Патрик О'Брайан - Гавань измены

• Название: Гавань измены
• Автор: Патрик О'Брайан
• Издательство: группа «Исторический роман»
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2016

Продолжение приключений капитана Обри, 9 книга серии. 1812 год, после завершения миссии в Ионическом море фрегат «Сюрприз» получает новое задание. Средиземное море, база английского флота – Мальта – кишит французскими шпионам, а впереди – миссия на северном берегу Африки.

---

Так все и обстояло. Отсутствие солнечника и желание покурить были недостаточными причинами, чтобы объяснить плохое настроение Мэтьюрина, длившееся уже несколько дней и удивлявшее его после каждого пробуждения.

Пока он обдумывал эту мысль, ему пришло в голову, что, по крайней мере, одной из многих причин является сексуальное воздержание, а недавно его любовные пристрастия получили встряску.

«Если быка всего лишать, он вырастет злобным, — подумал он, глубоко затягиваясь благословенным дымом, но это неполное объяснение, это уж точно». Стивен вышел на солнце, с подветренной стороны от беседки, чтобы дым не несло на профессора Грэхэма. Стоя там и моргая от яркого света, он обдумывал эту мысль.

Теперь его стало видно с Аптекарской башни — высокого, мрачного сооружения с нелепыми часами на фронтоне. Венчала башню мрачная и голая комната, которой не пользовались со времен рыцарей: пол покрывала серая мягкая пыль и помет летучих мышей, на темных стропилах высоко над головой слышалось шебуршание самих мышей, а часы непрестанно отсчитывали секунды глубоким, резонирующим тиканьем.

Комната казалась унылой и зловещей, но с нее открывался прекрасный вид на сады Барракки, гостиницу Сирла и дворик, хотя его и заслоняли беседки.

— Вот один из них, — сказал первый наблюдатель. — Только что вышел на солнце.

— Флотский хирург, курящий сигару? — спросил второй.

— Да, он флотский хирург, и, по слухам, весьма умелый, но также еще и агент разведки. Его зовут Мэтьюрин, Стивен Мэтьюрин. Отец ирландец, мать испанка. Может сойти и за того и за другого или за француза. Он порядочно нам насолил — на его счету не одна смерть наших людей, он находился на борту «Океана», когда отравили вашего двоюродного брата.

— Я разберусь с ним этой ночью.

— Вы не сделаете ничего подобного, — резко возразил первый. Он говорил по-итальянски с сильным южным акцентом, но на самом деле был французским агентом, одним из самых важных французских агентов в Средиземном море, и мальтиец лишь покорно кивнул.

Лесюер (так звали француза) чем-то смахивал на пожилую версию доктора Мэтьюрина, лицо которого он сейчас так внимательно изучал в карманную подзорную трубу. То был человек чуть выше среднего роста, с землистого цвета лицом, сутулый, ученого вида, с как правило замкнутым и отстраненным выражением лица. Человек, который редко привлекал к себе внимание, а если и привлекал, то производил впечатление человека с высоким интеллектом и самообладанием, в нем также чувствовалась властность, как у всякого, имеющего в своем распоряжении приличные суммы денег.

Он был одет как довольно преуспевающий торговец.

— Нет-нет, Джузеппе, — сказал он чуть мягче, — я ценю ваше рвение и знаю, что вы отлично управляетесь с ножом, но это не Неаполь и даже не Рим. Его внезапное исчезновение наделает много шума. Последствия очевидны, а крайне необходимо, чтобы о нашем существовании не подозревали. В любом случае, у трупа много не узнаешь, в то время как живой доктор Мэтьюрин может дать кучу сведений. Я приставил к нему миссис Филдинг, а ты и Луиджи с величайшей осторожностью проследите за другими его встречами.

— Кто такая миссис Филдинг?

— Леди, которая работает на нас. Она докладывает непосредственно мне или Карлосу.

Он мог бы добавить, что Лаура Филдинг — неаполитанка, вышедшая замуж за лейтенанта королевского флота, молодого человека, захваченного французами в плен во время шлюпочной операции, теперь заключенного в тюрьму Биши в наказание за побег из Вердена, а поскольку он убил одного из преследовавших его жандармов, вполне вероятно, что во время судебного разбирательства ему вынесут смертный приговор.

Но суд снова и снова откладывали, и весьма кружным путем миссис Филдинг дали понять, что его могут откладывать бесконечно, если она станет сотрудничать с человеком, заинтересованным в перемещениях кораблей.

Все это подали ей под соусом международного страхования – крупными венецианскими и генуэзскими компаниями, чьи французские адресаты «имели уши» в правительстве.

