Эгис Румит - Марат. История одной души (СИ)

• Название: Марат. История одной души (СИ)
• Автор: Эгис Румит
• Издательство: СИ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016

Говорят, плохих детей не бывает. Ерунда. Вот вам история одного очень плохого ребенка.

---

Марат бежал дальше, сжимая в руках недоеденную лепешку. Он увидел еще людей. Трое охотников из гражданских, разочарованные стрельбой, торопились к месту происшествия. У всех автоматические винтовки. Черная сталь в черных руках, босые ноги, светлые рубашки. Марат обогнал их. Он снова увидел мостик, на котором утром штопал свою майку. Люди. Охотники и любопытные. Всего собралось человек тридцать. Они стояли на мосту, на досках для стирки и по оба берега ручья. Черные дула винтовок смотрели в свинцовое небо Ямусукро. Полоскались цветастые юбки аканок и гере. Маленькие дети боязливо таращились на убитого зверя.

Сначала Марат увидел кровь, а потом уже самого крокодила. Багровый поток смешался с зеленоватой водой реки, с отраженным металлом неба.

Люди молчали. Крокодил лежал на глиняной отмели между двух настилов для стирки белья. Его еще не начали вытаскивать на берег. Огромное тело наполовину в воде. Шесть метров мышц в роговой броне. Марат подумал, что зверь, наверное, весит тонну. Туша почти перекрывала ручей в ширину. Было непонятно, как вообще этот монстр умудрялся прятаться в маленькой речке. И зачем он заплыл сюда?

Мостки были сильно пробиты пулями. Дыры в расщепленных досках. Кровавые воронки на ребристой спине животного. Марат захотел подойти поближе. Он зашел на мост, нашел свободное место у жердей, остановился. Он увидел огромную морду и приоткрытую пасть. Часть головы крокодила была разрушена. Осколки кости торчали наружу, один уцелевший глаз смотрел на Марата. Он был мертвый, но не такой, как у курицы, и не такой, как у матери. Марат загипнотизировано опустился на корточки. Он видел зеленое мерцание глаза и хищный узкий зрачок. Казалось, крокодил что-то знал и посмеялся над своими убийцами, прежде чем погибнуть. Может, он знал, сколько уже съел людей. А может, и что-то большее. Он был злым лоа и мог знать о Великом Мастере больше, чем сама Намон.

Марат доел лепешку. Он чувствовал, как исчезает вкус крови. Его нос больше не тек, даже ранки на губах затягивались, несмотря на соль. Хорошо. Будет еще много дней. Он найдет своих обидчиков и сделает то, о чем говорил. Он искупает в крови чистюлю Криса. А Поля он будет бить в пах, пока тот не потеряет сознание. К Клавинго он придет в последнюю очередь, уже после того, как ублюдок оправится от побоев отца. Марат ухмыльнулся.

На берегу рядом с тушей стояли несколько солдат в полукруглых защитных касках с кустиками маскировки. Французские винтовки. Надменные лица. Один из солдат вяло снял магазин с винтовки, заглянул в него, бросил в карман. Потом удивленно заметил Марата.

— Эй, мальчик-то весь в крови, — сказал он.

Другой обернулся, тоже уставился на Марата.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался он.

— Школьная драка, — ответил Марат.

— Твой отец должен отучить тебя от этого дерьма, — сказал первый солдат.

Марат не ответил.

— А по мне, так это нормально для мальчишки, — заявил другой.

Солдаты потеряли к нему интерес. Тот, который перезаряжал автомат, нашел полный магазин, защелкнул его в пазухи ствольной коробки, опустил предохранитель. Марат чувствовал, что от оружия убийцы исходит жар. Притягательное тепло настоящей смерти.

Солдаты больше не смотрели на него, но он подумал, что все-таки надо умыться. Он отошел на десять метров вверх по течению, наклонился над рекой, плеснул себе водой в лицо. Она была теплая, нечистая, отдающая тлением.

Марат снял рюкзак и майку, бросил их на кустарник у берега. Лиловые следы побоев на коже немного походили на саркому Капоши на ногах его матери. Противно. Он намочил волосы, протер шею, даже прополоскал рот. Сплюнул, вымыл руки. Он видел, как его кровь смешивается с водой, уносится по течению и исчезает в клубящемся багровом потоке, текущем от тела зверя. Много крови в этой реке. Он присмотрелся к своему отражению. Нормально. Люди уже не будут в тревоге оборачиваться на него.

На другом берегу реки росли пальмы. В просвете между их кронами был Нотр-Дам-де-ла-Пэ. Теперь было видно детали. Круглые бляшки окон в огромном куполе и маленький шпиль наверху.

— Ты видел, как убивали крокодила? — спросил Марат.

Собор, как всегда, молчал.

— Сколько смертей ты видел сегодня? — поинтересовался Марат.

Тихое журчание воды. Голоса людей на мосту.

