Юрий Корчевский - Сын боярский. Победы фельдъегеря

• Название: Сын боярский. Победы фельдъегеря
• Автор: Юрий Корчевский
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-82067-2

Новые приключения нашего современника в далеком прошлом.

Заброшенный в Древнюю Русь фельдъегерь правительственной связи РФ меняет профессию.

Ему предстоит стать дружинником московского князя и новгородским ушкуйником, служить на пограничной заставе и ходить в морские походы против шведов, штурмовать столицу Волжской Булгарии и выйти на поединок против лучшего богатура крымских татар, зная, что от исхода этой смертельной схватки зависит судьба Русской Земли…

---

Уже недалеко был берег, и видно было, как снуют лодки, вывозя горожан. Их никто не преследовал, не останавливал – не до них было, да и лодок у москвитян не было.

«Недочёт, недоработка», – отметил про себя Алексей. Надо было вначале у рыбаков или торговцев все плавсредства изъять да речной дозор выставить. Ведь бегут в первую очередь те, у кого деньги, кто знатен, кто может позволить себе нанять лодку. Ускользают те, кто представляет наибольший интерес. За пленного купца или мурзу заплатят выкуп – он выгоден. А бедняка только продать недорого можно – тем же крымчакам. Немного дороже стоят ремесленники – искусные люди везде нужны. Булгар славился цветным стеклом, выделанными кожами и изделиями из них, в нём плавили чугун и сталь. А ещё здесь жили умелые печники.

Дома в городе имели одну особенность: печи топили снаружи дома, и разветвленная сеть дымоходов шла под полами, обогревая дом. По улицам шла канализация в глиняных трубах и водопровод в свинцовых. Вода шла самотёком из водяных источников ближайшей горы – именно тут русские, да и другие народы подсмотрели и переняли хитрый обогрев жилища, а вот водопровод и канализация и до сей поры не во всех сёлах есть. После похода на булгар в царских и во многих княжеских имениях появился обогрев через систему дымоходов.

И всё-таки ратники добили воинство булгарское. Дорогой ценой досталась победа, на улицах города было полно трупов – как русских, так и булгар.

После победы с привкусом горечи горожане рыли братские могилы. Русских хоронили по православным обычаям, с молебном и православными священниками. Булгарам не препятствовали хоронить по своим обычаям. Бросать мёртвых на улицах города нельзя – могут вспыхнуть эпидемии.

И только похоронив всех погибших, русские, как метлой, прошлись по городу, забирая всё ценное.

Алексей со своим десятком тоже обходил дома. Он брал только самое ценное, имеющее небольшой объём – изделия из золота и серебра. Позарился на красивый и дорогой товар: его можно было быстро продать, да и лошадь не перегрузишь. Другие сдуру набивали тюки и узлы – одеждой, надеясь пристроить в обозе. Только подводы в обозе не безразмерные.

После разграбления города занялись пленными. Отбирали молодых и здоровых – за них работорговцы давали хорошую цену, и ремесленников – вместе с подмастерьями и инструментом. Из-за них бояре спорили, кто кому достанется. Хорошего мастера в собственном имении заиметь – везение. Его напрокат, за деньги, можно соседу-боярину отдать, а то и продать с выгодой.

Людей набралось много. Их не связывали – куда в степи от конного убежишь? Даже если и повезёт в буерак ночью забраться – дальше что? В степи без еды и воды долго не протянешь, а любой встречный в кабалу, в рабство возьмёт, потому как один и без оружия – добыча лёгкая.

Уходя, ратники подожгли город. Хотя, по большому счёту, гореть в городе, кроме обстановки в домах, нечему. Дома каменные или глинобитные, заборы высокие – огню преграда. В городе оставались только старики немощные да дети малые. Да и они со временем перебрались в Иски-Казань, куда на лодках уже уплыли до них богатые да знатные.

Город со временем пришёл в упадок, разрушился, и только память о нём осталась да легенды.

Князь Пёстрый выполнил наказ великого князя – убрать угрозу с южных границ и ликвидировать давнего торгового конкурента, перевести торговые пути на земли московские. Частично это удалось, в Нижнем Новгороде появилась Желтоводная ярмарка, известная не только на Руси, но и далеко за её пределами.

А беженцы со временем ушли из Иски-Казани. Это было опасное место, и потому они перебрались на новое место, выстроив город Казань. Долго потом она досаждала Москве, пока царь Иван IV Грозный не взял её приступом.

Обратно шли по степи, по границе между княжеством Рязанским и мордвой языческой. Здесь ухо востро держали. Рязанцы к Москве склонялись, и потому напасть не должны были. А вот мордва своего не упустила бы. Но то ли дозоры мордовские да чувашские плохо сработали, то ли вожди местные убоялись – ведь рать у москвитян большая. Напав на неё, можно и самому голову сложить.

