Майя Шаповалова - Граница. Таежный роман. Солдаты

• Название: Граница. Таежный роман. Солдаты
• Автор: Майя Шаповалова
• Издательство: Олимп: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014125-4, 5-8195-0814-9

Граница… Черта, которую нельзя преступить, закон, который нельзя нарушить… Граница проходит между государствами, но есть она и в сердцах человеческих. Лишь преступникам и влюбленным границы не страшны…

Как быть, если сердце рвется к любимому, а законом ты отдана другому? Смириться с судьбой или ломать все преграды на пути своей любви — пойти войной против мнения окружающих, мужа, собственного спокойствия?

Перейти границу дозволенного — это преступление, и это поступок. Но как жить там, за чертой?

---

Пламя в костре стреляло искрами, здоровенная коряга никак не хотела прогорать, только обугливалась. Глядя на нее, Алик вдруг спросил:

— А помните, к нам цирк приезжал?

— Ну? — спросил Вовка.

— Акробатов на доске помните? Один на доске стоит, второй на другой конец доски прыгает, и этот, первый, — фьюить! — к третьему на плечи.

— Точно! — обрадованно воскликнул Лешка. — И по дороге он еще сальто крутил.

— А мы что, в часть прямо со своей доской поедем? — спросил Вовка, недовольный тем, что такая блестящая идея пришла не в его голову.

— Акробаты всегда со своими приспособлениями повсюду ездят. А мы чем хуже? — возразил Алик.

На следующий день после уроков они выпросили у завхоза доску поровнее и принесли ее на берег реки. Нашли подходящий камень-валун, положили на него доску.

— Значит, так, — сказал Вовка. — Алик у нас самый легкий. Я буду на доску прыгать, Алик полетит и к тебе на плечи приземлится.

— Он очки потеряет, — возразил Сарычев.

— Ты без очков увидишь, куда лететь? — спросил Вовка.

— Увижу, — беспечно ответил Алик. Сняв очки, он отнес их подальше, положил на песок и, вернувшись, встал на доску. — Только я сальто крутить не умею, — предупредил он.

— Ладно, — милостиво разрешил Вовка, — обойдемся без сальто.

Он разбежался и прыгнул на доску.

Вообще-то получилось здорово. Вовка упал, зато Алик взлетел, как птица. Только полетел почему-то не к Лешке, а совсем в другую сторону — в сторону реки. Плюхнулся, вынырнул, поплыл. Выбрался на берег на четвереньках. Вода стекала с него ручьями, он дрожал и как-то странно гоготал, словно гусь:

— Га-га-га…

— Ты чего? — испуганно спросил Лешка.

Алик помотал головой и опять загоготал:

— Га-га-га… — Наконец он поднялся на ноги и произнес почти отчетливо: — Га-га-гады!

— Мы же не нарочно, — оправдываясь, сказал Лешка.

Но Вовка испортил все дело.

— Сам виноват, — заявил он. — А еще говорил, что без очков увидишь, куда лететь.

— Ну я и видел, и что? — закричал Алик.

— Ну и это… Рулил бы в нужную сторону.

Алик показал Вовке фигу:

— А ты вот это видел? Сам теперь летай.

— Ну и полечу, — сказал Вовка.

Он встал на доску и подождал, пока Алик выжмет трусы. Наконец тот подошел, спросил деловито:

— Готов?

— Готов! — выкрикнул Вовка.

Алик разбежался и прыгнул. Взмахнув руками, Вовка взмыл в воздух и полетел. Красиво полетел, а самое главное — в нужную сторону. Но слегка не рассчитал и въехал коленом прямо Сарычеву в лицо. Тот взвыл и упал. Вовка пролетел еще немного и тоже упал. Потом оба вскочили, и Лешка набросился на друга с кулаками.

Чтобы не перессориться, от этого номера решили отказаться. Но Алику, несмотря на удачное приземление, точнее, приводнение, так понравилось летать, что он с ходу придумал другой. Вовка и Лешка держались за руки, скрестив их так, чтобы получилось нечто вроде сиденья, Алик вскарабкивался на это сиденье, вставал на него и командовал: «Ап!» Его подбрасывали в воздух, он переворачивался и падал животом на это сиденье.

Получилось, конечно, не сразу. Поначалу Алик очень сильно в воздухе ногами дрыгал, свалился Конькову на голову и, пытаясь удержаться, чуть не оторвал ему ухо. Коньков хотел ему двинуть, но сдержался. А потом все наладилось.

— Может, сальто попробуешь крутить? — спросил Коньков.

Но Алик не рискнул, да и времени оставалось мало.

— Давай я попробую, — предложил Лешка.

Коньков и Алик согласились, о чем быстро пожалели. Сарычев оказался чугун чугуном, чуть руки им из плеч не повыдергивал.

— Ладно, — сказал Вовка, — без сальто обойдемся.

До поездки оставалось всего ничего, к тому же скоро надо было показывать номер Ольге Петровне. Но на следующий день Коньков пришел в класс, шмыгая носом и подкашливая.

— Говорила я тебе, что простудишься! — воскликнула Ольга Петровна. — Если заболеешь и никуда не поедешь, винить будешь только себя. — Она нахмурилась, но было видно, что она расстроена.

