Андрей Силенгинский - Крепость Тельцов

• Название: Крепость Тельцов
• Автор: Андрей Силенгинский
• Жанр: Героическая фантастика

Два лучших друга оказываются по разные стороны баррикад. И винить в этом стоит не капризных богов, а самих себя, слишком глубоко заглянувших в собственные души. Причем выяснять отношения бывшим друзьям придется не при помощи кулаков или мечей, а встав во главе мощнейших армий, которые когда-либо знал мир Зодиака. Последний оплот в этой войне — небольшая крепость на границе Земли гордых и упрямых тельцов. Если телец встал плечом к плечу со скорпионом, значит, мир действительно рушится…

---

Качая головой, Яссен черкнул несколько строк в папирусе, и снова опустил руку в корзину.

О, вот теперь ответ небес точно порадует. Кейше, лучшая в округе сваха, хотела знать, удачно ли пройдет помолвка сына смотрителя городских амбаров и дочери начальника гарнизона. Ха! О намечающейся свадьбе уже несколько месяцев судачил весь город, и все нищие в округе заранее исходили слюной, предвкушая праздничную обжираловку. Молодые души не чаяли друг в друге, их семьи давно мечтали породниться, и причина заминки крылась лишь в многочисленных обычаях, которые необходимо было соблюсти. Такой важный шаг, как женитьба, требует неспешного, основательного подхода, от рожденья присущего тельцам. Гадание Кейше было одним из многочисленных ритуалов подготовки к свадьбе. По сути, пустая формальность с заранее предопределенным результатом, ведь ритуальный вопрос был сформулирован так, что практически любой исход гадания давал положительный ответ на него. Боги хитры, но люди еще хитрее. По сути, можно было сразу написать на папирусе ответ, и бросить прутики, не развязывая, в урну; так поступало, — старик прекрасно знал это, — большинство жрецов.

Но Яссен не принадлежал к этому большинству. Он слишком любил Тельца, и слишком серьезно относился к своим обязанностям, чтобы хоть на полшага отступить от правил. Развязав бечеву, жрец приложил прутики к углям, тлеющим в центре чаши, а затем, прочтя вслух вопрос свахи, подбросил невысоко, так, чтобы занявшиеся веточки не разлетелись за пределы бронзового круга. Короткий причудливый танец огоньков — и вот уже воля божества доступна для толкований. Вот только…

Разобрав ответ, старый Яссен почувствовал, как волосы зашевелились на загривке, а по спине пробежал озноб. На мгновенье ему показалось, что там, на дне чаши, не тлеющие прутики, а голые человеческие кости, из которых свой страшный узор сложила сама неумолимая Судьба.

Предстояло заполнить папирус, но дрожащие пальцы не могли удержать стило. Да и что писать? Как написать, что свадьбы не будет, ибо обоих молодоженов в скором времени ждет смерть? Кто в это поверит? И что может стать причиной? Война? Но вражеские орды застряли у границы Земель скорпионов и водолеев, и неизвестно, сколько еще пробудут там. Конечно, это совсем рядом, но даже если их атаман вздумает двинуться в Землю тельцов, то станет ли задерживаться у такой дыры, как Арисса? Тогда что? Моровое поветрие? Здесь их не бывает; причиной тому — целебная вода, добываемая из недр холма. Но тогда… Что? Беженцы? Святая ярость! В точку! От этого отребья чего угодно можно ждать. Гнать, гнать нечестивцев из города!..

Багровая волна затуманила взор, и Яссену пришлось приложить огромные усилия, чтобы унять пожирающее душу пламя.

— Спокойно, спокойно, старик, — уговаривал он сам себя, будто малого дитятю. — Телец — да славится он выше всех богов! — не любит суеты. Закончи дело, а завтра, в храме, прочти такую проповедь, чтоб горожане сами обрушили свой гнев на головы пришельцев! Главное — успокойся.

Но как ни старался Яссен, полностью восстановить душевное равновесие так и не смог. Странные предзнаменования не давали покоя. Решив пока ничего не писать в папирусе Кейше, выудил из корзины сразу охапку связок. Привычная работа, доведенные до автоматизма движения (Зажечь, подбросить, прочесть. Зажечь, подбросить, прочесть. Зажечь, подбросить, прочесть….), и, неизвестно откуда взявшаяся, из давешних ли гаданий, или из смутных предчувствий, гнездившихся где-то в темных глубинах души, мрачная уверенность в том, что сегодня не будет ни одного доброго предзнаменования.

Смерть. Рана. Увечье. Разлука. Разорение. Смерть… Смерть… Смерть…

Четверть часа спустя старик понял, что не в силах продолжать. Дрожащими руками подтянул стоявший неподалеку табурет, и рухнул на него. Великие боги, что за беда надвигается на городок? Что вообще здесь может приключиться, кроме пары пьяных драк на ярмарку? Откуда весь этот ужас, эти предсказания катастроф, увечий, смертей, смертей, смертей?.. И, самое страшное, — откуда эта определенность? Гадание — вещь эфемерная, туманная, допускающая сотни толкований, разобраться в которых способен далеко не всякий. А здесь… За многие десятилетия, что Яссен гадал людям, он ни разу не получал столь явных, столь недвусмысленных, столь неотвратимых предзнаменований.