Долго добирались до земель московских, до Оки. Пленные шли медленно, проходя за день немногим более десяти вёрст. Да ещё их кормить-поить в пути надо. И войско с ними двигалось с той же скоростью: не бросать же добычу, вмиг найдутся желающие прибрать к алчным ручонкам.

Уже чувствовалось приближение осени, по ночам становилось прохладно.

На ночёвках Алексей стелил на землю трофейный ковёр – так было теплее и мягче. А вечерами раздумывал. До Коломны, откуда Бецкой, рукой подать. Город то под Рязанью был, то под Москвой – уж больно расположение его удобное, на слиянии Москвы-реки и Оки. И потому решать ему надо было, в дружине Бецкого остаться или свободным человеком в Москву податься?

Был ещё вариант – в Серпухов идти. Арсений Белоглазов, боярин, к себе его сманивал. Увидел не то, что Алексей воин опытный – таких в войске и без него хватает. Главное заметил – умом молодой ратник не обижен, на инициативу способен, решителен. Умные среди ратников встречались значительно реже храбрых и опытных, а в тыл врага, в чужой город и вовсе из многотысячного войска единицы пойти отважились бы. Не зря говорят, что на миру и смерть красна. Погибнуть в одиночестве, без надежды на помощь, в муках, от рук палачей – такое далеко не каждый сдюжит. Арсений же обещал и лошадь хорошую дать, и оружие – даже десятником сделать. Правда, должность десятника Алексея не прельщала, ему и повыше занимать приходилось.

При переходе от одного боярина к другому лошадь и оружие возвращались прежнему владельцу. Это боевой холоп не мог перейти, перебежать к другому боярину, потому как лицо подневольное. Алексей же муж свободный, сам к войску прибился и волен был выбирать покровителя.

Положа руку на сердце, Алексею импонировал Арсений: не глуп, смел, воины из его десятка одеты, обуты, вооружены получше многих других. То есть вывод напрашивался сам: не жаден боярин, понимает, что от качества оружия да хорошей лошади жизнь воина в сече зависит.

А вот с Бецким отношения у него не сложились. Неприязни не было, но как-то ревниво относился боярин к успехам Алексея, ревниво – а может, и подозрительно. Алексей ведь из рязанской дружины перешёл. Не по своей воле, конечно, ранен был – но всё же… Хотя и бояре и князья периодически переходили со скарбом и людьми под крыло и на земли великих князей – из той же Литвы в Московию или во Псков. И служили честно, кровь свою проливали, соблюдая клятву верности, которую давали. А данное слово имело вес. Дал слово – держи, не сдержал – потерял честь, восстановить которую было невозможно. Равные потом руки не подадут, за один стол с тобой не сядут. И потому говаривали: «Душу – Богу, жизнь – государю, честь – никому!» И, наверное, Алексей был воспитан так же или консервативен, поскольку в истины эти веровал свято.

Что Коломна, что Серпухов стояли на Оке, только Серпухов подальше. С 1353 года владел городом князь Владимир Андреевич по прозвищу Храбрый. После его смерти в 1410 году земли княжества были поделены, согласно завещанию князя, между вдовой и пятью его сыновьями, но почти все они погибли во время эпидемии чумы.

Когда московское войско, одержавшее победу, с превеликим трудностями переправилось через широкую у Коломны Оку, ратники разбили лагерь на обширном лугу рядом с городом. Переправа заняла два дня, ведь моста не было. Но от одного берега реки к другому сновал «самолёт» – так назывался паром. Невелик он был, десяток подвод мог принять или полсотни человек.

Лагерем на этом лугу стояли раньше войска многих великих князей, в том числе Дмитрия Донского перед походом на Куликово поле. А сейчас необходимо было делить трофеи, поскольку после Коломны бояре с дружинниками расходились по своим имениям. Естественно, каждый боярин, желая получить больше, считал свой род более знатным, более древним, а вклад его дружины во взятие Булгара – более значительным.

В шатре, где проводился по описи делёж, шум и гам не утихали несколько дней. Делили всё: пленных, ценности, лошадей, оружие, одежду, ковры. И по каждой вещи возникали споры до хрипоты, до битья себя в грудь. Понятное дело, некоторые посчитали, что их обделили, и выходили из шатра обиженные. Была определена доля каждого воина, каждого боярина.

Алексей получил походный шатёр, седло, сбрую и двух женщин.

Шатёр и булгарок он продал сразу – на лугу вертелось множество перекупщиков. Когда войско возвращалось из похода с трофеями, всегда они появлялись, слетались, как пчёлы на мёд. Где трофеи, там всегда пена: гулящие девки, продавцы сбитня и перевара, работорговцы и перекупщики. Покупали дёшево, но всё. А кому из ратников охота тащить домой тот же шатёр или пленниц? Да жена такой скандал устроит!