Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

• Название: Стратегия обмана. Политические хроники
• Автор: Антонина Ванина
• Жанр: Ужасы и Мистика

После самой кровопролитной войны мир и порядок в нём бесповоротно изменились. Запретное стало дозволенным, а явное — скрытым. Пребывая в тихой гавани, которая обещает стать эпицентром назревающего противостояния, солдат невидимого фронта, безутешный монах, хитроумный банкир и глава тайной даже от собственного правительства спецслужбы попадают в круговорот грязных игр, что устроили правители сего мира ради собственных амбиций, назвав свою тактику «стратегией напряженности».

---

Папа хотел создать себе образ миротворца. В мире это восприняли с восторгом и интересом, а отец Матео не верил ни одному его слову, потому как знал — политикам верить глупо.

В преддверии Дня Мира, папа обратился к миру с такой вот речью: «Свобода представляет собой одно из величайших устремлений всех людей, живущих в современном мире. Не обеспечив повсеместно и глубокого признания свободы, человек не сможет достигнуть мира. Не может существовать подлинной свободы как фундамента мира там, где вся полнота власти сосредоточена в руках одного-единственного общественного класса, одной расы или одной группы, или же там, где общее благо отождествляется с интересами одной-единственной партии, которая в свою очередь отождествляет себя с государством».

Отцу Матео в связи со сказанным было интересно только одно: говоря это, папа вспоминал об архиепископе Ромеро, погибшим за свободу народа Сальвадора от тирании фашистской хунты, которому папа настойчиво предлагал договориться с властями, или же все эти высокопарные речи были обращены исключительно на восток в Кремль? Что-то подсказывало отцу Матео, что последнее.

Когда в Польше начались забастовки профсоюзов и захват пикетчиками заводов, папа как последовательный антикоммунист посетовал, что польский народ страдает, польскому народу нечего есть, и потому его гнев оправдан. Отец Матео сильно сомневался, что можно сравнить голод нищих, обобранных Сомосой никарагуанцев, и трудоустроенных коммунистическим государством поляков. Однако про первых папа не вспоминал, а «Солидарность» и её борьбу с польскими властями поддерживал. И это очень тревожило отца Матео. При Павле VI с его метаниями и нерешительностью нельзя было и представить, чтобы понтифик в подобной форме публично высказался в поддержку какой-либо политический силы даже в пределах Италии, не говоря уже об иностранном государстве, тем более на Востоке. А тут такая категоричность. А ведь архиепископу Ромеро папа не двусмысленно говорил — договорись с властями. Теперь же он сам поддерживает оппозиционную «Солидарность», которая грозит польской власти неповиновением. Опять Иоанн Павел II проявил себя как политик, то есть, двуличный человек.

Когда со дня смерти архиепископа Ромеро прошло два года, и в Ватикан прибыл посол из Штатов, то папа принялся порицать его за военную помощь техникой и советниками, которую США оказывают Сальвадору. Папа говорил все то, к чему призывал Картера, партизан и сальвадорскую хунту сам архиепископ Ромеро. Что же это случилось? Прозрение? Раскаяние после страшного убийства главы церкви Сальвадора?

Когда к папе незадолго до американского посла, с визитом приезжал президент демократического и революционного фронта Сальвадора, папа вспомнил и о Ромеро. Он сказал только: «Глупо отдавать жизнь за какую-либо идеологию», как будто архиепископ кинулся на амбразуру, а не был подло застрелен во время мессы. Вот и всё прозрение — просто двуличный человек, хотя нет — политик.

Потому-то папа и может, не моргнув и глазом, порицать никарагуанских священников, которые после победы сандинистов участвуют в политическом обустройстве страны и в то же время сам вмешивается во внутренние дела иностранного государства теми же политическими методами.

Сейчас «Римский обозреватель» пишет, что за прошлый год из пятисот миллиардов долларов, вложенных странами мира в производство вооружения, большая часть принадлежит западным странам, то есть меньшей части планеты Земля. И всё равно «Римский обозреватель» подчеркивает, что продолжать надо в том же духе, ибо только оружием западный мир сможет защитить демократию и свободу и даже христианство от диктатуры, атеизма и гонения на Церковь на Востоке.

Наверное, архиепископ Ромеро погиб потому, что не хотел понимать, что военная помощь сальвадорской хунте от США — это был акт милосердия. Чтобы бороться с диктатурой эту же диктатуру надо вооружать. Чтоб поддержать демократию, надо держать народ при феодализме, а чтоб не было гонений на Церковь, эту Церковь надо расстрелять.

