Борис Громов - Мадам Гали. Свободный полет

• Название: Мадам Гали. Свободный полет
• Автор: Борис Громов
• Издательство: Олимп: Астрель: ACT
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-033760-4 (ООО «Издательство АСТ»), 5-7390-1740-8 (ООО «Агентство «КРПА Олимп»), 5-271-12839-3 (ООО «Издательство Астрель»)

Первые подвиги и предательства, сокрушительные успехи и дни, полные отчаяния, — все уже случилось. Мечта сбылась! Галя Бережковская, московская красавица, умница и… авантюристка из арбатской коммуналки и агент КГБ, теперь настоящая француженка и истинная парижанка. Но душа ее полностью отдана… золотому тельцу, и Гали мчится к своей цели на бешеной скорости, сметая на своем пути препятствия и… людей. Под носом у французской контрразведки ей удается провернуть операцию такого масштаба, о которой в здании на Лубянке многие только мечтали.

Кто она такая, Гали? Девчонка с Арбата, помогавшая московским «ментам». Затем — сотрудница КГБ, известная под именем «Гвоздика». И, наконец, «служанка трех господ» — советских, израильских и французских спецслужб…

Таких страстей, которые владели Гали, наверное, не испытывал ни один человек, действовавший на этом «поприще». Как и Мата Хари, она стремилась быть в центре международных тайных интриг. Ее красота, обаяние и поистине огромная сексуальная сила пленяли и разбивали сердца самых холодных и искушенных мужчин. Гали посвятила свою жизнь поиску приключений и погоне за «золотым тельцом».

Она и сегодня здравствует; уединенно живет в своем замке в одной из стран Западной Европы. За свои секретные услуги она получила тайные благодарности правительств ряда стран (кстати, об этом Гали сегодня предпочитает не говорить). Она богата, но так и не нашла своего счастья. Но какие удивительные дни, месяцы и многие годы оставили след в ее душе, в ее жизни! Именно об этом рассказывает каждый роман серии «Кремлевская ласточка»…

Об авторах:

Борис Громов в разгар «холодной войны» активно участвовал в противостоянии двух политических систем и их разведок. Не одно десятилетие он работал почти во всех странах Европы, Азии и обеих Америк.

Юрий Барышев — кандидат психологических наук, более 30 лет работал в КГБ. В период «холодной войны» он участвовал во многих операциях против спецслужб США и стран НАТО.

Авторы пишут о том, что знают лучше многих-многих других.

---

— Дарлинг, завтра мы идем к Бутману. Ты довольна?

— А тебя не пугает его всепоглощающая любовь к прекрасному? — кокетливо, со смыслом пропела девушка: от самого же Виктора Галина была с избытком наслышана о том, какой страстный ценитель женских прелестей его друг Эдик.

— Девочка моя, любить прекрасное и уметь оценить его по достоинству — чего же еще желать?

Храпова ничуть не смущала перспектива делить любовницу в постели еще с кем-то, тем более с другом. Виктор был действительно щедрым человеком!

Скрипучий старинный лифт поднял их на шестой этаж. Защелкали — каждый на свой лад — хитрые механизмы полдюжины замков, сейфовая дверь на удивление плавно отворилась и, пропустив гостей, тут же затворилась. Хозяин улыбнулся и приветствовал даму только после того, как запер последний замок. Неудивительно! Квартира, в которой оказалась Бережковская, менее всего напоминала жилой дом.

— Боже, — не удержалась Гали от восторга, — я попала в музей!

— Можно сказать и так, — скромно подтвердил хозяин квартиры, который числился искусствоведом одного из скромных столичных музеев. Сложно сказать, насколько тяготило его обязательное присутствие на рабочем месте пару раз в неделю, но штатная должность избавляла Эдика от конфликта с законом о тунеядстве.

Галя Бережковская переходила от полотна к полотну. Рокотов, Репин, Корин, Пименов… Развешанные по стенам на персидских коврах старинные мечи и шпаги, севрский и мейсенский фарфор за стеклом витрин карельской березы. Обессиленная от нахлынувших эмоций, Галя осторожно присела на краешек явно старинного кресла. Напротив расположился настоящий иконостас, экспонаты которого собраны коллекционером вряд ли исключительно по чердакам русских деревень. Многие, скорее всего, заимствованы частично из некоторых государственных помещений.

— Все иконы — подлинные, не сомневайтесь, — искренне забавлялся Бутман. Восхищение и робость молодой особы ему импонировали. — А вот это колечко, я вижу, очаровало вас не на шутку! Примерьте-ка. — Он лихо надел на безымянный пальчик Гали старинный золотой перстень с роскошным изумрудом, обрамленным девятью бриллиантами. — Его носила когда-то Анна Вырубова — фрейлина последней русской императрицы Александры Федоровны.

— …А эта икона, она очень древняя?

Галя не смогла отвести глаз от сияния, которое излучал лик святого. Доска потемнела, но каким чудом владел неизвестный мастер, если потускневшие краски обладали такой силой!

— Эта? Это работа ученика великого Рублева. У вас, Галочка, отменный вкус и природный дар, который я с удовольствием помогу развить. Я запишу мой номер телефона, и, если вы пожелаете, мой маленький музей с радостью примет дорогую гостью.

— Вы ищете бумагу? Не стоит — я запомню.

Эдуард не подозревал, что встретил женщину, чья феноменальная память станет вызывать у него восхищение, которая так безотказно начнет работать на их общее дело. Бережковская, напротив, вычислила все: богатство хозяина квартиры — именно БОГАТСТВО, которого ей так не хватало в этой жизни; то, что он всенепременно поделится с ней своим интеллектом и эрудицией; и самое главное — Бутман — это трамплин, с которого она взлетит так высоко, как пожелает. Каким образом? Этого она пока еще не знает, но… время покажет и подскажет.

