Лена Петсон - У Ромео нет сердца

• Название: У Ромео нет сердца
• Автор: Лена Петсон
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-100149-0

Внешне она одинокий, колючий еж, внутри – романтичная Джульетта. Неожиданно школьница-изгой получает роль в фильме по пьесе Шекспира, но почему именно она? Вскоре удивление перерастает в страх: ведь в роли Ромео парень, в которого девушка тайно и давно влюблена. Но окажется ли он ее настоящим Ромео? Способен ли он любить? Тайны шоу-бизнеса, новая любовь, зависть, сомнения, страх… Справится ли она с этими испытаниями?..

---

– Вы знакомы с этим человеком? – полицейский протягивает фотографию.

Он говорит стоя, не сводя с меня взгляда, отчего мне ужасно не по себе. После его слов: «Вижу, вы уже сомневаетесь?» – я поднимаю голову. Серые, безучастные глаза смотрят на меня в упор, и мне не удается скрыть своего удивления. На фотографии тот самый чудаковатый старик с киностудии…

– Да, я знаю его. Но видела всего лишь раз.

– Где и при каких обстоятельствах?

Я рассказываю все, что знаю об этом старике: как он встретил меня на кастинге, как был учтив, как похвалил и пожелал удачи. Все это время я испытываю странное чувство – смесь страха, печали и тревоги… Удивительно, я совсем не знала этого человека, меня не связывают с ним никакие воспоминания, кроме той встречи, но мне почему-то очень грустно…

– А что случилось?

– Попал под машину. Не можем найти родственников, по прописке он давно не живет.

– Он жив? – Мне хватает смелости задать этот вопрос.

– Умер.

Ровно на сутки незнакомец, которому я посвятила всего полчаса своей жизни, вытесняет из нее все – Димку, маму, Марину и даже Марка. Все мои мысли о нем – о старике, прожившем долгую жизнь, после которой в его кармане нашли только мой телефонный номер. Человек оставляет после себя лишь память. А что, если некому подумать о тебе после твоей смерти? Значит, ты жил напрасно? Так, что ли? Суровая мысль. Теперь я боюсь смерти тех, кто мне дорог. Боюсь груза воспоминаний, который может лечь мне на плечи. Романтических бредней о Марке мне вполне достаточно…

На следующий день вечером звонит телефон, и я вновь слышу имя человека, благодаря которому моя любовная лихорадка стала немного утихать.

– Юля, я хотел бы поговорить с вами об Арсении Павловиче…

– Здравствуйте, простите, а с кем говорю?

– Ах, да. Извините, – произносит властный мужской голос. – Я режиссер фильма «Ромео и Джульетта», на главную роль в котором вы пробовались…

– Простите, как вас зовут?

– Никита Петрович.

– Вы, конечно, извините меня, Никита Петрович, но это уже и на фарс не похоже, это комедия какая-то… – я говорю это и сама себя не узнаю, такая наглая. – Это нормально, когда режиссер сам звонит школьнице по поводу главной роли в фильме, да? Вы, наверное, мне сейчас сниматься предложите, да? Очень смешно…

– А вы – девочка боевая, – говорит он, вбивая гвоздь каждым словом. – Ничего смешного нет. Арсений Павлович до всей этой трагедии мне звонил и очень рекомендовал вас. Я ему доверяю. Но, увы, в то время я не записал ваш номер. Сейчас, когда вы, так сказать, нашлись, предлагаю встретиться. Завтра в два часа буду вас ждать. Адрес тот же.

* * *

И вот новый день, вновь бесконечный коридор с бурлящей толпой чем-то занятых парней и девчонок. Вновь шум, гам, растерянность и двери, двери, двери. Я утопаю в этом море людей, творящих чужие мечты. И уже боюсь себя здесь потерять…

Режиссер похож на карлика с добрым лицом. Всем своим видом он демонстрирует, как важен и разъярен, однако на самом деле выглядит удрученным и даже печальным. Есть в нем что-то притягательное, быть может – бездонная грусть в глазах или едва заметная улыбка, которая читается в уголках его пухлого рта. Человеку с таким лицом можно верить. Короткие всклокоченные волосы, обрамляющие круглую лысину, добавляют этому образу немного комизма.

«До сих пор во всей этой истории с кино от меня ничего не зависело, почему сейчас я должна испытывать страх и лезть из кожи вон?» – думаю я. И это меня успокаивает. Цинизм – мой друг, он часто поддерживает меня. Хорошо, что я не имею ни малейшего представления о том, как нужно себя вести и чего от меня ждут, – иначе исчезла бы, не успев войти в эту неведомую мне жизнь.

Что могут обещать мне времена,
Когда врагом я так увлечена?[1]

Я произношу эту фразу сначала тихо, чтобы прислушаться к собственным интонациям, потом – в полный голос. На мгновение ловлю себя на том, что, в сущности, мне все равно, как меня оценят, пусть даже обсмеют. Обвожу помещение взглядом, внимательно всматриваясь в окружающих. Они просто люди, обычные люди… такие же, как мама, Димка и я…

Я воплощенье ненавистной силы
Некстати по незнанью полюбила!

