Коллектив авторов - История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II

• Название: История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-92087-7

Эта книга – первая из множества современных изданий – возвращает русской истории Человека. Из безличного описания «объективных процессов» и «движущих сил» она делает историю живой, личностной и фактичной.

Исторический материал в книге дополняет множество воспоминаний очевидцев, биографических справок-досье, фрагментов важнейших документов, фотографий и других живых свидетельств нашего прошлого. История России – это история людей, а не процессов и сил.

В создании этой книги принимали участие ведущие ученые России и других стран мира, поставившие перед собой совершенно определенную задачу – представить читателю новый, непредвзятый взгляд на жизнь и пути России в самую драматичную эпоху ее существования.

---

«Вторая гражданская война» была не только протестом против введения колхозов, но и политическим движением против большевицкой власти. С октября 1931 по март 1932 г. чекисты, по частичным сведениям из 16 областей, фиксируют 616 выступлений с участием 55 тыс. человек. Зарегистрировано 3,3 тыс. террористических актов, распространение антисоветских и антисталинских листовок. В июле 1931 г. произошло восстание спецпоселенцев из Кузбасса и Алтая в Парбитской комендатуре на реке Чая в Томской области. В 1932 г. следует новое восстание на Кубани, к которому присоединяются красноармейцы.

Состояние Красной армии во время коллективизации было очень ненадежным, и ГПУ непрерывно проводило чистки и аресты командного и рядового состава. В одном из полков 12-й стрелковой дивизии в Белоруссии в мае 1931 г. была сделана попытка прорваться через границу в Польшу.

Одной из важных страниц в истории необъявленной войны большевицкой власти и народа России стали массовые репрессии против бывших офицеров в Красной армии в связи с так называемым делом «Весна». К осени 1917 г. русский офицерский корпус насчитывал почти 276 тыс. человек. Из них более 50 тыс. офицеров были истреблены большевиками по профессиональному признаку в ходе «Красного террора» в 1917–1920 гг. Из примерно 170 тыс. офицеров, участвовавших в Белом движении, около 55 тыс. погибли, около 60 тыс. оказались в эмиграции, и около 55 тыс. остались по разным причинам в России. Из них примерно 5 тыс. офицеров служили в армиях некоммунистических государств, возникших на территории Российской Империи. Около 50 тыс. офицеров большевики мобилизовали в РККА в 1918–1920 гг. в качестве военспецов. В 1920–1922 гг. к военспецам была добавлена часть бывших белых, попавших в плен (более 14 тыс.) и взятых на службу в РККА.

Партийно-чекистская номенклатура всегда адекватно оценивала уровень потенциальной опасности, исходившей от кадровых военных Императорской армии, независимо от того, служили ли они в РККА или жили на положении частных лиц. Офицер, даже в личине красного командира (краскома), оставался в большевицком государстве инородным телом, и его судьба всегда висела на волоске. Так, в 1927 г. в Ленинграде чекисты арестовали группу бывших офицеров лейб-гвардии Финляндского полка во главе с полковником В.В. де Жерве – финляндцы слишком часто вместе общались, это вызвало подозрение. 10 июня 1927 г. органы ОГПУ арестовали бывшего полковника, профессора Военной академии РККА А.Н. Вегекера, расстрелянного по обвинению в контрреволюционной деятельности 2 сентября.

Физическое уничтожение во время коллективизации миллионов крестьян, то есть того самого народа, которому вроде как бы служила Красная армия, нормально мыслящему человеку очень трудно было выдать за крайне необходимое первоусловие построения общества социальной справедливости. Никуда не исчезли у многих бывших офицеров воспоминания о былой корпоративности – любви к родному полку и полковому знамени, тяге к однополчанам, верности традициям и полковым реликвиям. И по верному замечанию одного из чекистов, если эта «среда оставалась в определенный момент пассивной», это совершенно «не исключало возможности возникновения в ней активного сопротивления» в случае серьезных социальных потрясений, каковым, без сомнения, должна была стать коллективизация.

Двухмиллионное русское сообщество за рубежом в массе своей оставалось непримиримым по отношению к большевицкой власти и искало любых возможностей для продолжения борьбы. Глава Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий) в 1930 г., обращаясь к эмигрантам, готовым нелегально отправиться в Россию для продолжения вооруженной борьбы, писал: «Православные христиане! Много уже эта антихристова красная власть терзает родину-мать, великую Россию, стремясь выжечь, словно каленым железом, из русского народа его русскую душу, дабы обратить его в свое покорное стадо. От самого начала коммунистического господства над Россией разбойная шайка не прекращала гонений против веры… Видя это страшное зрелище и слыша об этих еще небывалых гонениях, проснулась религиозная совесть всего мира: во всех странах высшие представители всевозможных религий, начиная с Папы Римского, главы католиков всего света, и кончая даже нехристианскими религиями, возвышают свой голос против красных гонений на веру и призывают свои паствы молиться об избавлении русского народа… Если скованы угрозами и бессилием те, кто в плену, тем паче перед Богом и совестью обязаны действовать те, кто на свободе. Я, смиренный Антоний, митрополит Киевский и Галицкий, старейший из русских архипастырей, находящихся волей Божией на свободе от красного плена, возвышаю свой голос, дабы возвестить русскому народу: Православные христиане! Вставайте все против красного Антихриста, не слушайте ничьих призывов примириться с ним, от кого бы эти призывы ни исходили… Властью, данной мне от Бога, благословляю всякое оружие, против красной сатанинской власти подымаемое, и отпускаю грехи всем, кто в рядах повстанческих дружин и одиноким народным мстителем сложит голову за русское и Христово дело».