Галочка напомнила о себе через два дня, и одному Богу известно, чего стоило этой юной интриганке выдержать сорок восемь часов ожидания. Разумеется, последовало приглашение в «Арагви» — тот самый известный московский ресторан, где уже с сороковых годов считали обязательным пообедать или поужинать все сколь-либо известные люди. Стены «Арагви», красочно расписанные в стиле грузинского национального фольклора, были свидетелями задушевных бесед Лиона Фейхтвангера, восхищавшегося строительством новой жизни в СССР, с писателем Валентином Катаевым, присутствовали при шумных офицерских застольях маршала Михаила Тухачевского и его друзей-офицеров, которые впоследствии разделят трагическую судьбу опального героя. В отдельных кабинетах ресторана, когда массивные двери украшала вызывающая тоску у любителей грузинской кухни табличка «Свободных мест нет», встречались за ужином или обедом высокопоставленные генералы НКВД, МГБ, а позднее КГБ — со своей особо ценной зарубежной агентурой. В последние годы «холодной войны» там бывали сегодня известные всему миру британцы, а тогда — провалившиеся и выведенные в Москву агенты, работавшие на Советский Союз, Ким Филби и Джорж Блейк. Всех не перечесть…

— Вы знаете, Эдуард, меня очень интересует ваша специальность, — деликатно начала беседу Галя. И попала в яблочко: Бутман никогда не рассматривал свою деятельность как увлечение (словечко «хобби» появится в стране лишь через четверть века), а считал ее уважаемой профессией, которая официально не признана в Советском Союзе. — Мне кажется, что я готова приобщиться к ней, но прекрасно понимаю, что одного желания мало. — Она выдержала робкую паузу. — Вероятно, следует много знать, иметь чутье, способности…

— …И большие деньги, — улыбаясь, закончил фразу Бутман.

— Да, я понимаю. — Галя с умным видом кивнула прелестной головкой. — Но ведь если есть способности и желание, наверное, и деньги обязательно появятся? — с наивным оптимизмом подытожила она.

— Пожалуй, вы правы, — снова улыбнулся коллекционер. И тут им овладела идея, которая в итоге окажется для него роковой. — У меня к вам есть предложение. Раз вам так интересно, чем я занимаюсь, то почему бы мне не поучить вас, а? Если вы всерьез намерены заняться коллекционированием антиквариата.

— С радостью приму такое предложение, но чем смогу быть вам полезной я? — невинно спросила Галя, едва сдерживая готовое прорваться наружу ликование.

— О, детали мы обсудим позже, — многозначительно тихим голосом проговорил Эдуард. В этот момент подошел официант и начал расставлять закуски: лобио, сациви, баклажанчики, сыр, зелень, а затем поставил на стол коллекционную бутылку «Хванчкары». — А сейчас, Галочка, приступим к наслаждению грузинской кухней.

Эту ночь Бережковская провела в спальне Бутмана. Коллекционер оказался искушенным любовником. Галочка не огорчилась, что делового разговора за чудесно проведенной ночью пока не проследовало: Эдик крепко сглотнул наживку, и участь его была предопределена.

Главную заповедь коллекционера «Никогда и ни с кем не делись тем, что знаешь» влюбленный Эдик проигнорировал. Точнее, он не принял в расчет серьезности намерений прелестной содержанки (даже про себя Бутман не смог употребить слово «шлюха», которым не брезговали некоторые пользователи — поклонники Бережковской). Его забавлял наигранный, как ему казалось, ее интерес к истории живописи, ее стремление разобраться в стоимости той или иной вещицы, желание, наконец, выучиться отличать подлинник от искусной подделки. Самоуверенный Бутман, вообразив себя этаким Генри Хиггинсом[1], не заметил, как втянулся в процесс и работал с Галей не как с Элизой Дулитл[1], а как мэтр, желающий воспитать не просто ученика, а получить достойного партнера. На заре их отношений его безумно устраивала «нетребовательность» любовницы.

— Галочка, ты уходишь? — недоуменно вопрошал из-под одеяла утомленный ласками Эдик.

— Пора домой, — спокойно отвечала та. — У тебя ведь на вечер запланирована встреча.

— Останься, как ты можешь мне помешать?

— Позвоню завтра, отдыхай, дорогой.

Нежный поцелуй — и «прекрасное видение» исчезло.

Галочка никогда не жаловалась на соседей по арбатской коммуналке, не интересовалась, куда уходит Эдик и с кем встречается, если он сам не говорил ей о своих планах. Сама Галочка тоже могла исчезнуть на пару дней — в конце концов, она не обязана спать с Бутманом! И наступил момент, когда Эдуард, окончательно плененный Галочкой и уставший от легкости отношений, решительно объявил:

— Дорогая, мне кажется бессмысленной тратой времени твои путешествия на Арбат, на Сретенский бульвар, вновь на Арбат и так далее. Разве нам плохо вдвоем?

И Галя, ликуя, переселилась. Что совершенно не исключало ее интимных свиданий с Храповым и другими. «Только идиоты отказываются от заработка», — полагала Галочка, уверенная, что денег не бывает много. Как, впрочем, и всего остального.

Первое занятие Бутман посвятил вводной лекции.

— Основное в моем деле — это необходимость постоянно учиться, — тоном университетского профессора начал Бутман. — То есть много читать, уметь видеть, сравнивать, анализировать. Чтобы отличить подлинник от талантливой копии, например в живописи, следует знать ее направление, школу, стиль мастера и многое другое. И так во всем. Мир коллекционеров замкнут, ты понимаешь, но без связей внутри этого круга обойтись невозможно. Тебе не скучно? — прервал монолог Эдуард.