Тудора Аргези - Лирика

• Название: Лирика
• Автор: Тудора Аргези
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Лирика
• Год: 1971

Тудор Аргези (псевдоним; настоящее имя Ион Теодореску) (1880–1967) — румынский поэт. В своих стихах утверждал ценность человеческой личности, деятельное, творческое начало. Писал антиклерикальные и антибуржуазные политические памфлеты.

---

ЖЕНИТЬБА

© Перевод Н. Стефанович

Ты сделаться хочешь землею моей,
С густым виноградником, ширью полей,
С прудами, оврагами, рощей сосновой?

Мыча, молоко принесут нам коровы,
Столпятся у наших ворот на закате,
У синих цветов и у белых акаций.

А ласточки будут играть и резвиться
С гурьбой поросят и с домашнею птицей…

Цыплята проворно
Сочтут золотые ячменные зерна
И будут ловить комаров…

А клены раскинут приветливый кров.
Раздастся отчетливый крик петушиный.

Цветов наберем мы большие корзины.
Из прутьев ракиты с тобою вдвоем
Тогда мы приданое наше сплетем.

Из шерсти мы сделаем тут
Котятам приют.

Ты хочешь ли стать моим садом, в котором
Трава словно бархат за темным забором?

ЖЕНИХ © Перевод Н. Стефанович

Стань поляной моей, на которой
Незабудок узоры.
Я же сделаюсь тихим и белым волом,
Съем тебя и жевать не устану потом
Светлой ночью весенней,
Преклонясь на колени.
А в ярме твоих рук
Я б на небо взошел, где так пусто вокруг.

Мы достигли бы лунных ущелий,
Мы бы все на луне разглядели,
И, поля меловые вспахав,
Мы бы много посеяли трав.

Вот рога мои подняты ввысь:
Ляг на них и в ярмо превратись,—
Пред тобою, моя госпожа,
Бык суровый склонился, дрожа…

СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ © Перевод Н. Стефанович

Зеленые ящерицы сквозь камыш
Глядят на тебя и на берег отлогий,
А ты, их сестричка, и шьешь и кроишь,
В ручей опустив загорелые ноги.

И змейки к тебе устремились гурьбой.
Как празднуют звери наш месяц медовый,
Как ласково смотрят, любуясь тобой,
Ягнята, коровы…

Конюшням, сараям, прудам покажу,
Тенистому саду с узором дорожек —
Тебя, их владычицу и госпожу…
Пока же с тобой познакомится ежик.

БЭРЭГАН [3] © Перевод Н. Стефанович

Плоть от плоти родной земли,
Дал ты людям, что взять смогли,—
Комья пашен, бугры могил…
Хлеб давал и водой поил,
А потом все отнял опять,
Чтоб колючий сорняк питать,
Чтобы в стебле высоком
Дух смешался с бездушным соком.

Ты вбираешь в себя без конца
Их сердца.
Погружаясь в молчанье твое,
Улеглись они, как белье:
Там повязки, косынки, платок,
Тот, что скроен наискосок.

Между ними — платок квадратный,
Лишь к нему не пристали пятна,

Но и он растает, как иней…
И останется — горстка полыни,
Запах затхлости горьковатый,
Листья мяты…

Предки без облика и без плоти,
Вы — как ветер, как запах, живете.

ЛАСКОВАЯ ЗИМА © Перевод К. Арсенева

Ласковый морозный час
Светом опьяняет нас.
Им сегодня озарен
Человек и старый клен.

Золотилась тут луна,
С ветки свесилась она.
Изморозь одела иву
Тканью, вытканной лениво.
Сорняки
В седой пыли
Лапотки
Из лент сплели…

Под моею крышей гомон воробьиный.
Ладят воробьи для птенцов перины.
Нашей старой кошке холода с руки —
Вяжет на досуге новые носки.
И, мурлыча тихо,
Соткала франтиха,
Добрая хозяйка,
Новую фуфайку.

А мороз, рисунком славясь,
Вьет узоры всем на зависть.
Замерцали ветви, льдинки,
И сосульки, и травинки.

Цвесть уже не время руте:
Стебли — ледяные прутья.
А вчера вода-колдунья
Нацепила в новолунье
Бус алмазные потоки
На трубу и водостоки.

Липкую улитку сном
Оковало под окном.
И она, как будто пряха,
Из бог весть какого праха,
Завиток за завитком,
Туфельку сплела молчком,
В ней
Замуровалась на год
От грядущих дней
И тягот.

