Вера Желиховская - Майя (фантастическая повесть)

• Название: Майя (фантастическая повесть)
• Автор: Вера Желиховская
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2017

В книге известной писательницы В. П. Желиховской, младшей сестры основательницы Теософского общества Е. П. Блаватской, представлено первое за более чем 100 лет переиздание фантастической повести «Майя» — теософского «романа воспитания» и истории борьбы «Белого» и «Черного» братств за душу девушки. В приложении — фантастические рассказы «Видение в кристалле», «Ночь всепрощения и мира» и «Из стран полярных».

---

«— Да! — чуть не вслух сорвалось с языка его в заключение. — Кажется, я им делал слишком много чести, — этому маньяку неплодотворных изобретений и его неясно видящей ясновидящей! Они — наши светлые братья, — очень наивны, как и всякая добродетель, если замышляют поколебать наше влияние на мир такими орудиями, как эти двое, отец и дочь!.. Она способнее… но, кажется, нам и сильнейших претендентов на посвящение в светлые таинства и на благотворные перевороты в духовном мире человечества удавалось отстранять в ряды безумных и несмысленных юродивых!.. Подождем. Вероятно, обычные средства помогут».

Почти все следующие дни хозяин и гость провели, запершись в лаборатории. Встречаясь за поздними обедами, профессор так был занят своими размышлениями, что почти не говорил с дочерью; барон, напротив, бывал очень разговорчив и так красно рассказывал, что несколько раз возбуждал интерес Майи. Ей стало даже казаться, что она преувеличивала темные свойства их посетителя. Черных испарений, окружавших его, она положительно более не замечала. Только одно поведение Газели, которую приходилось запирать во избежание неприятностей, поддерживало ее опасения. Собака не могла выносить близости де Велиара спокойно. Она или лаяла и металась в небывалых припадках злобы, или, встретясь с ним взглядом, визжала и пряталась в ужасе.

Страх животного уступал злобе только в те минуты, когда барон приближался к его хозяйке. Газель ни за что не допускала Майю подать ему руку, как бешеная, бросаясь на гостя. Пришлось ее запирать во всю неделю пребывания у них барона.

— Что вы делаете сегодня вечером, m-lle Marie? — спросил ее де Велиар раз, когда обед их приближался уже к концу.

— Я?.. Ничего особенного. Поиграю, вероятно… А когда надоест музыка, пройдусь по парку.

— Вы не боитесь выходить так поздно?

— О, нет. Чего ж бояться?.. Здесь тихо. И к тому же я беру с собой Газель, а вы видите, как ревностно она меня оберегает! — улыбаясь, прибавила молодая девушка.

— Да, чересчур ревностно…. Но вряд ли на ее охрану можно во всех случаях положиться… Серьезно! Не советую вам ходить в сумерки далее сада. Мне говорили, что в окрестностях много волков.

— Волков у нас довольно, но теперь слишком рано для их появления… Позже, зимой, они ходят целыми стаями.

— Не в числе дело, Майя! — отозвался профессор. — В городе опасаются бешеного волка. Было несколько случаев укушений… Собираются делать облавы, не дожидаясь даже снега.

— Вот видите… Вместо прогулки подымитесь лучше к нам на вышку, в лабораторию вашего батюшки, m-lle Marie. Мы устроили там приспособление к подзорной трубе, которое придает большой интерес нашим наблюдениям… Если только ночь будет, как надо надеяться, ясная.

— Да, это изумительно! Я все думаю о вашем увеличителе, барон, и не надивлюсь… Представь, Майя… Барон имеет множество удивительных инструментов в своем «волшебном бауле», — так я назвал его ящик…

— Ваш батюшка оказал такую незаслуженную честь моему дорожному несессеру, — добродушно смеясь, вставил де Велиар.

— Ну, да! Незаслуженную!.. Хотя бы ваш разрушающий и созидающий эфир!.. Или вот этот увеличитель!.. Представь себе, Майя; маленький ящичек, не больше моей табакерки. Барон ставит его на стол рядом с моим микроскопом и проводит из него к стеклу проволоку, и что же ты думаешь? Микроскоп приобретает силы утысячеренные!.. То есть вот до чего: ты знаешь, в какую величину представляется волосок в моем настольном микроскопе?.. Тонкой веревочкой, не правда ли?.. Ну, эта веревочка превращается в корабельный канат, если приложить к краю стеклышка проволоку увеличителя барона де Велиара.

— Неужели?… Как же мы ничего не читали об этом инструменте? — осведомилась Майя. — Как ты не слыхал, папа?.. Ведь он должен произвесть переворот в этом деле!

— Без сомнения! Но барон его существования открывать никому не желает.

— Возможно ли?!.. Мне кажется, это преступление против науки!

— Тайна моего маленького механизма принадлежит не мне! — добродушно возразил барон. — Открывать его я не имею права! Но охотно могу и желаю услужить вашему батюшке, оставив ему этот экземпляр. Сегодня мы будем испытывать его силу на большом телескопе, наблюдая звезды и луну… Не пожелаете ли и вы к нам присоединиться, m-lle Marie?