Стоп, я же говорю им о себе. Эти строки – о моей жизни! Да, я его не знаю – совсем не знаю. «Незнаемый – предстал он предо мною…» Кажется, я перестаю ощущать грань между мыслями и реальностью, чувствую себя наивной, глупой и бездарной, но из последних сил продолжаю выговаривать слова.

Чудовищную страсть во мне судьба родила,
Смертельного врага я полюбила.

Продолжать дальше не могу: делаю паузу, вчитываясь в следующие строчки, и вдруг чувствую, что еще мгновение – и уже не смогу сдержать слез…

– Достаточно! – командует режиссер и наклоняется к той самой тетке, которая в прошлый раз напомнила мне бабу-ягу.

Я продолжаю стоять, словно голая. Вокруг меня снуют люди. А те двое – в данный момент они мои боги – все продолжают что-то обсуждать. Наконец, режиссер смотрит в мою сторону, машет кому-то, и передо мной тут же предстает шустрая девушка.

– Пойдемте, – говорит она, показывая мне на дверь.

– Это все?

– Да, если вы нам подходите, мы вам позвоним, – говорит она голосом тетеньки, объявляющей на вокзале прибытие поездов.

Выхожу на автопилоте. Против моей воли в голове роятся мысли о том, что какие подарки ни преподносила бы мне судьба, нужно угомониться и сидеть тихо дома, а не выставлять себя прилюдно дурочкой. Уставшая от волнения, я чувствую, что презираю себя, все мои переживания смешны… и нужно как можно скорей добраться до дома…

* * *

Я заметила Кирилла давно, когда только вошла в здание, – сейчас он поджидает меня у входа. Нет, я не могу разговаривать с ним, я должна во что бы то ни стало уклониться от встречи. Мое раздражение беспричинно, но я не в силах его побороть… Не хочу видеть Кирилла, мне не о чем с ним говорить. Как в плохой кинокомедии, протискиваюсь к гардеробу так, чтобы Кирилл меня не заметил, хватаю куртку и выбегаю, надевая ее на лету.

– Ох, Юлька, ты – класс!

Он догоняет меня уже на перекрестке. Черт, зачем ты увязался за мной! Я не отвечаю ему потому, что слишком хорошо воспитана, чтобы высказать свои мысли вслух. Лишь улыбаюсь в ответ.

– Ну, как? – спрашивает он.

– Да кто его знает… сказали, что позвонят, если что… но что-то я сильно сомневаюсь, что это «если что» наступит…

– Думаешь? А я слышал, ты им понравилась.

– Да? Странно… ты тут за главного, что ли, и перед тобой все отчитываются? – я подмигиваю.

– Ну, типа того… я роль Тибальта буду играть, – гордо говорит он и демонстративно выпячивает грудь.

– О как! Здорово!

– Здорово-то здорово, но, увы, я не Ромео…

– Это ты так кокетничаешь? – спрашиваю я.

Но Кирилл не успевает ответить, из-за угла выходит Марк. Как всегда… гордый, спокойный и безупречный.

– О! А вот и Ромео…

– Привет! – взмах рукой, белозубая улыбка. Марк идет, словно герой музыкального клипа. Спешащий город вокруг, и в центре он – целеустремленный, сильный, мужественный герой. От него некуда сбежать, негде скрыться.

– А я как раз твою будущую Джульетту утешал, – начинает Кирилл. – Говорю ей, что все будет нормально. Не верит!

– Понятно, а почему расстроилась? – Марк обращается ко мне.

Это наша первая встреча… Покраснев от смущения, я смотрю на него и мысленно прошу оставить меня в покое, тихо ненавидя себя. Краем глаза замечаю удивление на лице Кирилла. Неужели мое волнение так заметно? Он что-то заподозрил? Я инстинктивно поворачиваюсь к Кириллу в поисках поддержки.

– Ну, это… Юля боится, что ее не возьмут в нашу компанию, – Кирилл откликается на мой призыв.

– Так, а чего бояться-то… все будет, как будет. И будет хорошо! – говорит Марк и при этом почему-то смотрит не на меня, а в сторону Кирилла.

– Ты правда будешь Ромео? – спрашиваю, словно дурочка, которая с первого раза не понимает.

– Да.

Мне хочется спросить его о многом – о самом фильме, о своем возможном участии в нем и, да, о той самой ночи, которой теперь посвящены все мои мысли. Но разговор исчерпан. Рядом Кирилл. Я не привыкла к такому хмурому Марку, поэтому следующие полчаса провожу в компании ребят, не открывая рта.

* * *

Самой странно, как спокойно я принимаю эту новость. Меня словно заморозили – и на звонок отвечаю не я, а Снежная Королева.

– Вас утвердили на роль Джульетты.

– Да? Спасибо, – я словно под гипнозом.

Эта новость вводит меня в ступор – и я туплю… До сих пор мне было удобно думать, что в толпе меня невозможно заметить. Я всегда жила с этим убеждением, даже в те минуты, когда мечтала о Марке, – осознание собственной никчемности и мечты о нем не мешали друг другу. И вот я – Джульетта…

– Эй, подруга дней моих суровых! – кричит в трубку Маринка.

– Чего? Ты меня разбудила…