Милена Иванова - Каре для саксофона

• Название: Каре для саксофона
• Автор: Милена Иванова
• Жанр: Криминальный детектив

Хорошая игра всегда приносит дивиденды.

---

— Что побледнел-то, сявка иностранная? — мешая французский с русским, спросил тот, кого звали Сергей. — Друга вы нашего крепко обидели, а мы своих не бросаем.

— Сергей, а ты хохотальник-то ему освободи. Слышь, ты, тормоз, захлёбываться будешь — рот и пригодится, — показав глазами на камень, грубо сказал другой.

— Отпустите! Я уеду и сохраню всё в тайне. С другом вашим не я…

— Тайна нужна юной невесте в первую брачную ночь, если с девственностью незадача. А ты у нас и так молчать будешь, — сказал Сергей, похлопав по камню. — Раздевайся!

Поняв, что конец близок, Билли стал медленно снимать с себя одежду. «Вдруг передумают», — промелькнула мысль.

— Стриптиз какой-то! — сквозь зубы проговорил второй бандит.

— Ладно, некогда! — быстро сказал Сергей, поддав Билли сзади.

Очутившись в море и поняв, что его отпускают, Билли нервно стал грести к берегу.

— Эй, унесённый ветром! Передай Хиндли, чтоб в своём болоте сидел! А ты уезжай из Монако, везунчик! Климат здесь для тебя убийственный!

Катер, сделав круг, устремился к берегу, до которого было километра три.

— Как думаешь, доплывёт? Вроде амбал, а нежный какой-то, — спросил Сергей.

— Труп выловят — узнаешь. Доплывёт. Смотри, ветками шлёпает, старается. В Средиземке столько соли, что захочет — не утонет, — ответил Антон, и оба рассмеялись. — Часа через три этот бубен выберется. Пока наготу прикроет «секонд хендом»… Кстати, одежонку-то его за борт отправь, не прачечная здесь. Потом Хиндли на судьбу пожалуется. Время у нас есть.

— Ну, что, сейчас в больничку? Курьеру особый режим оплачивать? Да, и жене его премию выдать необходимо. Нам и пасти его не нужно, она сама всё сделает. Теперь туда никто не сунется.

Предусмотрительно пришвартовав катер в другом месте, Антон и Сергей покинули набережную.

«Что-то было в нем не русского, или черный цвет кожи, или чужая речь»

Тем временем первый день турнира подходил к концу, заканчивался последний раут. Только треть участников продолжала борьбу, из них десятка три, имеющие незначительные стэки, — весьма номинально. Им, чтобы улучшить своё положение, необходимо было постоянно рисковать, уходить ва-банк. Соперничество же с неизмеримо большим стэком изматывает, эмоции в напряжении поглощают разум, и игрок, в конце концов, допускает ошибку. С сокращением числа участников пришлось несколько раз менять столы. Где-то в середине третьего раута к нам за стол посадили Люсьена Тирона. Вытряхнув из контейнера фишки значительного стэка, он не спеша сложил отдельно семь штук в столбик и увенчал монетой, после чего вступил в игру. Натянув на лицо маску постоянно «недовольного» картами, он тем самым вводил в заблуждение. Соперники рисковали и попадали в ловушку. Играл он жестко и напористо с тем, кто имел небольшой стэк, ко мне же он относился с осторожностью и уступал. Игровое время заканчивалось, за столами активность резко пошла на спад, никто не хотел покидать турнир за несколько минут до отдыха. Можно было подвести некоторые итоги. Грокмен чуть сдал свою позицию и занимал девятое место, а вот на четвертой строчке появилась фамилия Тронтон — Великобритания. «Один из синдиката уже в лидерах», — подумал я и к своему удовлетворению увидел под своей двенадцатой строчкой «Уфф — Эстония». Отто был рядом, мне почему-то хотелось ему верить, и я невольно вспомнил ночной разговор. Аркадий Борисыч занимал семьдесят третью строку, был в серединке. Удачный ва-банк с равным стэком — и он мог существенно улучшить своё положение, но это уже завтра. Прозвучал гонг.

«Чёрная роза — эмблема печали»

Ева ещё днём по телефону договорилась с Юлькой и Димкой Кратовым, что они приедут в Ниццу ближе к ночи, чтобы посидеть вместе в каком-нибудь клубе.

Девушка спешно натягивала светлые лёгкие джинсы, как в дверь номера вдруг постучали. Быстро одев открытый ярко-зелёный топ, а на него невесомую прозрачную кофточку, которая смягчала цвет топа, Ева без опаски распахнула дверь и на пороге увидела футляр от саксофона, забытый у тех людей в Ницце. Она от неожиданности вздрогнула и хотела уже захлопнуть дверь, но подумала: «Может, всё-таки его просто вернули?» Девушка подняла футляр и, затворив дверь, открыла его, чтобы поместить туда саксофон. Но на дне футляра лежала чёрная роза с отпечатанной запиской: «Ты помнишь, что обещала? Сегодня я найду тебя в Ницце. Время пришло. Будь умницей. Анна». Ева опустилась на краешек стула, бесовский огонек сверкнул в ее глазах. Раздался телефонный звонок.