— Я не заболел, — решил успокоить ее Коньков. — Это у меня предстартовая лихорадка. От волнения. Такое у всех настоящих спортсменов бывает. Скажи, Агапов?

Алик кивнул и громко чихнул, чуть не ударившись лбом об парту.

— Ну вот, — окончательно расстроилась Ольга Петровна. — Вы что, сговорились?

На перемене Сарычев подошел к другу и спросил с затаенной надеждой:

— Ну что? Будем сегодня репетировать?

— Будем, — твердо ответил Коньков. — Только давайте здесь, во дворе.

Дождавшись, пока большинство ребят разойдется по домам — чтобы не мешали, троица начала репетировать. Коньков и Сарычев скрестили руки, Алик полез на них, без конца шмыгая носом.

— Ап! — скомандовал он.

Коньков разогнулся, как стальная пружина, и подтолкнул Алика вверх. И в этот момент Сарычев, оглушительно чихнув, присел до земли. Алик взмыл в воздух боком и стал переворачиваться. Он дрыгал ногами — видимо, рулил, как советовал ему Лешка, — и продолжал переворачиваться. В общем, он сделал такое сальто, о каком они все только мечтали.

— Ап! — выкрикнул он.

Его снова подбросили. На этот раз сальто не получилось, и Алик, промахнувшись, уселся Конькову и Сарычеву на руки, как на стул. Но спортивный азарт настолько захватил его, что он уже не мог остановиться.

— Ап! — заорал он, взлетел, перевернулся вверх ногами и, падая, попытался ухватиться за Вовкину шею.

Коньков отскочил, и Алик упал на землю, вцепившись Сарычеву в ногу. Он держался за его штанину, и Лешка все никак не мог его отцепить. Наконец Алик отцепился сам, поднялся и гордо сказал:

— Вот теперь все точно ахнут!

Во двор выбежала Ольга Петровна. Бросилась к Алику:

— Не ушибся? — Убедившись, что все в порядке, руки-ноги у Агапова целы, она вздохнула. — Господи, мальчики, если б я знала, что вы такое… — она сделала большие глаза, — такой номер готовите, я бы ни за что не разрешила.

— Не понравилось? — испугался Алик.

— Очень понравилось. Только, во-первых, не разболейтесь, пожалуйста, и, во-вторых, будьте осторожнее. А то мне Александра Ивановна, — она подмигнула, — такой акробатический этюд покажет!

— Эх, жалко, что загореть не удалось! — сказал Коньков, когда Ольга Петровна ушла.

— А не мыться не пробовал? — спросил Сарычев. — Я, когда после костра домой пришел, посмотрелся в зеркало — вроде загорел. А потом умылся — снова белый стал. Может, нам опять костер развести и не мыться до отъезда? А потом кто разберет — загорели мы или прокоптились…

— Или просто грязные, — усмехнувшись, закончил Коньков и шмыгнул носом. — Не заболеть бы, правда что.

Василий Колесников с детства мечтал стать летчиком. Но не взяли — медкомиссия не пропустила. Поразмыслив, он решил, что, раз уж не может бороздить воздушное пространство, то будет колесить по земному. Пошутил: фамилия обязывает. И начал шоферить. А тут — война. Отвоевал — и опять за баранку. На целину подался. Водил все: и самосвалы, и тяжелые грузовики; начальство на объекты возил. Потом вернулся сюда, домой, семью перевез, устроился на автобазу. Мотался по области; на пару со своим сменщиком Володей водил единственный рейсовый автобус, маршрут которого пролегал по кольцу. А летом вывозил на каникулы школьников в пионерский лагерь, расположенный в двадцати километрах от города, на берегу Уссури.

А когда у школы свой транспорт появился — грузовичок списанный, Колесников туда и работать перешел. Грузовичок в хвост и гриву гонял — за продуктами для школьной столовой ездил, а ремонт затеяли — за стройматериалами.

Свои ребята у Василия выросли, так он с чужими с удовольствием возился. И они к нему тянулись, канючили все время, чтоб дядя Вася порулить дал. Он тем, кому постарше, разрешал, хоть баба Шура и ругалась. Понимал — мальчишкам это надо, сам когда-то таким был. А те, кто помладше, за честь считали, если дядя Вася их с собой в соседний совхоз брал. Ну еще бы — с ветерком-то прокатиться кому не охота?

Ребята после уроков рядом вертелись, инструмент подавали, собак из-под машины гоняли, которые вечно норовили туда залезть и мешали. Чаще других Вовка и Лешка приходили да и Алик. Все расспрашивали, что да как. Василий объяснял. Иногда про войну им рассказывал.

Грузовичок последнее время на честном слове работал, Колесников ворчал, что машину эту давно на запчасти разобрать пора. Алик, башковитый малый, обрадовался:

— Вот хорошо! — и размечтался: — Нам камеры отдадите…

— Зачем это? — спросил Василий.

— А с ними плавать здорово. Как в лодке.

Василий усмехнулся:

— Какая ж это лодка, если дна в ней нет? Сидишь в дырке с водой.

Но Вовка — он у них заводилой был — чуть не каждый день стал прибегать и с надеждой на дядю Васю посматривать. Вот и пойми их — вроде и порулить хочется, а ждут не дождутся, когда машина сломается.