Робин Хобб - Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)

• Название: Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник)
• Автор: Робин Хобб
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-389-12653-4

Фитц – незаконнорожденный сын наследного принца. Воспитанный слугами, он вырос в темных коридорах королевского замка, не зная ни почета, ни славы. Его ждала дорога убийцы, верно и преданно исполняющего приказы своего короля, а также участь человека, способного своими, может, не очень значительными поступками сдвигать мировые колеса и приводить в движение силы, недоступные пониманию простых людей… Но на то он и Фитц Чивэл Видящий!

---

Приближалась весна, и Кузнечик вырос из щенка в собаку. Пока я мучился на уроках, Уголек принесла жеребенка – славную кобылку, зачатую от жеребца Верити. Один раз я видел Молли. Мы гуляли вместе по рынку, почти не разговаривая. Там поставили новый павильон, в котором грубый человек продавал птиц и животных. Всех их он поймал в лесу и посадил в клетки. У него были вороны, воробьи, и ласточка, и одна молодая лисичка, которая так ослабела от глистов, что еле могла стоять. Смерть должна была освободить ее скорее, чем любой покупатель, и даже если бы у меня была монетка, чтобы купить бедняжку, лиса уже достигла того состояния, что противоглистное лекарство отравило бы ее точно так же, как и паразиты. Это расстроило меня, и я стоял, предлагая птицам клевать определенный яркий кусочек металла, чтобы раскрыть дверцы клеток. Но Молли думала, что я просто смотрю на несчастных созданий, и я почувствовал, что она стала холоднее и дальше от меня, чем была когда-либо раньше. Пока мы шли домой, Кузнечик умоляюще скулил, добиваясь ее внимания, и выпросил-таки ласку и похлопывание, прежде чем мы ушли. Я позавидовал его способности скулить – мой собственный скулеж, вероятно, остался неуслышанным.

Когда запахло весной, все в морском порту затаили дыхание, потому что наступала пора набегов. Теперь я каждую ночь ел вместе с солдатами и достаточно наслушался последних сплетен. «Перекованные» грабили по всем дорогам, и их жестокие налеты теперь были главной темой разговоров по всем тавернам. У «перекованных» было меньше доброты и милосердия, чем у любого дикого зверя. Легко было забыть, что они когда-то были людьми, и возненавидеть их с ни с чем не сравнимым жаром.

Вместе с этими слухами рос и ужас перед тем, чтобы стать «перекованным». Рынки были полны бусинками облитого карамелью яда, которые матери могли давать детям, случись им попасть в руки пиратов. Ходили слухи, что жители некоторых прибрежных городов сложили все пожитки в повозки и двинулись вглубь страны, отказавшись от традиционных торговли и рыбной ловли, чтобы стать фермерами и охотниками вдали от несущих угрозу берегов. Естественно, нищих в городе заметно прибавилось. Какой-то «перекованный» зашел даже в Баккип и ходил по улицам, оставаясь неприкасаемым, как всякий сумасшедший, и брал все, что хотел, с рыночных прилавков. До исхода второго дня он исчез, и ходили темные слухи, что его тело видели вынесенным приливом на берег. Поговаривали также, что жена для Верити найдена среди жителей гор. Некоторые считали, что это должно обеспечить нам надежный проход к торговым путям, другие – что мы не можем себе позволить иметь за спиной потенциального врага, в то время как с морских берегов нам непрестанно угрожают красные корабли. И были еще слухи – нет, легчайший шепот, слишком мимолетный, чтобы его можно было назвать слухами, – что не все в порядке с принцем Верити. Усталый и больной, говорили одни, а другие хихикали насчет нервного и усталого жениха. Некоторые сообщали, что он стал много пить и его видят только днем, в самый разгар головной боли.

Я обнаружил, что мой интерес к этим последним слухам глубже, чем можно было предположить. Никто из членов королевской семьи никогда особенно не обращал на меня внимания, по крайней мере лично. Шрюд присматривал за моим образованием и комфортом и давно уже купил мою преданность, так что теперь я принадлежал ему и не допускал даже мысли ни о чем другом. Регал презирал меня, и я давно научился избегать его прищуренного взгляда, небрежных пинков или ударов исподтишка, которых некогда было достаточно, чтобы сбить с ног маленького мальчика. Но Верити был добр ко мне, хотя и немного рассеян, и мне понятна была его любовь к собакам, лошадям и ястребам. Я хотел видеть его прямо и гордо стоящим на своей свадьбе и надеялся когда-нибудь встать позади трона, который он займет, как Чейд стоит позади трона Шрюда. И я верил, что с ним все в порядке, однако ничего не мог бы поделать, если бы это оказалось не так, – у меня не было даже возможности увидеть его. Если мы и занимались нашими делами в одно и то же время, их круг редко совпадал.

Настоящая весна все еще не наступила, когда Гален сделал заявление. Все в замке готовились к празднику Встречи Весны. Рыночные ряды были засыпаны чистым песком и выкрашены в яркие цвета, тонкие ветки деревьев ставили в воду, чтобы их крошечные листики, бутоны и цветы могли украсить стол в канун праздника. Но нежные зеленые ростки и яичные пирожные, посыпанные семенами карриса, были не тем, что готовил для нас Гален, так же как и кукольное представление и охотничьи танцы. Вместо этого с началом нового сезона мы должны были пройти испытание, после которого нас либо признают достойными, либо отвергнут.