Ручейки в осколках колких,
Воздух — точно острый нож.
Вся в колючках, вся в иголках,
Ежится земля, как еж.

НА КАМНЕ © Перевод Э. Александрова

Вот на камне, у избушки,
Человек жует краюшку,
А с березки воробей
Доли требует своей.
Эта маленькая птица
Брать с ладошки не боится.

Ну, а если вдруг случится,
Что платочек загрязнится
Или чепчик у нее,—
У плутовки хватит прыти
Сполоснуть их в том корыте,
Где стирает мать белье.

Эй, воробышек бедовый,
Загляни-ка на два слова!
Прожил год у нас — и что ж:
Спал в тепле, стирал, обедал
И задатка даже не дал!
Постыдился бы! Хорош!

Только чем платить пичуге
За постель и за услуги?
Подтвердит вам целый свет,
Что под самой крышей вечно
В долг живет она беспечно,
А в кармане — гроша нет!..

ИСПОРЧЕННЫЕ СЛОВА © Перевод Н. Стефанович

Я знаю:
Слова мои — это ватага шальная.
Вином опились!
Ты видишь? Привстали — и падают вниз.
Побегать хотели, резвясь,
Но где там: свалились в какую-то грязь…
Вот кто-то из них ахинею понес —
И что же? Хохочут до слез.

Слова, потерявшие головы…
Под небом холодным, как олово,
Блуждают, залезут в болото —
Все ищут чего-то.
На ивах, на кленах
Плодов ожидают зеленых.
Совсем перешли через край…

Ты их не ласкай!
Бог с ними…
Зачем повторять их устами своими
Под говор струны, нараспев?
Пускай же на них твой обрушится гнев,
Насмешки, досада —
                                 так надо!

ЯРМАРКА ПОД АЛЬДЕБАРАНОМ © Перевод В. Корчагин

Бусы! Бусы!.. Эй, — к прилавку!
Прекратите, девки, давку:
В небе бус полным-полно —
Ишь горят, к зерну зерно.
Сыплю звезды, как горошек,
Хватит всем крестов да брошек!

И жемчужина тут есть —
В ней поди обхватов шесть.
Жалко только, быстро тает:
По кусочку в ночь теряет.
В слуховом повесь окошке —
Будут к пятнице лишь рожки…
Но коль станет вновь кругла,
Значит, счастье принесла.

Кто возьмет? Я цену скину,
Уступлю за половину!..

Здесь за всё любовью платят.
Открываюсь на закате,—
До утра товару хватит!
В долг так в долг! Бери любые!
Плата — в день святой Марии.

На-ка: восемь сот в горсти,
Хоть по звездочке сочти.
Коль заплатишь с пылом-жаром, —
И Весы отдам задаром!..

Перед самой лишь зарею
На замок я дверь закрою,
Небосвод пустой скручу,
В тачку — швырь! — и укачу,
Чтоб ни ветру, ни лучу
Не догнать меня по следу…
Девоньки! Сейчас уеду!

На последнюю звезду
Покупательницу жду.

ДАКСКОЕ © Перевод С. Шервинский

Смотрю на хрупкий глиняный сосуд…
Здесь трех тысячелетий был приют,
Которым противопоставил
Ты обжиг свой, — и каждый век оставил
Внутри тебя, храним твоим покоем,
Частицы тонкой пыли, слой за слоем.
Все возрасты веков сберег сосуд.
Мгновенья будут жить, века — умрут.

Ты полон тайны. Горлышко с надломом.
Ты долго спал под тучным черноземом.
Не сыщешь и костей руки счастливой,
Тебя покрывшей редкостной поливой.
Он глину мял — и родилась амфора.
А где же мастер? Нет и горсти сора.
Все станем почвой, жирной иль сухой…
Ты жив, он — нет. Таков удел людской.

Кровавым, потным ногтем он слегка
Вцарапал все же контуры цветка
В твое бедро, обвел тебя каемкой.
Вдохнул он чувство в горло глины ломкой.
Ты — можешь быть, он — бытия лишен,
Одним надрезом ногтя воскрешен!
Не одному всевышнему служи ты,
Как ширь пустынь, иль звезды, иль луна.
И людям ты принадлежишь сполна.
Пусть руки мастера забыты,
Твой тронуть стан ладонь моя вольна.
Тебя поставил на руку гончар
И стукнул пальцем, — гулко на удар
Ответил ты. И ныне звучно пенье
Пустынных недр, как в первый миг рожденья.

Кувшин из глины с мыслью пополам,
Он — голос дал тебе, я — слово дам.

ХОРА НА ДВОРЕ