из Трои, не сказала, что жду ребенка. Я боялась, что тогда он меня с собой не возьмет! И вот что получилось… Наш сын родился дней на сорок раньше, чем положено, но он совершенно здоров. Хотя бы это хорошо!

Гектор ласково взял руку женщины и погладил ее чуть дрогнувшую ладонь.

— Ты, в любом случае, ни в чем не виновата, Пентесилея, хотя, кажется, пытаешься себя винить! Ахилл будет счастлив. Послушай, а как ты назвала мальчика?

Амазонка покачала головой.

— Я не могу сама дать ему имя. По нашему закону, мать дает имя только дочери, сына должен назвать отец, либо его ближайший родственник. Ахилл говорил, что так положено и у ахейцев.

— И у троянцев тоже, — задумчиво проговорил Гектор, любуясь крохотным подобием своего брата и осторожно вкладывая палец в пухлый кулачок, который сразу требовательно сжался.

— У нас это решают совместно отец и мать, но на сотый день после рождения именно отец, либо тот, кто ближе всех к нему по родству, должен поднять младенца навстречу первым лучам восходящего солнца, воззвать к тому божеству, под чье покровительство хочет его отдать, и произнести его имя.