Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

• Название: Стратегия обмана. Политические хроники
• Автор: Антонина Ванина
• Жанр: Ужасы и Мистика

После самой кровопролитной войны мир и порядок в нём бесповоротно изменились. Запретное стало дозволенным, а явное — скрытым. Пребывая в тихой гавани, которая обещает стать эпицентром назревающего противостояния, солдат невидимого фронта, безутешный монах, хитроумный банкир и глава тайной даже от собственного правительства спецслужбы попадают в круговорот грязных игр, что устроили правители сего мира ради собственных амбиций, назвав свою тактику «стратегией напряженности».

---

А в это время Алекс сидела в римской квартире и корила себя, что именно сейчас, когда Ольстер снова в опасности, когда мировая общественность осуждает кровожадность и бессердечие Тэтчер, она должна сидеть здесь и ждать, когда же Али приедет в Рим. Немного настроение ей подняло известие, что на Шетландских островах соратники взорвали нефтепровод как раз во время официального визита королевы в честь открытия терминала. Пострадавших нет, ущерб на миллионы фунтов и взбучка службе безопасности — ну чем не удачно проведенная акция?

В воскресенье Франческо показал Алекс свежие фотографии. Матео Мурсиа передаёт некоему долговязому и смуглому молодому человеку приглашение на богослужение.

— Если правильно подать на суде, — заметила Алекс, — можно сказать, что в конверте не простой клочок бумаги, а чек. Будет доказательство, что убийство заказал или организовал Матео Мурсиа.

— Если что, используем это фото в крайнем случае, — бросил Франческо.

— Слушай, может откроешь свой коварный план? Кого ты собираешься подставить вместо Мурсиа?

— Имей терпение и позже всё узнаешь, — произнёс он, закуривая трубку.

— Позже это когда?

— Когда Али начнёт давать показания в суде. А может и позже. Сейчас, когда время поджимает, наверху зашевелились и думают, не стоит ли пойти на попятную.

— Отменить акцию?

— Не её, а то, что последует за ней. Всё из-за твоего Али. Не знаю, где и как ты его нашла, но вслед за ним увязался наш человек, его куратор ещё по Турции. Приехал, теперь мутит воду. Но паникеров вроде него немного, думаю, всё пройдёт как надо. Всего три дня осталось. Будем ждать и готовиться. Ты пойдешь в среду на площадь?

— Я не католичка, зачем мне смотреть на папу римского?

— Ах, ну да, ты же суровая и бескомпромиссная протестантка, — как ему казалось, разумно предположил Франческо. — Можешь и не ходить. Но разве тебе не интересно посмотреть, как всё пойдет? Хотя бы с краешку, одним глазком.

— Я подумаю.

Но все эти три дня Алекс думала о другом. На пятьдесят девятый день голодовки умер второй член ВИРА. В Белфасте и Дерри начались беспорядки, в Дублине толпа из двух тысяч человек чуть не разгромила британское посольство, а Алекс ждала, когда же, наконец, пройдёт ещё один день, акция закончится, и она сможет уехать в Ольстер.

Днём в среду Родерик засобирался в аэропорт. Только теперь, когда до акции оставалось несколько часов, он озаботился тем, что после ареста Али непременно сдаст его.

— Раньше надо было думать, — сказала на его опасения Алекс.

— Тебе легко говорить, — причитал Родерик, откупоривая бутылку виски, — тебя Али в жизни не видел. А вот меня может сдать, если ему предъявят фото. Надо было работать с Али через посредника, того контрабандиста Абдуллу, например.

— А вот и нет, — возразила Алекс, — знал бы Абдулла, чего мы хотим, об этом знали бы все «серые волки». И не факт что их руководству это бы понравилось. А так Абдулла пребывает, в блаженной уверенности, что Али поехал убивать депутата парламента от коммунистов или кого-то в этом роде. А на счёт своей физиономии на фото не волнуйся. Три года назад, как мне помнится, здешняя полиция работала так усиленно, чтобы не найти Моро, что я думаю, они и сейчас нам не враги.

Выпроводив Родерика в аэропорт, Алекс все же пришла к площади в назначенное время, посмотреть, чем же завершится акция. Но в голову лезли абсолютно посторонние мысли. Она не могла не думать о погибшем вчера голодной смертью Фрэнсисе Хьюсе. Что этой Тэтчер стоило подписать жалкую бумажку о придании заключенным из ИРА и ВИРА статуса военнопленных? Политических очков? Гордости? А теперь, когда весь мир осуждает её узколобость и чёрствость, много она отыграла очков, убив своим решением двух голодающих? Что же за люди приходят во власть, когда для них какой-то статус, какая-то формальная бумажка, важнее человеческой жизни? Хотя, кажется, они вообще не считают ирландцев за людей. И как с этим смириться, как жить дальше в таком жестоком мире, в таком несправедливом государстве?

В толпе послышались восторженные вскрики — значит, папа выехал на площадь.

