Джулия Лонг - Греховная невинность

• Название: Греховная невинность
• Автор: Джулия Лонг
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-092808-8

Недавно овдовевшая красавица Ева Дагган – куртизанка, сумевшая выйти замуж за своего покровителя-графа, – наивно полагала, что бомонд забудет о ее прошлом. Однако бывшей даме полусвета не нашлось места в обществе, и Ева, униженная и отвергнутая, была вынуждена поселиться в провинции, в унаследованном от мужа доме. Именно там, в сельской глуши, она впервые в жизни страстно полюбила. Но, увы, предметом ее страсти стал не кто иной, как молодой священник Адам Сильвейн, которого все в округе считают образцом добродетели. Так смеет ли бывшая куртизанка рассчитывать на то, что Адам ответит на чувство, которое ей все труднее скрывать?

---

Ева тоже смешалась, но не теряла надежды. Неужели преподобный собрался попотчевать ее проповедью о козлах? Нет, это попросту невозможно. Наверное, он сказал… послы, а не козлы? Это ведь куда интереснее.

– Многие из нас держат этих рогатых животных, – продолжал пастор, – поэтому мы знаем, что те обычно бодаются по двум причинам: ради забавы или… утверждая свое превосходство.

Значит, речь все же шла о козлах! Господи боже! Если бы Еве требовалось убедиться, что она больше не в Лондоне, едва ли нашлось бы более убедительное доказательство. Почему-то ей не приходило в голову, что в Пеннироял-Грин можно умереть от скуки. Скука всегда вселяла в нее ужас. До сих пор Еве неизменно удавалось избегать этой напасти, она обладала настоящим даром. Не зря бессознательное чувство самосохранения подсказывало ей держаться подальше от церквей.

Она бросила отчаянный взгляд на дверь. Вряд ли у нее хватило бы смелости броситься бежать по проходу между рядами, а распахнуть тяжелую старинную дверь она смогла бы разве что налетев на нее всем телом, точно таран, хотя, возможно, Хенни справилась бы с этой задачей успешнее.

Но Хенни восторженно пожирала глазами пастора.

Снова повернувшись к алтарю, Ева обнаружила, что солнце уже довольно высоко и его лучи вливаются в окно церкви, освещая фигуру проповедника. Зрелище заворожило ее. Казалось, перед нею разыгрывалась пьеса на сцене небесного театра. Округлые черты и угловатые контуры лица священника сошлись воедино будто с единственной целью – разбивать женские сердца. Прекрасной лепки подбородок разил наповал, словно отточенный клинок, заостренные скулы заставляли вспомнить о неприступных крепостных стенах, а строгая линия рта ввергла бы в соблазн и святую. О таких лицах стихотворцы слагают поэмы. Причудливая игра света и теней придавала его чертам особую выразительность. В них удивительным образом сочетались чувствительность и непреклонность.

Разумеется, сердцу самой Евы опасность не грозила по той простой причине, что ни один мужчина не сумел бы к нему подобраться. И все же зачем простому священнику из крошечного городка внешность неотразимого красавца, величественная осанка, спокойная властность и уверенная манера держаться? Ева слишком хорошо знала мужчин, чтобы понимать: удивительное внутреннее спокойствие пастора действует на прихожан сильнее привлекательной наружности, именно оно и притягивает к нему все взгляды.

Она съежилась на узкой скамье, внезапно почувствовав, что угодила в ловушку. Пришлось напомнить себе, что она в церкви, а не в тюрьме. А поскольку сбежать Ева не могла, оставалось лишь стоически терпеть. Любоваться священником, как любуются пейзажем за окном кареты, и рассеянно слушать его голос, будто это пение птиц или шум морского прибоя. Такая тактика помогла ей продержаться какое-то время. Но могучее горячее бедро Хенни прижималось к ее бедру, как жаркая подушка, обтянутая саржей, вдобавок яркие лучи, бившие в строгое витражное окно, не только освещали пастора, но и ровным прямоугольником ложились на скамью, где сидела Ева. Солнце пекло немилосердно. К тому же она устала, ужасно устала. Ее мысли медленно текли, цепляясь друг за друга, пока не начали расплываться.

Последнее, о чем она успела подумать, прежде чем ее сморил сон: «Если он ангел, то наверняка падший».

Ева подозревала, что у молодого пастора есть тайны, и твердо намеревалась их выведать.

Когда козел мистера Элдреда напал на мистера Брануэлла, заставив последнего пролететь пять футов по саду, это было не что иное, как ответ на молитвы преподобного Адама Силвейна. Тем утром Адам пребывал в отвратительном настроении. Нещадно грызя в досаде перо, он писал одну пустую банальную фразу за другой, затем хватал листок, яростно комкал и швырял на пол, пока у стены не образовалась гора бумажных шариков, похожих на снежки. Временами он отчаянно ерошил густую копну волос (остриженных не слишком коротко именно с этой целью) и горестно сетовал, что выбрал духовное поприще, а не военное – уж лучше пасть на поле боя от вражеской пули, чем стоять в воскресенье перед толпой прихожан, чувствуя, что тебе нечего, ровным счетом нечего им сказать.

Иными словами, суббота начиналась как обычно.