— Ева, поторопись! — услышала она голос Михаэля.

— Я выйду через пять минут.

Надев белые сабо на небольшой платформе с каблучком, и взяв футляр с саксофоном, Ева покинула номер.

По дороге к Казино девушка воткнула в обшивку рекламного щита ни в чём не повинную чёрную розу. Она уже стремительно приближалась к месту встречи, а тёплый ветер ещё гонял скомканную записку по тротуарной плитке возле отеля, пока чья-то рука не подняла листок.

Ева подлетела к машине, когда все мужчины были в сборе и ждали только её. Даниэль, как и обещал, был за рулём новенькой белой Ламборджини с открытым верхом. Это глянцевое чудо собрало много зевак, владельцев других престижных и дорогих авто. «Ламбо» скорее была похожа на истребитель, а суперсовременный дизайн приглашал в салон именно Еву и Михаэля в их демократичных светлых джинсах. Усадив девушку на переднее сидение, Михаэль, легко перемахнув через борт, опустился рядом с Аркадием Борисовичем, которому больше подошёл бы Rolls-Royce.

— Эх, где наша не пропадала! — довольно кряхтя, отреагировал Аркадий Борисович, когда машина плавно тронулась с места и стала набирать ход.

— Здесь двигатель 650 лошадиных сил, работающий в паре с шестискоростной трансмиссией. Вместе они разгонят нас до сотни всего за три с половиной секунды, — рассказывал Даниэль.

Он выехал на супермашине за пределы Монако и уступил место водителя Михаэлю. Чмокнув Еву в щёчку, тот уверенно повёл «Ламбо» в Ниццу, будто делал это не в первый раз, но было видно, как он получает истинное наслаждение, находясь за рулём такого автомобиля. Ева едва сдерживала себя, чтобы не нажимать разные кнопочки на панели управления.

Они въехали в Ниццу.

Стремительная «Ламбо» уже несла своих пассажиров по спускающейся ночи до Клуба La Bacarra к друзьям. Туда, где Ева играла в первый день пребывания в Ницце. Дразня своими металлическими формами проезжающие мимо автомобили и прохожих, рассекая тёплый воздух и свет фар, «Ламбо» бесшумно скользила по ночной Ницце.

Михаэль и Ева уже перебрались на задние сидения. Слегка скользя по лицу девушки губами, Михаэль шептал перевод одной песени «Глаза Любви твоим именем зову… Никто: лишь ты и я под лунными небесами…».

— Мы на Английской набережной. Это место считается одним из самых престижных в Ницце, — словно исполняя роль гида, сказал Даниэль, подъезжая к месту встречи. — Через дорогу — море и знаменитая бухта Ангелов, там Старый город и огромный парк Albert I, — продолжал он, показывая направления.

У входа их ждали Юлька с Джастином и Димка Кратов с Изабель. Компания вошла в Клуб, и администратор провёл посетителей к обособленно стоящему от всех остальных сервированному на восемь человек столу, вокруг которого располагались мягкие кресла. И ещё небольшой столик находился рядом.

Сделав заказ, друзья обменивались впечатлениями прошедшего дня. Приглушённый свет и живой звук фортепиано предвкушали приятный спокойный вечер. Все сидели в удобных креслах, когда управляющий Клубом месье Марсе принёс Еве аккуратно сложенные в специальной коробочке игральные фишки. Поймав на себе удивлённые взгляды, он пояснил:

— Мадемуазель Ева забыла их после своего выступления в нашем Клубе.

— Ах, да! Какой-то пьяный соотечественник швырялся фишками как золотыми монетами, пока ты ещё не была засвечена на лазурном побережье, — напомнила Юлька подруге.

— Вспомнил! Это когда я застыл вон в тех дверях из-за тебя и твоего саксофона, — подтвердил Димка Кратов, вызвав ревнивый взгляд Изабель.

— Какие неожиданные сюрпризы ещё меня ждут? — улыбаясь, спросил Михаэль у Евы.

— А ты теперь вляпался по полной… Это всего лишь маленький эпизодик, плавно вытекающий из большой любви к искусству. Далее, ты будешь втянут в более масштабные события. Опомнись, пока не поздно! — смеялась Юлька.

— Если она скажет «Жизнь не хороша!», брошу свой мир к её ногам, — перевёл Михаэль на русский язык текст известной песни.

— Всё, горит парень! — вступил в диалог Аркадий Борисович. — Голову терять ещё рано! Впереди два дня турнира. Сегодня для меня праздник, а для Михаэля — лёгкая разминка перед большим стартом.

— Он выиграет, — уверенно сказала Ева.

— Любимая, ты торопишься, — тихо сказал Михаэль, сжав её руку.