Ольга Карелина - Эффект Домино

• Название: Эффект Домино
• Автор: Ольга Карелина
• Жанр: Боевая фантастика

Мир «Других» — это закономерные последствия проживания ограниченной части человечества в замкнутой системе, выстроенной руками тех людей, которые прибыли на планету-колонию, спасаясь от давно обещанной и нам экологической катастрофы, и вдруг оказались без малейшей связи с домом. Свои правители, своя культура, свои различия — и свой взгляд на глобальное мироустройство. Они различаются меж собой только расой и идеалами, флагами первой или второй надправительственной организации, которые пытаются поделить новый мир так, чтобы каждому досталось поровну.

А замкнутая система всегда стремится к хаосу…

Основа сюжета этой истории стара как мир: потеряв всю свою семью из-за захватившего его родной край злодея, 17-летний Домино решает найти себе наставника, который поможет ему однажды бросить вызов этому злодею и в полной мере отомстить ему за свершённое. Однако этот край — Северные Степи — давно является яблоком раздора и для управляющих миром двух противостоящих надправительственных организаций, мимо которых его захват, конечно, не мог пройти незамеченным. Но как остановить террориста, если выступление любой из организации означает очередную войну?

Второй главный герой этой истории, молодой и перспективный солдат 'светлой' стороны Рэкс Страхов, за головой которого в его же организации начинается негласная охота, с помощью старой дружбы своего дяди с лидером противостоящего лагеря надеется решить обе проблемы…

---

Азат даже сейчас, когда Домино валяется тут с пулевым ранением, притащил себе ночную бабочку, невероятно. Домино расслышал звонкий шлепок и женский писк.

— Вот недотрога, да, Шакалёнок? — рассмеялся Азат. — Вроде и пробы ставить некуда, а всё туда же! Как тебя зовут хоть, киска?

— Монашка… — почти неслышно отозвалась девушка.

— Это отлично просто, я и не сомневался! А имя твоё как? Я предпочитаю к девочкам во время увеселений обращаться по имени, чтобы не забывали, кто они. Повторю вопрос: как тебя зовут, прелесть моя?

Последовала пауза, а потом, уже громче, женский голос ответил:

— Алекта.

И Домино открыл глаза. Сердце его подскочило к горлу, тут же заныла голова; не обращая внимания на боль, грызущую его при каждом движении, он сдёрнул с себя простынь, которой был накрыт, и опёрся ослабевшими руками на кровать, чтобы встать. А в соседней комнате, после недолго продлившейся тишины, Азат неопределённо присвистнул и спросил:

— Слушай, а твой сутенёр же внизу тебя этот час ждать будет? Где встал, какая машина?

— У подъезда, чёрный «пеликан», — безразлично ответила девушка.

— Чудно. Пойду пообщаюсь. Шакалёнок, не дай ей тут заскучать. Я быстро.

Спустя пару секунд за ним хлопнула входная дверь, а Домино уже, шатаясь, встал, чтобы из своей комнаты перейти в ту, где был Шакалёнок и бабочка. Он видел замершего у двери Крайта, явно не услышавшего, как аурис поднялся, а от двери между проёмами обеих комнат пролегал небольшой коридорчик. Приближаясь — хотя это было очень тяжело, — Домино различал всё больше деталей, и одновременно всё чаще перед глазами вставала тьма. Но он должен был убедиться, что это не та Алекта, которую он помнил: что же, мало тёзок на планете? Он с неожиданной для самого себя силой оттолкнул от двери Крайта, тот, не успев среагировать, налетел на близкую стену, зашипел рассерженно, как лесной кот, а Домино уже ступил в коридорчик. Два шага — и он был на пороге второй комнаты.

Девушка сидела к нему спиной на застеленной роскошным покрывалом двуспальной кровати. Выпрямленные тускло-бронзовые волосы, разделённые на две равные части, были убраны на грудь, где их как раз любовно перебирал похотливо улыбавшийся Шакалёнок, явно за время общения с Азатом впитавший от него всё самое худшее. Вырез на чёрном топе девушки доходил до самой поясницы и обнажал огромную, искусно выполненную татуировку в виде бабочки мёртвая голова, шевелившей на золочёной коже прозрачными крыльями синхронно с сильно выпирающими лопатками. Привалившись к косяку, Домино выдохнул:

— Алекта?..

— Твою мать, куда ты лезешь?! — раздался сзади разгневанный голос Крайта, наконец скоординировавшего себя и прошедшего мимо Домино. Шакалёнок вскинул голову, немедленно спадая с лица, на котором вожделение мгновенно преобразилось в беспокойство.

— Ярый, ты как встал, зачем?.. — вскрикнул он, соскальзывая с кровати, а Домино всё смотрел на обернувшуюся к нему девушку и не мог насмотреться. Лицо её за прошедшие шесть лет осунулось и как будто посерело, из-за чего медно-жёлто-зелёные глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц казались ещё больше, тонкие ключицы выделялись так же явно, как лопатки, и запястья как будто сузились, но это была она. Алекта…

— Ты кого хочешь загнать в могилу: меня, себя или нас обоих? — набросился на Домино Крайт, похоже, не знающий, как бы его так без проблем утащить обратно в кровать. Алекта же изучала его лицо и, конечно, не узнавала.

Да и как можно было? Сломанный нос, усы и бородка, взгляд уверенного в себе бандита — Домино слишком часто ловил его в зеркале и, пока был под триангом, гордился этой обретённой брутальностью. Что осталось от того вдохновлённого восстановлением справедливости и мирового баланса мальчика, которого она знала? Которого сама же и выгнала?