Но потом в доме священника появился мистер Брануэлл и, дрожа от негодования, продемонстрировал внушительную прореху сзади на брюках. Печальный инцидент (как выяснилось, у соседей вышел спор из-за земельных границ) расшевелил фантазию пастора. Охваченный вдохновением, он схватился за перо, и в одиннадцатом часу (подобное всегда случалось в начале одиннадцатого) «козлиный конфликт» обернулся пламенной проповедью о любви к ближнему. Надо признать, несколько прихожан истолковали эту заповедь слишком буквально и следовали ей тайком. Адам знал об этом, поскольку, прослужив год в приходе Пеннироял-Грин, завоевал доверие паствы. Многие изливали перед ним душу, выкладывали самые сокровенные тайны.

«Преподобный знает подход к людям, – говорили они друг другу. – Он славный малый. Такой спокойный, уверенный. Ему можно рассказать все, и он всегда найдет нужные слова».

Однако в действительности Адам подчас понятия не имел, что отвечать. Нередко ответ приходил к нему, лишь когда прихожане вываливали на него свои беды, с надеждой или с вызовом заглядывая ему в глаза. За год тихой жизни в Пеннироял-Грин, куда он приехал по приглашению богатого дядюшки Джейкоба Эверси, чтобы занять скромное место приходского священника, Адам открыл для себя, что его работа напоминает переход по длинному темному тоннелю с горящим факелом в руке. Слабый свет факела не позволяет видеть ничего далее нескольких шагов. Иногда из темноты на путника бросаются летучие мыши, задевая крыльями лицо. Изредка на его пути встречаются тайники, полные сокровищ, или горы отбросов, а то и ямы с нечистотами. Временами тьма сгущается, и приходится пробираться вперед на ощупь.

По счастью, Адам любил неожиданности. Для него даже неприятные сюрпризы таили в себе необъяснимую притягательность. Впрочем, втайне он сознавал, что принадлежит к породе завоевателей. Младший из шести бойких детей, вечно соперничавших друг с другом, Адам бывал временами дьявольски упрямым. Он не привык пасовать перед трудностями, будь то экзамены в Оксфорде, состязания в меткости или иные доказательства успеха, которым столько значения придавал его отец, человек весьма крутого нрава. Адам не опускал руки в отчаянии, когда проповедь не писалась или надо было придумать, как помочь не погибнуть от голода обнищавшему семейству О’Флаэрти, жившему на окраине городка. Еще мальчишкой он приучил себя добиваться совершенства во всем, за что бы ни брался, а потом следовал этому правилу всю жизнь, весело, обстоятельно и безжалостно покоряя одну вершину за другой, не давая себе поблажек. Кузены Эверси обнаружили в нем это качество не так давно. На состязаниях по стрельбе на первенство Суссекса Адам изумил свою родню, когда спокойно, без всякой шумихи поразил все мишени до единой. Он вернулся домой с серебряным кубком победителя, завоевав уважение всех мужчин в Пеннироял-Грин, тотчас решивших, что внешность священника не имеет значения, коли тот разбирается в ружьях, лошадях и собаках. А Адам Силвейн определенно знал в этом толк.

Появление в городке нового священника местные жители поначалу встретили с известной долей недоверия. Молодой пастор состоял в родстве с Эверси (по материнской линии) и, разумеется, унаследовал от них высокий рост и внешность неотразимого красавца. Последнее обстоятельство привлекало в церковь по воскресеньям толпы народа и наполняло томлением женские сердца. Адам знал: кое-кто из прихожан побаивается (а кое-кто робко надеется), что он начнет завязывать тесные отношения с паствой и соблазнять женщин. Далеко не все Эверси были мошенниками и распутниками. Однако люди обычно помнят не праведников, а грешников.

Адам понимал, что к нему пристально присматриваются, и главное для него – вести себя безупречно. Так он и поступил. Новый пастор любил людей, а потому без малейшего усилия сумел очаровать жителей городка – природа щедро наделила обаянием всех Эверси. Он не строил глазки молодым прихожанкам (среди которых встречалось немало хорошеньких) и не бросал на них томные, загадочные взгляды. Адам никому не оказывал предпочтения, деля внимание поровну между всеми. Он поставил себе целью стать лучшим священником и теперь, оглядываясь назад, находил свое решение попросту комичным. Неустанными упражнениями можно добиться меткости в стрельбе по мишеням, но в духовного пастыря, сколько ни старайся, не превратишься, тут одного желания мало. Это случилось помимо воли Адама. Как жестко ни контролировал он каждый свой поступок, каждую мысль, некоторые вещи, похоже, контролю не поддавались. Адам и представить не мог, что пасторские обязанности, заставившие его погрузиться в жизнь городка, столь многое изменят в нем. Череда рождений, свадеб и смертей, нескончаемая круговерть радостей, бед, тайн, нужд и мелких забот прихожан отшлифовали его дух, словно драгоценный камень, отсекли все лишнее, обнажив самую суть, и привели Адама к смирению. Не ожидая больше ни благодарности, ни признания, он сумел проникнуться людскими горестями и тревогами. Все дни Адам проводил в трудах, у него не было времени даже помечтать о том, чтобы соблазнить женщину. Каждую свободную минуту он отдавал прихожанам. Незаметно для себя он перестал стремиться к первенству и больше не желал сделаться лучшим священником, а лишь молил Господа послать ему терпения и мудрости, чтобы достойно исполнять свой долг. Постепенно набираясь опыта, он умело руководил делами церковной общины, однако в душе сомневался, что достоин своего сана. Адам знал лишь, что всегда будет стараться заслужить эту честь и оправдать доверие людей.