Алексей Толпыго - Загадки истории. Злодеи и жертвы Французской революции

• Название: Загадки истории. Злодеи и жертвы Французской революции
• Автор: Алексей Толпыго
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-966-03-5147-9, 978-966-03-7530-7

Великая французская революция стала поворотным моментом в истории Франции, да, пожалуй, и всей Европы. На арену общественной жизни вышло третье сословие.

События этой революции потрясают не только своей масштабностью, но и жестокостью: тысячи людей стали жертвами революционного террора, который, как обещали его вдохновители – Марат, Дантон, Робеспьер, – был призван расчистить дорогу в светлое будущее человечества.

Так кто же был жертвой, а кто злодеем в этих страшных событиях? И почему злодей, случалось, превращался в жертву? И правильно ли видеть в человеке только белое или только черное?

О выдающихся людях Французской революции – Мирабо, Робеспьере, Марате, Дантоне, Талейране, Наполеоне и других – рассказывает эта книга.

---

Разумеется, и это было только флиртом – пока лишь флиртом. В отличие от прочих интриг и интрижек Мирабо, этот роман развивался не слишком быстро. Софи полгода противилась Мирабо, и только в конце года, в декабре, она стала его любовницей. А флирт мало-помалу перерос в великую любовь.

Муж до поры до времени ничего не замечал. Зато кое-что заметил и понял комендант Сен-Мори, который тоже был неравнодушен к Софи. Мирабо получил приказ вернуться в форт Жу и не покидать его вплоть до новых распоряжений. Но 14 января Монье давали бал, на котором Мирабо должен был вести котильон; супруги вступились за гостя так горячо, что комендант дрогнул и дал Мирабо отгул на 4 дня.

Мирабо был на балу, вел котильон, но после бала исчез. Куда? Этого пока что никто не знал. Но мы знаем: он скрывался в покоях маркизы, а при малейшем шуме прятался в большом шкафу.

Несколькими годами позже, когда у обоих любовников за плечами был уже трагический опыт тюрьмы, разлуки, смертного приговора, произошла последняя встреча Мирабо и Софи. Явившись к своей возлюбленной, Мирабо узнал тот самый шкаф, в котором он прятался несколько лет назад. Шкаф был тот же, но любви уже не было. Впрочем, это будет не скоро, а пока что любовники провели вместе несколько счастливых дней, но… в людской обратили внимание на резко возросший аппетит маркизы. Мирабо пришлось перебраться в другой дом, откуда он вечерами навещал Софи. Однажды Мирабо застали перелезающим через забор и погнались за ним, как за вором. Мирабо остановился, назвал свое имя слугам и попросил, чтобы его провели к маркизу. Тому он наплел, что был в Берне, сейчас возвращается в Париж по вызову военного министра и просит его о ночлеге. Как ни странно, и это ему сошло с рук; а наутро Мирабо снова исчез, чтобы продолжить свои приключения.

Он объявился в Дижоне, столице Бургундии. Туда уехала и Софи – к своим родителям. Но оказалось, что встречаться, когда за Софи следили родные, еще труднее, чем когда она была при муже. Вскоре семья Софи добивается нового ареста Мирабо, он в замке Дижона.

Однако можно было думать, что и на этот раз ему все сойдет с рук. Во-первых, правитель провинции месье Монтеро сочувствовал и любовникам вообще, и лично Мирабо; кроме того, как раз в это время у власти в стране стояло либеральное правительство Тюрго-Мальзерба. Мальзерб собирался освободить Оноре Габриэля, но должен был считаться и с его отцом, который опять требовал строжайших мер против сына[14]. Пока он колебался, произошли политические перемены: Тюрго был уволен в отставку, Мальзерб из солидарности последовал за ним. Напоследок он дал Оноре только один совет: поскорее бежать за границу. Тот не преминул это сделать, тем более что месье Монтеро не только посмотрел на это сквозь пальцы, но и снабдил «беглеца» почтовой каретой. Мирабо оказался в Швейцарии, в относительной безопасности.

А в августе 1776 года Софи Монье, после нескольких неудачных попыток, наконец удается бежать из Франции, и в маленьком городке Верьер она падает в объятья своего любовника. Несколько дней они наслаждаются безоблачным счастьем. К тому же Софи оказалась достаточно предусмотрительной и прихватила с собой солидную сумму денег (другое дело, что для Мирабо никакая сумма не оказалась бы достаточной). Затем они перебираются в Голландию.

Но теперь у Мирабо слишком много врагов, умение их создавать себе – одна из характерных его черт. Собственный отец, клан Мариньянов (родня его жены), маркиз Монье, клан Рюффе (родня Софи) – вот неполный перечень. К этому надо добавить, что правительство, если и не смертельный враг Мирабо, то уж никак не друг – после его обличительных памфлетов.

И вот над любовниками чинят суд, скорый и суровый. За «обольщение и похищение» Софи Монье граф Мирабо приговаривался к отсечению головы, а «похищенная» – к пожизненному заключению с проститутками (или, как это тогда называлось, «в доме для падших женщин»).