Любой, сведущий в страховом бизнесе, не поверил бы в подобную историю, но передавший ее человек оказался весьма убедительным оратором и предоставил подлинное письмо мистера Филдинга жене, написанное не далее трех недель назад. В письме говорилось о «такой исключительной возможности выразить свою любовь и сообщить обожаемой Лауре, что суд снова отложили, а его заключение теперь не такое суровое, и есть вероятность, что расследование не будет вестись столь уж рьяно».

Положение миссис Филдинг отлично подходило для сбора информации — её не только везде принимали, но и чтобы иметь источник к существованию, Лаура давала уроки итальянского женам и дочерям офицеров, а иногда и самим офицерам. Все это предоставило ей возможность узнать множество кусочков более-менее тайных сведений, которые сами по себе незначительны, но каждый помогал выстроить целостную картину, представляющую важность.

Несмотря на бедность, она также устраивала музыкальные вечера, предлагая гостям лимонад из выращенных в собственном саду плодов, и по одному неаполитанскому печенью. С точки зрения Лесюера, это прибавляло ей ценности, потому что она играла на пианино и красивой мандолине, хорошо пела и собирала все больше и больше талантливых флотских и пехотных офицеров-поклонников в спокойной и непринужденной обстановке.

Тем не менее, до этого времени он не использовал её возможности в полной мере, предпочитая дать свыкнуться с мыслью, что теперь условия жизни мужа зависели от её же усердия. Лесюер мог без какого-либо ущерба рассказать об этом Джузеппе, но будучи человеком замкнутым и отчужденным, как и предполагала его внешность, любил держать всю информацию при себе и только при себе.

Но, с другой стороны, Джузеппе, так долго отсутствовавшему, следовало бы иметь некоторое представление о текущей ситуации. Его также требовалось в определенной степени подбодрить.

— Она преподает итальянский, — неохотно произнес Лесюер и замолк. — Видите крупного мужчину в беседке, там, слева вдали?

— Однорукий коммандер в парике?

— Нет. По другую сторону стола.

— Высокий толстый блондин в мундире пост-капитана с блестящим украшением на шляпе?

— Именно. Ему очень нравится опера.

— Этому краснорожему быку? Я поражен. Я бы подумал, что пиво и кегли ему куда милее. Посмотрите, как он хохочет, да его и в Рикасоли слышно. И он, скорее всего, пьян — англичане не просыхают, ни в чем не знают меры.

— Возможно. Во всяком случае, этот весьма увлекается оперой. Попутно позвольте предостеречь вас: не позволяйте неприязни затуманивать ваши суждения и недооценивать врага: этот краснолицый бык — капитан Обри, и, хоть сейчас и не выглядит мудрецом, именно он договорился с Шиахан-беем, победил Мустафу и выкинул нас из Марги. Дураку не удалось бы ничего из вышеназванного, не говоря уж обо всем вместе. Но, как я собирался сказать, поскольку он здесь уже какое-то время и любит оперу, то решил брать уроки итальянского, чтобы понимать, о чем поют.

Джузеппе собирался было сделать какое-то замечание, но, увидев выражение лица Лесюера, закрыл рот.

— Его первым учителем был старик Амброджо, но стоило Карлосу прознать про это, как он послал нужных людей к Амброджо, чтобы тот сказался больным и отрекомендовал миссис Филдинг. Прошу не перебивать, — сказал он, подняв руку, когда Джузеппе снова открыл рот. — Она уже двенадцать минут как должна прийти, и я хочу сказать все, что должен, до её прихода. Весь смысл заключается в следующем: Обри и Мэтьюрин — близкие друзья. Они всегда плавают вместе, и, знакомя эту женщину с Обри, я вывожу её на контакт с Мэтьюрином. Она молода, хороша собой, довольно умна и с хорошей репутацией — о любовниках вообще ничего не известно. Никаких любовников после замужества, вот что я имею в виду. В этих обстоятельствах я не сомневаюсь, что он ею увлечется, и с нетерпением жду действительно ценную информацию.

Как только Лесюер произнес эти слова, Мэтьюрин повернулся в кресле и посмотрел прямо на башню. Его странные бледные глаза как будто пронзили решетчатые жалюзи и мужчин, стоящих за ними — оба молча отступили на шаг.

— Вот же мерзкий крокодил, — произнес Джузеппе еле слышно.

Дурное настроение Стивена усугубило подозрение, что за ним наблюдают, но оно не достигло вполне осознанного уровня: разум не мог угнаться за внутренним чутьем, и, хотя глаза его устремились в правильном направлении, мозг рассматривал башню лишь как возможное прибежище летучих мышей.

Он знал, что после ухода рыцарей нижняя часть башни служит складом, а верхняя почти наверняка не используется: более подходящее место вряд ли можно себе представить. Карл Клузиус давно уже разобрался с флорой острова, а Поццо ди Борго — с птицами, но мальтийскими летучими мышами все пренебрегли.