Внезапно Алекс поняла, что злится и на него тоже, особенно на то его заявление в Ирландии, где он призывал ирландцев сложить оружие во имя мира. Перед кем, перед этими людоедами из Вестминстера? Бобби Сэндс никого в тюрьме не убил, он умер там сам. Наверное, теперь папа сочтёт его смерть актом самоубийства, а не гражданского неповиновения и скажет, что место Бобби только в аду. Как жить с жестоким правительством? Но как жить с жестоким пастырем?

Вот и прогремел первый выстрел, а за ним и второй. Немного погодя раздался третий. Голуби взмыли в небо. Впереди раздались крики и гул толпы. Не прошло и минуты, как к площади подъехала машина «Скорой помощи», карабинеры на мотоциклах, и все они быстро удалились.

Алекс оценила по достоинству заботу Франческо о папе, только бы потом дотошные журналисты не раскусили его трюк с заранее подогнанной на соседнюю улицу «скорой».

Вернувшись на квартиру, чтобы начать собирать вещи для отлета в Белфаст, Алекс узнала из звонка Франческо, что Али арестовали прямо на площади, что папа ранен, ранены и паломники, что стояли рядом в толпе.

— Приезжай ко мне, я должен тебе кое-что сказать, — произнес он и положил трубку.

И Алекс беспрекословно оправилась на встречу с Франческо в его рабочем кабинете в одном из офисных зданий, чтобы из первых уст услышать, что папа при смерти. Первая пуля ранила ему левую руку и попала в легкое туристки, что стояла рядом. Вторая пуля попала папе в живот, прошла навылет и ранила еще одну туристку. Третья ушла в воздух — это монахиня из толпы толкнула Али и попыталась повалить его на землю. Папе уже сделали экстренную операцию, выкачали из брюшины три литра крови и удалили тридцать сантиметров кишечника. Состояние папы тяжелое, но не безнадежное.

Франческо зачитал Алекс перевод из газетной статьи и отложил её в сторону:

— Что думаешь? — спросил он Алекс, пока она с интересом разглядывала фотографию с автографом госсекретаря США Хейга на стене его кабинета.

— Это какая-то шутка? Три литра и всё небезнадежно? Пуля прошла через живот навылет и еще ранила паломницу снизу в толпе? Пули не летают снизу вверх и обратно вниз.

— Я рад, что ты заметила. У меня самого диплом врача, поэтому я сказал ватиканским борзописцам от прессы, что такая история, мягко говоря, выглядит сомнительно.

— Так ты медик? С ума сойти… Так что с папой на самом деле?

— А ты как думаешь?

— Чёрт, я не знаю. Судя по траектории полета пуль, ранен либо папа, либо паломники рядом. Они хоть живы?

— Живы, — кивнул Франческо, — им уже оказали помощь. Так что там с траекторией? — хитро прищурившись, спросил Франческо?

Алекс под действием его взгляда даже сникла и тихим тонким голосом спросила:

— Али что, совсем не попал?

Франческо ничего не ответил, только покопался в ворохе бумаг и вынул оттуда фотографию.

— Прямо с площади, — прокомментировал он, — снимала пресса.

Алекс внимательно оглядела снимок. Здесь папу поддерживают его охранники в чёрных костюмах, сам он необычайно растерян. И только окровавленный палец чётко выделялся на фоне белого одеяния.

— И это всё? — с замиранием сердца спросила она.

— Да нет, вторая пуля прошла по касательной, — подтвердил Франческо. — Раздробленный палец и резкая боль в боку, конечно, малоприятны, но папу увезли в шоковом состоянии, сердце прихватило или ещё что-то в этом роде. В общем, ложная тревога. Палец перебинтовали, рану зашили. Пока что папа отдыхает и восстанавливает душевные силы.

— Сам придумал подлог? — с подозрением спросила Алекс.

— Помилуй, в Ватикане есть стратеги похитрее меня. Вся информация о трёх литрах и удаленном кишечнике прошла через официальных представителей курии. Я не удивлюсь, ели папа ещё сам не в курсе, что у него нет тридцати сантиметров кишечника.

— А что, так можно? — удивилась Алекс. — Когда его выпишут, разве он не расскажет, как всё было на самом деле?

— Плохо ты понимаешь ватиканскую политику. Там курия вертит папой, а не наоборот. Если курия сказала, что нет куска кишечника, значит, папе придётся смириться и думать, что его действительно нет.

— А врачи? Они же знают, что никакой операции не было.

— Ну, допустим, врачей было всего двое и подписка о неразглашении с них уже взята. А медперсонал и так ни о чём не подозревает, просто перебинтовывает раны папы. Раны ведь у него имеются на самом деле.

— С ума сойти, — повторила Алекс, вздохнув. — Пусть теперь курия молится, чтобы папа отдал Богу душу лет через десять не позже.

— Почему?

— Потому что с вырезанным кишечником в преклонном возрасте долго не прожить. Если папа Войтыла умудрится стать долгожителем, вся эта история с тяжёлым ранением будет выглядеть сомнительно.