А ведь еще недавно «Римский обозреватель» был самой сухой и скучной газетой в Риме, потому что придерживался редакционной политики нейтральности. Еще семь лет назад после всеобъемлющей проверки ватиканских ведомств сам отец Матео предлагал газету закрыть. А теперь «Римский обозреватель» не узнать — никакой нейтральности, новая редакционная политика подчеркнутого антикоммунизма. И все это началось с приходом нового папы-поляка.

То, что он в публичных речах ставил на одну доску фашизм и коммунизм, говорило только о политизированности этих самых речей. Интересно, если эти две идеологии действительно равны между собой, то из-за чего тогда случилась гражданская война в Испании? А из-за чего сейчас в Центральной Америке партизаны-леваки объявляют восстание откровенно фашистским режимом своих стран? Почему в самой Италии сейчас неофашистские банды бьются с бандами ультралевых? Наверно из-за тождественности идеологии… Что бы не говорил папа, а между коммунизмом и фашизмом нет знака равенства — просто они оба ненавистны власть имущим, и тот, первый, кажется для них страшней второго настолько, что они не побоятся замараться кровью и заключить союз с коричневыми против красных.

От столь безрадостных размышлений отца Матео оторвал телефонный звонок.

— А, господин Сарваш, — устало протянул он, — примите мои запоздалые поздравления. Надеюсь, двадцать пять лет тюрьмы для Микеле Синдоны от нью-йоркского правосудия вас удовлетворили?

— Вы слишком хорошего обо мне мнения, отец Матео, — рассмеялся банкир. — На самом деле я жду, когда же дона Микеле экстрадируют из Нью-Йорка в Милан.

— Не доверяете американским тюрьмам?

— Почему же, очень даже доверяю. Но условия в итальянских, куда суровее.

— Смотря для кого.

— Ваша правда, — признал Сарваш, — но полагаю, дон Микеле не для того так старательно избегает экстрадиции на родину, потому что не хочет провести старость в уютной тёплой камере с телевизором. В его годы двадцать пять лет это пожизненный срок. Если итальянская Фемида прибавит еще двадцать пять, для него от этого ничего в сути не изменится.

— Тогда что, по-вашему, держит его в США?

— Бывшие партнеры по преступному бизнесу, полагаю.

— Как мне помнится, сейчас вы работаете на одного из них.

— А вы, по соседству с другим, — ехидно заметил Сарваш. — Знаете, я ведь именно поэтому вам и звоню. После приговора Синдоне я уже подумал, что моя миссия завершена, и можно с чистой совестью подать прошение об увольнении. Но вот совсем недавно через операционный отдел прошли интересные документы и, знаете, желание уволиться как-то резко пропало.

— Что, хотите разоблачить еще одного кассира мафии?

— О, если бы дело было только в ней. Вы знаете, что по поручению ИРД Банк Амвросия продает акции банков и страховых компаний?

— Я работаю в конгрегации по делам духовенства, а не в ИРД, — недовольно заметил отец Матео, — откуда мне это знать?

— А если бы вы работали в Префектуре экономических дел, то знали бы? — весело заметил Сарваш. — Отец Матео, вы же были квалификатором Инквизиции. Если переложить эту должность на современную, то получится нечто вроде дознавателя прокуратуры, так ведь? В вас же есть эта жилка следователя, так что я в жизни не поверю, что вам не интересно знать, что творится в ИРД.

Сарваш задел за самое больное, ибо, по мнению отца Матео нарыв на теле Церкви под названием ИРД все никак не мог прорваться и показать свою истинную гнилую суть и просто так усохнуть и прекратить сомнительные операции тоже не спешил. Даже случись невероятное, и папа отправит Марцинкуса в отставку, отец Матео больше чем уверен, что на его место Иоанн Павел II тут же поставит опусдеистов и не факт что такое изменение будет к лучшему.

— Хорошо, — сдался Мурсиа, — о каких поручениях ИРД вы говорите?

— Скажем так, — начал своё повествование Сарваш, — есть один иностранный банк, и он хочет купить 1200 акций одной страховой компании и поручает это Банку Амвросия. По счастливому совпадению миланская компания выбрасывает на рынок ровно 1200 акций той самой страховой компании. На рынке одна акция, скажем, стоит тринадцать тысяч лир, а миланская компания просит за неё тридцать пять. Но, о чудо, сделка совершается, швейцарцы получают искомые акции, заплатив миланцам сорок миллиардов лир. Все довольны, сделка закрыта.

— При том, что переплата составила где-то около двадцати трёх миллиардов? — скептически переспросил отец Матео.

— Удивлены, правда? А теперь разгадка этой головоломки — швейцарский банк и миланская компания принадлежат Банку Амвросия, а вся выручка от сделки осталась в Швейцарии.

— Тогда это махинация, — тут же отреагировал отец Матео. — По закону прибыль должна была вернуться в Италию.