Решение генерала Врангеля в 1927 г. о создании самостоятельной службы для действий на родине привело к гибели Главнокомандующего, отравленного (хотя точных доказательств этого нет) в результате спецоперации ОГПУ в 1928 г. Сменивший Врангеля на посту председателя РОВС генерал Кутепов после разоблачения «Треста» перебрасывал в СССР группы добровольцев для организации покушений на представителей партийно-чекистских органов.

Не очень результативные, но достаточно активные действия кутеповских боевиков отвлекли внимание контрразведывательного отдела Секретно-оперативного управления ОГПУ от наиболее важного направления деятельности нового председателя РОВС – упорных попыток завязать контакты в среде военспецов. По крайней мере, в Киеве, Ленинграде и Москве такие контакты были установлены. Кутепов, не в пример большинству эмигрантов, подчёркивал ценность и значение военспецов. Например, генерал неоднократно заявлял о том, что после падения советской власти в России не будет ни Красной, ни Белой армии, а лишь единая Русская. Герой знаменитого 1-го Кубанского («Ледяного») похода 1918 г. во всеуслышание объявил о том, что в возрожденной Русской армии никто не будет носить знаков отличия и наград периода Гражданской войны, чтобы не обострять психологического разделения в офицерской среде.

Чем больше ухудшалась социально-политическая обстановка в СССР в связи с хлебозаготовительными кризисами 1927–1928 гг., тем активней становится Кутепов и его ближайшее окружение. Весной 1929 г. в отделах РОВС в Европе стала известной фраза Кутепова, произнесённая им в речи перед кубанскими и донскими казаками: «Сигнала «Поход!» еще нет, но сигнал «Становись!» уже должен быть принят».

Активная разработка чекистами военспецов особенно усилилась с 1924 г., вероятно, потому, что именно в 1924 г. в доме бывшего генерал-лейтенанта А.Е. Снесарева состоялось собрание Георгиевских кавалеров, о чём узнали органы ОГПУ. Кстати, на этом же вечере были Брусилов, а также бывшие генералы Д.Н. Надёжный, А.В. Новиков, А.А. Свечин, А.Г. Лигнау и др. Едва ли не решающую роль в освещении связей и контактов военспецов играл некогда крупный ученый, теоретик, генерал от инфантерии А.М. Зайончковский (1862–1926), чей двухтомный труд по истории Первой мировой войны до сих пор остается классическим. Увы, с 1921 г. Зайончковский, а затем и его дочь Ольга Андреевна были сексотами органов ВЧК и давали подробные показания о критических настроениях в среде бывших сослуживцев по Русской Императорской армии, в том числе и встречах в доме Снесарева.

Конечно, откровенные разговоры и корпоративные вечера еще не образовывали состав преступления, но органам и этого хватало для запуска репрессивной машины. В 1929–1932 гг. репрессии затронули несколько десятков групп как военспецов, так и бывших офицеров. Некоторые из этих групп уже принимали характер организаций, а в других просто звучали резко отрицательные высказывания по отношению к власти. То, что и среди военспецов, и среди бывших офицеров, а также воспитанников кадетских корпусов и военных училищ они получили широкое распространение, – не подлежит сомнению. Наиболее резкие отзывы вызвал очередной виток гонений на Церковь и нажим на деревню.

21 октября 1929 г. по постановлению Коллегии ОГПУ были расстреляны пять талантливых военных инженеров – организаторов как дореволюционной, так и послереволюционной оборонной промышленности – бывшие генерал-майоры Императорской армии Вадим Сергеевич Михайлов, Николай Григорьевич Высочанский, Владимир Николаевич Деханов, Николай Васильевич Шульга и полковник Владимир Лаврентьевич Дымман. Все офицеры в разное время окончили Михайловскую артиллерийскую академию, были выдающимися специалистами в своем деле и работали в Главном управлении военной промышленности. 12 мая 1928 г. М.Н. Тухачевским был написан донос в ОГПУ, в котором В.С. Михайлов и его товарищи были обвинены в «предательстве, вредительстве и в создании контрреволюционной группы в Главном управлении военной промышленности». 15 мая последовал арест. 26 марта 1929 г. был арестован Высочанский. Генерал В.С. Михайлов был одним из учеников выдающегося русского химика, академика В.Н. Ипатьева, который, узнав о расстреле своих учеников, не вернулся из-за границы в СССР. 23 декабря 1929 г. в Военной академии РККА был арестован преподаватель кафедры артиллерии бывший полковник М.Г. Попов, обвиненный «в связях с заграницей» и расстрелянный 17 августа 1930 г.