— Разумеется… И с большим удовольствием! — согласилась Майя. — Я так благодарна вам за отца.

Профессор, между тем, засыпал своего гостя благодарностями и не совсем решительными отказами воспользоваться его щедростью.

— Она мне ровно ничего не стоит! — отклонил и те и другие барон. — Я всегда могу иметь дубликат этой маленькой машинки.

VII

В ожидании темноты, барон после обеда попросил Майю сыграть что-либо и пришел в крайний восторг от ее фантазий. Он удивил ее несколькими замечаниями, совпавшими, как нельзя лучше, с ее собственными представлениями.

— Это очень блестяще!.. Очень оригинально!.. Будто бы видишь танец саламандр в огненных вихрях пожара, — сказал он.

— Такова моя мысль, — согласилась Майя. — Но как вы могли напасть на нее?.. Я, обыкновенно, списываю свою музыку с окружающего. Вот и теперь: мне показалась пляска саламандр там, — в камине, — кивнула она головой на ярко растопленный в глубине гостиной камин. — Я ведь фантазерка!

— О! Да. Я знаю… но ваш термин не верен, — вы не фантазируете, а, действительно видите то, что сокрыто от более грубых натур, и великолепно рисуете звуками!

Майя ничего не отвечала, а только подумала: «Неужели и он видит, что я вижу?» Но говорить с ним об этом она не хотела, все же сильно ему не доверяя, хотя отзывы и внимание его ей льстили.

«Она осторожна! — в то же время подумал барон. — Положительно, ее следует более опасаться, чем этого наивного старика… Она довольно сильна!.. Довольно сильна и очень способна! Надо, кажется, прибегнуть к содействию обычных органических сил, чтоб отвлечь ее от духовных стремлений».

— Ну, а теперь что вы хотите воспроизвести? — заговорил он через несколько минут тихо, осторожным шепотом, будто боясь спугнуть ее мысли или заглушить мелодию нежного andante, к которому перешла она после бурных аккордов. — Затишье после пожара и грозы!.. Светлеющий горизонт и, на его ярком фоне, силуэт приближающегося, любимого создания?..

Майя опустила руки и стремительно встала. Она только что думала о Кассинии, о его возвращении к ней.

— Нет! — шутливым тоном, но побледнев заметно, вскричала она. — С вами опасно предаваться мечтам!.. Лучше пойду пройдусь по саду! Посмотрю на восход луны, пока вы позовете меня на нашу обсерваторию.

И она хотела было исполнить свое намерение, но профессор ему положительно воспротивился.

— Куда идти, на ночь глядя? Не лучше ли всем сейчас подняться наверх?.. Что ж, что луна не встала! До ее восхода можно посмотреть на звезды: они еще ярче, пока ее нет.

Майя очень любила наблюдения над светилами небесными; ей часто случалось долгие часы проводить у отцовского телескопа. Теперь же ее интересовал чрезвычайно увеличительный аппарат, о котором профессор рассказывал такие чудеса. Она поглядела в окно на ясные сумерки, на небо, в глубине которого уже мигали первые звезды, и вдруг, загоревшись желанием посмотреть на них ближе, вскричала:

— Ну что ж, пойдемте!.. Пойдемте наблюдать за тем, как люди живут на Марсе и Венере.

И она, весело оглянувшись на гостя и профессора, чуть не побежала вперед в кабинет отца и его лабораторию, откуда круглая, вьющаяся лестница вела на вышку, в стеклянный павильон, названный ими обсерваторией. Она не останавливалась еще на странном явлении, с нею происходившем; оно бы ее поразило, если б ей дано было его заметить. Куда девалась ее антипатия к барону? Она и думать о ней перестала! Ей было так легко, так весело, как с детства не бывало. Знай Майя опьяняющее действие наркотических средств, она могла бы подумать, что ее чем-нибудь опоили, — так горячо струилась в ней кровь, так крепко билось временами и сладко замирало сердце.

Они взошли на вышку. Барон добродушно смеялся над тем, что она забывает их годы, судя по своим. Он указывал на профессора, немного запыхавшегося и отставшего от них на лестнице, с лампой в руках.

— Кажется, не к чему было заботиться об освещении? — смеясь, сказал он, ставя лампу на стол. — Здесь так светло!

В самом деле, хотя сумерки были ясные и восток уже освещался заревом восходившей луны, но все же в этой стеклянной вышке было необыкновенно светло, словно она сама сияла своим внутренним светом.

— Это чудо, что за ночь! — вскричала Майя. — Откуда этот ясный свет?

— Вероятно, ваше присутствие разливает его! — любезно заметил де Велиар. — Больше нечем объяснить этого… Ринарди! потушите вашу смрадную лампу. Ничто она, когда блеск глаз m-lle Marie до того блестящ, что я, право, боюсь, чтоб пред ним не померкли светила небесные.