Марат осмотрел свою майку. Теперь она выглядела просто грязной, пригодной для того, чтобы ходить по его кварталу. Он одел ее, почувствовал, что его что-то колет, и вспомнил про иголку в воротнике. Ему стало обидно, что он не вспомнил про нее, когда она была так нужна. Ведь можно было воткнуть ее в шею кому-нибудь из этих уродов. Хотя нет. Тогда его обвинили бы в убийстве. Он нащупал иголку, вытянул ее. Она блестела. Маленькая стальная вещица его матери. Ему захотелось выкинуть ее в реку, но он остановил себя. Она может ему пригодится. У него мало денег, и в следующие месяцы одежду придется не покупать, а штопать.

Он воткнул иголку обратно, подумал, что пора. Поднялся и неторопливо пошел в сторону дома. Марат знал, что Роберт не умеет считать время. Можно сказать старику, что прошло два урока.

Марат чувствовал странную апатию. Сейчас он снова увидит труп своей матери — ее погасшие глаза, выпирающие зубы, оранжевую руку. А потом он будет засыпать, лежа на своей циновке. Купол собора будет светиться в темноте. А ее хриплого дыхания больше не будет. Он будет один.

Почему-то он не чувствовал радости. Ее белье сожгут. Ее посуду вымоют виски. Намон придет через несколько дней и заплатит ему, чтобы он отдал ей куклу усопшей. Он попросит шесть франков. Она согласится. Марат все это знал. Роберт позовет женщин одеть ее. Может, уже позвал. Где ее похоронят, Марат не знал. У Камилы не было ни одного родственника, которого она хотела бы помнить — ни в Ямусукро, ни где-либо еще. Марат мало знал о кладбищах, но догадывался, что похоронить ее на мусульманском кладбище не удастся.

Он вошел на свою улицу. Калитка дома Роберта открыта. Калитка соседей, через которую Марат убегал утром, тоже открыта. В просвете между двумя крышами видно купол Нотр-Дам-де-ла-Пэ. Марат приостановился — ему показалось, что сейчас, наконец, должно что-то произойти. Быть может, луч солнца упадет на эту вершину, или в нее ударит молния. Но свинцовое небо не менялось. Собор молчал.

Марат пошел дальше. Плача не слышно. На дворе у соседей пусто. Он вошел во двор Роберта. Старик сидел у крыльца на белом пластиковом стуле. Он поставил клюку между ног, сложил на ней руки и устало преклонил на них голову. Его всклокоченная белая борода торчала во все стороны. Марат видел, что Роберт пьян чуть больше обычного и слегка растроган. Значит, его расчеты оправдались. Уже.

На крыльце появилась женщина в желтой юбке, но без платка. Марат ее не знал. Он решил, что она необращенная гере.

— Сейчас понесут, — сказала она старику, потому увидела мальчика и замерла в нерешительности.

Роберт открыл глаза и тоже увидел Марата. Он встал. Марат сделал шаг назад. Обычно старик так решительно приветствовал его, только если собирался бить. На мгновение Марату пришла в голову дикая мысль, что он ошибся. Камила обманула его, притворилась мертвой, и сейчас будет страшная расправа.

В дверях появилась вторая женщина. Она держала ноги, завернутые в саван. Марат успокоился. Роберт, неуклюже опираясь на клюку, подошел к Марату. Он был спиной к дому и еще не увидел, что тело выносят.

— Что с тобой? — спросил он.

— Подрался, — ответил Марат.

Он подумал, что обстоятельства избавят его от продолжительных нотаций. Так и вышло.

— Твоя мама умерла, — сказал старик Роберт.

Марат смотрел мимо него на осторожных женщин, которые сносили тело вниз. Роберт оглянулся, тоже увидел их.

— Не плачь, мальчик, не плачь, — утешил он.

Марат и не думал плакать. Старый негр положил руку ему на плечо. Марат испугался, что домовладелец наткнется на иголку у него в воротнике, и положил свою руку на его. Роберт улыбнулся. Он воспринял это как жест человеческой теплоты.

— Это должно было случиться, — сказал он. — Она давно болела.

— Я смогу остаться жить в комнате на верху? — спросил Марат.

— Да, конечно, — удивился старик. — Первое время я даже денег с тебя не возьму.

Марат стряхнул с ресниц несуществующую слезу. Он был рад, что ее уже завернули, что ему не придется снова видеть ее лицо.

Глава вторая ГРАНАТОВЫЕ КОСТОЧКИ

Заднее сиденье большого желтого джипа было мягким и просторным. Пахло пластиком и духами. Марат хотел бы, чтобы ему принадлежала такая машина. Но машина принадлежала не ему.

Подросток смотрел на крупного краснолицего человека со светло-карими глазами. Богатый белый носил рубашку в серо-голубую клетку. У него были неуклюжие волосатые руки, а живот переваливался через пояс брюк.