Крайт наконец осторожно подхватил его под руку, готовясь с нотациями транспортировать обратно в их комнату, но Домино, удовлетворив любопытство и пожалев об этом, уже уступил знакомой тьме и с облегчением свалился в неё.

Целую вечность потом он плавал в пустоте, то жаркой, то адски холодной, вяло пытаясь вынырнуть, но как будто наталкиваясь каждый раз на тонкую и совершенно непробиваемую корку льда — или спёкшегося стекла. Иногда из мрака возникали давно уже оставившие его фишки домино — «один-один», змеиный глаз, огромные, как горы, и падающие, бесконечно падающие и никак не могущие упасть. Ещё была тянущая боль, вспыхивающая бледными искрами то там, то здесь, то прямо перед глазами и тоже не желающая или пропасть совсем, или поглотить его в последнем взрыве.

И — мягкие ласковые касания, прохладные и успокаивающие. В их мгновения искры тухли, фишки рассыпались и хотелось жить, хотя здесь, в безвременье, он, конечно, не понимал этого. Это просто было хорошо. Не назло всем, не торжествуя победу, не ломая себя. Лишь тепло и свет, к которым можно было не напрягаясь, бессознательно тянуться.

Так он и вышел из трясины бредовых больных снов опять в реальность — хотя, может быть, его разбудили голоса? Ещё балансируя на грани между тем и этим, Домино слушал, а приятные мягкие пальцы нежно гладили его по голове.

— Ну и кто мой надзиратель? — весело спросила Алекта, и Крайт хмыкнул.

— Тоже мне надзиратель. У тебя абсолютная свобода передвижений. В пределах квартиры.

— Вот-вот. Ты не пустишь меня даже в подъезд, да? Потому что так сказал Азат.

— Нет, не поэтому. Велена — опасное место для такой хрупкой красивой девочки. Куда ты пойдёшь?

— И в самом деле. Так как тебя зовут, «тоже мне надзиратель»?

— Ты слышала. Крайт.

— Ну да, я тоже Монашка, брат так и прозвал за нераскрепощённость. Но я — Алекта. А ты?

— Издеваешься? Моё имя — Крайт.

— Крайт — это змейка такая, очень ядовитая. Тебя с детства так зовут?

— А Алекта — это фурия, непрощающая, безжалостная, непримиримая богиня мести. У тебя тоже родители были с прибабахом?

Пауза. И Домино вдруг осознал, что ни разу за всё это время не спросил настоящее имя Крайта. Чтобы хоть вот это узнать — что это не кличка, как Палаш и Шакалёнок…

— У меня приёмная мама мифами всегда увлекалась, очевидно, — озадаченно сказала Алекта. — Надо же. Ну хотя бы Ярый — кличка…

— Это да. Это второй соперник Домино придумал, которого он смог победить на ринге. Ему тогда было весело, и он просто снёс этого несчастного сильвиса к барьеру. С тех пор и покатилось.

— А ранили его где?

— Да на разборке. Восстал один там из мёртвых и на последнем издыхании выстрелил. Хорошо, почти промахнулся: лишь чуть-чуть задело кишечник, а то я бы его не довёз. Врачи хотели его в больнице оставить — так оно и надо было, конечно, но нам никому не стоит лежать по больницам. А он ещё и прыгает туда-сюда. Убил бы.

— Здорово, что у него появился кто-то, кто искренне о нём заботится. Азат не совсем подходящая кандидатура.

— Я бы сказал «совсем не подходящая», — фыркнул Крайт. — Домино рассказывал мне про тебя. Как ты в бабочках-то оказалась?

— «В бабочках»… — в голосе Алекты появилась горечь. — Ты ласков. Я бы обозначила себя подзаборной шлюхой. Потому что любимый брат кому только меня не подкладывал, чтобы продвинуться в своём «бизнесе».

— Это в смысле?

— В смысле, как только мне исполнилось семнадцать лет, он спустя пару дней предложил мне съездить в соседний город погулять и посмотреть колледжи, а я согласилась. Домой мы уже не вернулись. Он больше и сильнее, что я могла противопоставить? Пару раз, когда было совсем уж невыносимо, хотела руки на себя наложить, но одна мысль останавливала.

Она замолчала, и Крайт тихо спросил:

— Какая?

— Что я должна ещё раз увидеть Домино. Есть что сказать.

— Мир тесен.

— Я его даже не узнала. И Азата не узнала. Только когда он с этой своей ухмылочкой представился, поняла, куда попала, смешанные чувства. Но я готова терпеть его и всех его друзей в любом количестве, если можно будет побыть с Домино… Кстати, что за странная у него тату?

— Это мы психологией занимались, — судя по голосу, Крайт с радостью и облегчением переключился — интересно, почему его так задел её рассказ? — Ему всё снились сны, что он бродит в лабиринте доминошек и вот они начинают валиться одна на другую, а он не может от них убежать и в итоге они погребают его под собой. Нечто вроде осознанного сна. Мы это изобразили в тату, это бесконечное падение, и его отпустило.

— А подставить руки он не пробовал? Поймать?

Крайт потрясённо промолчал, а Домино настигло второе за столь короткое время озарение — и опять ненужное, запоздалое.

— Забавно, — наконец признался риз. — Встретить неизбежное грудью? Даже странно, что никому из нас это не пришло в голову, мы ведь только и делаем, что ломаем устоявшуюся тут, на Севере, систему. Это напоминает мне то, что он рассказывал из своей прошлой жизни. Тогда ему было четырнадцать и один человек сказал ему, что за всё, что происходит в твоей жизни, ты отвечаешь сам. Значит, если они падают, получается, ты сам виноват — и сам должен их остановить?