Пока что это решение было заочным. Но в момент его вынесения оба любовника были уже в лапах полиции, правда, голландской; но их следовало выдать французским властям. И какое-то время их охраняло только одно: долги, которые Оноре успел наделать в Амстердаме. Республика была буржуазной, и кредиторы не потерпели бы, чтобы их должнику отрубили голову, пока он не расплатился.

Но и это не помогло Мирабо. Отец из мести сыну согласился гарантировать его голландские долги, и экстрадиция состоялась. Маркиз торжествовал: «Я все-таки упрятал его под замок [он все же не хотел казни сына, и без особого труда добился ее замены пожизненным заключением. – А. Т.], хотя все желали, чтобы я предоставил его собственной судьбе. Моя совесть, которую я вопрошаю каждый день перед Богом в отношении этих людей, моя совесть говорила мне, что каковы бы ни были преступления, кои он сеет направо и налево, его судьбой в конечном счете будет колесование – и правосудие свершится над преступником, который носит наше имя».

Власти оказались более человечны, чем отец. Софи направили все-таки не в Сен-Пелажи (заведение для беременных проституток), а в исправительный дом. Это было менее позорно, но тоже не сахар. Софи делила комнату с четырьмя заключенными, одна из которых была безумна. В заведении было много буйных сумасшедших.

6

…Но не пора ли нам вспомнить также и о другом герое нашего очерка – о Максимилиане Робеспьере? Пора-то пора, вот только сказать о нем почти что нечего.

Максимилиан Робеспьер был на 10 лет моложе Мирабо. Он родился в 1758 году в городе Аррас, столице провинции Артуа на севере Франции. По рождению он принадлежал к судейскому сословию; и его отец, и дед, и прадед были советниками суда, судьями или кем-то подобным. Иначе говоря, он не принадлежал ни к родовому дворянству, ни даже к так называемому «дворянству мантии» (так называли судейских чиновников высокого ранга), но для провинциального Артуа он принадлежал к верхушке третьего сословия, к семье с давними традициями и уважаемой в городе.

В возрасте 10 лет Максимилиан становится, по крайней мере формально, главой семьи: отец покинул их, и дети остались на попечении деда, фактически – сиротами (мать умерла еще раньше). Достаток семьи был подорван, и всю свою жизнь Робеспьер находился где-то на грани между «небогатый» и «бедный». Однако дед выхлопотал для него стипендию в коллеже Людовика Великого, и двенадцать лет – с 1769-го по 1781 год – Максимилиан учится в Париже, сначала в коллеже, а затем на юридическом факультете Сорбонны. В 1781 году он возвращается в Аррас со степенью лиценциата прав и вскоре занимает место адвоката в королевском суде.

Молодой Робеспьер ведет ту жизнь, что и другие. Все пишут стихи – и он пишет стихи, без особого таланта, но ровные, изящные – о красоте природы. Пишет трактаты на темы морали; один из них был удостоен медали, и польщенный автор поспешил его издать.

Можно к этому добавить, что еще в школе Максимилиан подружился со своим однокашником, неким Камиллом Демуленом. Их дружба позже сыграет немалую роль в судьбе обоих; но пока что мы можем только упомянуть о том, что два юноши подружились, и добавить к этому нечего. Поэтому вернемся к Мирабо.

7

Сорок два месяца, три с половиной года, он провел в Венсеннском замке. И на этот раз он узнал, что такое настоящая тюрьма, а не те посиделки с комендантами и отлучки в Швейцарию, что были в прежних. Нет, тут все было всерьез.

И все же любовники не сдаются. Им удается наладить переписку: позже вся Европа плакала над письмами Мирабо.

Из писем Габриэля Оноре к Софи:

«Человек удовлетворен, когда находится в обществе тех, кого любит, – сказал Ла-Брюйер. Безразлично, думаем ли о том, чтобы разговаривать с ними, или молчим, думаем ли о них или о чем-нибудь постороннем, важно только одно – быть с ними. Друг мой, как это верно! И как верно, что к этому мы так привыкаем, что без этого жизнь делается невозможною. Увы! Я это хорошо знаю, я должен это хорошо знать, так как уже три месяца томлюсь вдали от тебя, уже три месяца ты мне не принадлежишь, и мое счастье кончено. И все же, просыпаясь утром, я ищу тебя, мне кажется, что мне недостает половины меня самого, – и это правда».

«Я могу пожертвовать тебе всем, но не твоей любовью. И я не думаю, что это не великодушно; в тот день, когда ты будешь так думать, я накажу себя за это; но я чувствую, что я люблю и не думаю, чтобы кто-нибудь из всех людей любил сильнее меня; в моем сердце столько энергии и сил, сколько нет у других, и не один возлюбленный не обязан так много такой нежной возлюбленной, как Габриэль Софии».

«Я хотел владеть тобой и быть только твоим другом, потому что жестоко боялся любви. Ты нравилась мне своей молодостью и красотою и была соблазном для моей души. Все сближало нас еще тесней. Подвижная и чувствительная, хотя желающая скрыть свою чувствительность, ты поражала и трогала меня. Ты увлекала меня от дружбы к любви, и я искренно говорил тебе, что не мог быть твоим другом. Тонкие остроты, слетающие молниеносно с твоих уст и удивляющие своей неожиданностью, пленяли меня, и когда я думал, я был взволнован.