Ирина Пивоварова - Рассказы Люси Синицыной (сборник)

• Название: Рассказы Люси Синицыной (сборник)
• Автор: Ирина Пивоварова
• Жанр: Детская проза
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-100010-3

В книгу вошли классические произведения И. Пивоваровой из книги «Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса» и повесть «Старичок в клетчатых брюках». Добрая, смешная, трогательная, по-детски наивная проза – замечательное, увлекательное чтение, полностью захватывающее внимание читателя с первых страниц чтения.

---

Класс снова насторожился. Сима Коростылёва с открытым ртом слушала каждое слово Веры Евстигнеевны и переводила взгляд с меня на неё и обратно.

– Выходит, я была права… Ну что же… Раз это так, раз учёба для тебя, по твоему собственному выражению, «мура и ерунда», придётся поступить с тобой, как с тем Серёжей, которого за плохую успеваемость выгнали из института, и освободить тебя от занятий в школе!

Общий вздох, похожий на вздох ужаса, пронёсся по классу. Дело принимало серьёзный оборот…

– Да, Синицына, я допустила ошибку. Я полагала, что ты стала учиться хуже потому, что тебе трудно, потому что ты много болела и пропустила, а что же оказывается?.. Оказывается, тебе просто «не хочется этого учить никогда»! Встань, когда с тобой разговаривает учитель!

Я стояла перед Верой Евстигнеевной. Слёзы падали у меня из глаз и тихо стукались о чёрную крышку парты.

– Что же ты молчишь? И зачем ты плачешь? – сказала Вера Евстигнеевна. – Не хочешь учиться, забирай портфель и уходи. По крайней мере, не будешь отвлекать от занятий тех, кто учиться хочет. В частности, свою подругу, с которой ты могла бы брать пример! Ты свободна. Иди, Синицына.

В классе стояла гробовая тишина. Такая, что отчётливо слышалось шлёпанье моих слёз о мокрую парту.

– Вера Евстигнеевна, я больше не буду, – прошептала я. – Можно мне остаться?

– Нет, – твёрдо сказала Вера Евстигнеевна. – Передай своим родителям, пусть завтра придут в школу.

– А я?..

– А ты можешь не приходить.

Я собирала портфель. Руки мои дрожали. Люська смотрела на меня вытаращенными от ужаса глазами.

– Это можешь оставить себе, – сказала Вера Евстигнеевна.

Я сунула злополучную промокашку в портфель и медленно поплелась к дверям.

Все провожали меня глазами. Все сидели и молчали.

Больше они меня никогда не увидят.

Представляю, как они радуются: «Мало ей! Так ей и надо!»

Все, все радуются. Никому до меня нет никакого дела. Ни Иванову! Ни Длиннохвостовой! Ни Люське! Ни даже Коле Лыкову!

Вон они все сидят и молчат. И завтра даже не вспомнят меня! Даже не вспомнят!

Я взялась за ручку двери и медленно потянула её на себя…

И вдруг за моей спиной в полной тишине грохнула крышка парты, и с места вскочил Коля Лыков. Лицо у него было красное.

– Вера Евстигнеевна! – заикаясь, крикнул он. – Разрешите, пожалуйста, Синицыной остаться! Она не будет б-б-больше писать на уроках писем! Ч-ч-честное слово, не будет!

– Вера Евстигнеевна, она правда больше не будет! – послышался писклявый голос с последней парты, и я увидела, как над партой в дальнем углу класса повисла тощая фигура Ирки Мухиной, жуткой вредины и воображалы. – Она не нарочно! Это она по глупости написала, Вера Евстигнеевна!

– Конечно, по глупости! – подхватила Сима Коростылёва. – Вера Евстигнеевна, по глупости! Честное слово!

– Да дура она, чего там говорить! – кричал Иванов. – Только не надо её выгонять! Она хоть и дура, а не надо!

– Не надо! Не надо! – закричали все. – Не надо её выгонять!

Я стояла около двери. Я не знала, что мне делать. Они кричали со всех сторон. Они не хотели, чтобы меня выгоняли! И моя Люська, моя вредная Люська, кричала громче всех:

– Вера Евстигнеевна, она больше не будет! Простите её, пожалуйста! Простите её! Простите!

Вера Евстигнеевна с каким-то удивлением глядела на класс. Она переводила взгляд с Иванова на Длиннохвостову, с Длиннохвостовой на Коростылёву, с Коростылёвой на Колю Лыкова, и на лице её проступало странное выражение. Как будто ей хотелось улыбнуться, но она изо всей силы сдерживалась, и делала строгое лицо, и хмурила брови…

– Вот оно что! – медленно сказала она. – Значит, вы не хотите, чтобы я Синицыну выгоняла?

– Не хотим! Не хотим! – закричали все. И даже ленивый Бураков разжал толстые губы и басом произнёс:

– Не хотим!

– Ну, а как же нежелание Синицыной учиться?

– Это она пошутила! Это она просто так!

– «Просто так»? – нахмурилась Вера Евстигнеевна. И тут снова вперёд выступил Коля Лыков.

– Вера Евстигнеевна, – сказал он, – Синицына действительно учится неважно. Но обещаю вам как звеньевой, я сделаю всё, чтобы она стала учиться хорошо!

– Ах, так?.. Ты это обещаешь, Коля?..