Прошло довольно много времени, а он все сидел, не в силах пошевелиться. Снизу, из черного провала лестницы, послышались шаркающие шаги, будто по ступеням ковылял столетний дед. Стало быть, пришло время появиться Носачу — двадцатидвухлетнему служке, у которого вечно не хватало денег на новую обувь, сколько ему ни плати. Через минуту широкая улыбчивая физиономия юнца осветила комнату бесчисленными прыщами.

— Тебе плохо, почтенный? — спросил парень, почти не скрывая своего щенячьего превосходства над старым барбосом.

— Слишком много вопрошающих сегодня, — раздраженно бросил Яссен. — Не уложился в положенное время…

А что еще он мог сказать? Юному олуху абсолютно незачем знать, что за жребий уготовила городу Судьба. Поверит — перепугается. А не поверит — того хуже, разнесет слух, что почтенный жрец рехнулся на старости лет.

— Слишком много народу, — повторил Яссен.

— Но боголюбивый… — наклонившись, Носец заглянул в корзину, и старик невольно последовал его примеру. — Осталась всего одна…

— Не твое дело!!! — будто со стороны услышал Яссен свой визгливый крик. Боги! Он вопит как баба, как испуганная торговка!

Носач попятился, удивленно таращась на наставника.

— Прошу прощения, хозяин… Я…

Но Яссен не слушал. Не отрывая глаз, не мигая, он смотрел на эту последнюю гадательную связку на дне корзины. Еще сегодня утром, затемно, он вернулся со священного луга, и принес в котомке свежесрезанные стебельки. Задолго до зари, при свете масляной лампы, он, думая о дочери, написал на клочке папируса свой вопрос, привязал к связке, и не глядя бросил в корзину, к двум дюжинам таких же, накопившихся за вчерашний день. Еще сегодня утром он лелеял надежду на утешение, на благополучный исход событий, которые так мучали его в последние недели.

И вот, после всего, что случилось сегодня, после того как надежды стольких людей обернулись угрозами, обещаниями мук, катастроф и смертей, его гадательная связка вернулась к нему.

— Забери корзину, Носач, — одними губами прошелестел старик. — Просто унеси.

Глава пятая

Скваманда, столица Земли скорпионов. Накануне открытия Арисской ярмарки.

— Ты прав, Фрам, Бурдюк и Глаз были не разлей вода. — Рикатс в ожидании горячего попивал пиво маленькими глотками. — Работали вместе, отдыхали вместе. Делили последний дзанг, когда капризная удача долгое время не показывала им ничего, кроме своей тощей задницы. Наверное, так продолжалось бы и до сих пор, не повстречай они одного Непосвященного.

При этом слове лица Мекита и Фрама тронула презрительная гримаса. Те, кого боги Зодиака не осенили своим покровительством, не заслуживают и плевка в их сторону.

— Да, Непосвященного… — повторил Рикатс, словно споря сам с собой. — Нелепый такой старикан, что-то вроде философа. Этот варвар избежал уготованной ему участи, сказав, что знает, где находится Зеркало богов. Возможно, вы слышали эту историю?

Мекит сидел с раскрытым ртом — в буквальном смысле. Все-таки, при всей его ловкости, при всем уме и таланте, он был еще очень молод. А для исправления этого недостатка нужны годы.

Фрам владел собой заметно лучше. Можно было не сомневаться, и его огорошил неожиданный поворот разговора, но лицо этого никак не выдавало. Разве что руки… руки приобрели излишнюю суетность, начали без всякой необходимости поправлять тарелки на столе.

— Скажу так, — как можно небрежней бросил он. — Я слышал много таких историй.

— Ну так теперь для разнообразия послушай настоящую, — хмыкнул Рикатс.

Эти простые слова выбили Горелого из колеи. Сомневаться в словах начальника Стражи не приходилось. Хотя бы потому, что они объясняли многое, очень многое…

— Значит… Бурдюк и Глаз?.. — переспросил Фрам, и задумчивость в его голосе очень походила на растерянность.

Рикатс в ответ только усмехнулся.

Возникшей паузой воспользовалась служанка, чтобы сервировать стол. Золотисто-коричневые куропатки выглядели совсем крошечными на огромном продолговатом блюде. Их было столько, что, казалось, можно накормить дюжину голодных мужчин. Но Рикатс помнил, как быстро они тают во рту, особенно если сдабривать трапезу терпким красным вином. И изящная амфора именно с таким вином уже стояла на столе, а большие керамические кружки уступили место резным бронзовым кубкам.

Рикатс почувствовал, как улучшается настроение. Любовь вкусно поесть была его слабостью, которой он ничуть не стеснялся. В голову заглянула легкая и глупая мысль, что в «Веселую таверну» стоило прийти хотя бы из-за этих куропаток, которых нигде не готовят так, как здесь.