– Отвергнут, – повторил он, и внимание учеников не могло бы быть более напряженным, если бы он сказал, что неизбранных приговорят к смерти.

Про себя я пытался осознать, что будет значить для меня провал. Я не верил, что он будет испытывать меня честно или что я смогу пройти испытание, даже если такое вдруг произойдет.

– Вы станете группой – те из вас, кто докажет, что достоин. Такой группой, какой, я думаю, никогда не было раньше. В разгар праздника Встречи Весны я лично представлю вас королю, и он увидит, какое чудо я сотворил. Поскольку под моим началом вы продвинулись так далеко, вы знаете, что мне не будет стыдно перед ним. Так что я лично буду испытывать вас и узнаю ваш верхний предел, чтобы быть уверенным, что оружие, которое я вкладываю в руки короля, достойно своего предназначения. Завтра я разбросаю вас по королевству, как семена по ветру. Я распорядился, чтобы быстрые лошади отнесли вас к местам назначения. И там каждый из вас останется в одиночестве. Ни один из вас не будет знать, где находятся остальные.

Он помолчал, наверное, для того, чтобы дать каждому из нас почувствовать напряжение, дрожащее в комнате, как натянутая струна. Я знал, что все остальные вибрируют в тон, разделяя общее чувство и почти общее сознание в момент получения инструкций. Я подозревал, что они слышали гораздо больше, чем просто слова из уст Галена. Я чувствовал себя здесь иностранцем, слушающим разговор на языке, смысла которого не понимал. Я провалюсь.

– Спустя два дня, после того как вас оставят, вы будете вызваны. Мной. Вы получите распоряжение, с кем следует встретиться и где. Каждый из вас получит необходимые вам сведения, чтобы вернуться сюда. Если вы учились, и учились хорошо, моя группа будет здесь в канун праздника Встречи Весны, готовая быть представленной королю. – Снова пауза. – Не думайте, однако, что вы должны просто найти путь назад в Олений замок в канун праздника. Вы должны быть группой, а не почтовыми голубями. То, как вы придете и в чьей компании, докажет мне, что вы овладели Силой. Будьте готовы к завтрашнему утру.

И тогда он распустил нас, одного за другим, снова прикасаясь к каждому и находя слово одобрения для всех, кроме меня. Я стоял перед ним, раскрывшись настолько, насколько я мог себя заставить, незащищенный настолько, насколько я смел, и тем не менее прикосновение Силы к моему сознанию было легче дуновения ветерка. Гален смотрел на меня вниз, а я на него вверх, и мне не нужна была Сила, чтобы почувствовать, что он и презирает, и ненавидит меня. Он издал пренебрежительный смешок и отвел глаза в сторону, отпуская меня. Я пошел.

– Было бы гораздо лучше, – сказал он глухим голосом, – если бы ты прыгнул со стены в ту ночь, ублюдок, гораздо лучше. Баррич думал, что я оскорбил тебя. Но я только предлагал тебе выход, настолько близкий к достойному, насколько это возможно для тебя. Уходи и умри, мальчик, или, по крайней мере, уйди. Ты позоришь имя отца самим своим существованием. Видит Эда, я не знаю, каким образом тебе удалось появиться на свет. То, что такой человек, как твой отец, смог упасть так низко, чтобы лечь с кем-то и позволить тебе родиться, – это выше моего понимания.

Как всегда, когда он говорил о Чивэле, в голосе Галена прозвучала нотка фанатизма и глаза его стали пустыми от слепого поклонения. Почти бездумно он повернулся и пошел прочь. Он подошел к началу лестницы, потом очень медленно обернулся.

– Я должен спросить, – сказал он, и его голос сочился ядом и ненавистью, – ты что, прилипала? Почему он позволяет тебе сосать из него силу? Поэтому он так дорожит тобой?

– Прилипала? – повторил я. Слово было мне незнакомо.

Гален улыбнулся. Это сделало его мертвенное лицо еще больше похожим на череп.

– Ты думал, я не обнаружил его? Ты думал, что свободно будешь держаться на его Силе в этом испытании? Этого не будет. Не сомневайся, ублюдок. Этого не будет.

Он повернулся и начал спускаться по лестнице, оставив меня одного на крыше. Я не имел ни малейшего представления о том, что значат его последние слова, но сила ненависти Галена сделала меня слабым и больным, как будто он влил яд в мою кровь. Мне напомнили о том, как в последний раз все покинули меня на крыше башни. Я почувствовал, что вынужден подойти к краю башни и посмотреть вниз. Этот угол замка не выходил на море, но тем не менее у его подножия все равно было множество острых камней. Никто бы не мог выжить после такого падения. Прими я решение, в котором был бы уверен на протяжении хоть одной секунды, то мог бы покончить со всем этим. И что бы об этом ни думали Баррич, Чейд или любой другой – это уже не могло бы причинить мне никакого беспокойства.