Вера Евстигнеевна на секунду задумалась.

– Ну что же… Если ты мне это обещаешь… И потом, я не могу не считаться с мнением класса. Ладно, Синицына. Садись на своё место. Но смотри, Коля Лыков за тебя поручился. Не подведи своего товарища!

И я пошла обратно.

Я весь урок слушала учительницу. Я прямо глаз с неё не сводила. Приставки и суффиксы я подчёркивала так, что чуть не продавила насквозь тетрадь.

И вот прозвенел звонок.

Вера Евстигнеевна собрала тетрадки, взяла классный журнал и пошла в учительскую.

И тут весь класс окружил меня плотной стеной.

– Ну, Синицына, ты дала! – сказал Иванов. – Как там у тебя про Костю?

– «Ваш Костя умный и замечательный», – сказала Сима Коростылёва.

– «И я в него влюбилась», – захихикала Валька Длиннохвостова. – Ой, не могу! Не могу!

– А как про Серёжу-дворника? Его из института выгнали, да? Здорово! Люська, а откуда ты всё это взяла? В книжке прочла?

– А этот-то… как его… Синдибобер Филимондрович? Злой, с седой бородой, дерётся палкой… Ой, не могу! Умора!

– А про Косицыну-то как! Про Косицыну! Что она худая, как скелет, и у неё зуба спереди нет! Люська, а ну-ка, открой рот!

– Ну и глупо! – сказала Люська. – И ничего смешного нет. Тоже мне, подруга называется! Да у неё, может, двух зубов не хватает. Это ещё не значит, что я об этом всему классу должна докладывать!

«Как провожают пароходы…»

Было утро. Было воскресенье. Мы с Колей сидели на дереве. На большой раскидистой ветке. Мы ели хлеб с вареньем и болтали ногами. Над нами важно проплывали толстые белые облака, а солнце светило изо всех сил, и макушка у меня стала горячая, как печка.

– Коль, давай каждый день по деревьям лазить! Утром будем залезать, а вечером слезать. И обедать будем на дереве, и уроки учить, а в школу ходить не будем.

– Давай. Я высоту люблю. Обязательно лётчиком стану, когда вырасту.

– Коль, а мне кем стать?

– Артисткой. Ты поёшь здорово.

– Правда, Коль?! Честное слово, я хорошо пою?

– Мне нравится. Вот ты вчера во дворе пела «Как провожают пароходы», а я сидел дома и слушал. Я даже радио выключил.

– А хочешь, я сейчас спою?

– Давай.

И я запела:

Как провожают пароходы-ы,
Совсем не так, как поезда-а-а…

Я ужасно старалась. Украдкой я посматривала на Колю. У Коли было задумчивое и серьёзное лицо. Он смотрел вдаль. Может быть, он думал о том, как станет лётчиком, когда вырастет.

Вода, вода, —
Кругом вода… —

пела я.

И вдруг я услышала:

– Эй, Люська, где ты?

Под деревом стоял Павлик Иванов.

Мы с Колей замерли. От этого Иванова только и жди неприятностей! Ведь он всем разболтает, что мы на дерево залезли. И достанется же нам тогда от родителей! И во дворе станут дразнить «жених и невеста»…

Иванов походил вокруг песочницы, поглядел по сторонам.

– Люська! – заорал он. – Выходи! Я тебя нашёл! Ты в подвале сидишь!

В это время из подъезда вышла моя Люська.

– С чего это ты решил, что я в подвале сижу? – удивилась Люська.

– Да не ты! – сказал Павлик Иванов. – Тут Синицына где-то спряталась и оттуда поёт. Давай её искать?

– Вот ещё! – сказала Люська. – Сама отыщется… И потом, разве она умеет петь? Пищит, как цыплёнок. Слушать противно!

– Всё-таки странно, – сказал Павлик. – Где же она? Я слышал её голос где-то рядом.

– Да что ты заладил – «её голос, её голос»! Только и слышу со всех сторон: «Ах, какой у Синицыной голос! Ах, как Синицына хорошо поёт!..» Да если хочешь знать, это я её всем песням научила!

Это было такое враньё, что я чуть с дерева не свалилась.

– Спокойно! – сказал Коля. – Не волнуйся, а то они нас увидят.

– И вообще у неё слуха нет, – сказала Люська. – Ты даже не представляешь, как я с ней измучилась, пока я её научила петь «Как провожают пароходы».

– Не ври, Люська, – не выдержала я. – Как не стыдно врать!

– Ага! – сказал Павлик. – Она точно где-то здесь!

Люська завертела головой во все стороны.

– Ну вот, я пошутила, а ты уж и поверил, – сказала она громким голосом. – «Как провожают пароходы» – это она меня научила. И «Ладу», и «Русское поле». А зато я её арию Ленского научила петь. А арию Ленского в сто раз интересней петь, чем «Русское поле»! И пусть не воображает, что лучше всех поёт. Подумаешь, певица нашлась!

Она потянулась.

– Вчера Сергей Фёдорович приехал, – сказала она всё так же громко. – Привёз мне во-от такой арбуз! И груши во-от такие! И сегодня мы с ним идём на балет «Доктор Айболит». Сейчас надену своё синее платье, туфли надену новые – красные, с дырочками – и пойдём.

И она ушла. Павлика позвали, и он тоже ушёл. Мы с Колей слезли с дерева.