Эллери Куин - Последняя женщина в его жизни. Приятное и уединенное место

• Название: Последняя женщина в его жизни. Приятное и уединенное место
• Автор: Эллери Куин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2531-3, 5-9524-1306-4

В романах «Последняя женщина в его жизни» и «Приятное и уединенное место», включенных в сборник, описаны преступления, которые не без основания можно назвать «странными». Деньги, борьба за наследство — это лишь внешний привычный мотив, за который ухватывается знаменитый писатель и детектив-любитель Э. Квин, когда начинает свои расследования. Но по мере развертывания действия оказывается, что психологическая подоплека трагических событий куда сложнее и интереснее.

---

Разрезая торт, Марша случайно задела балдахин, и фигурки слегка покосились.

В голове у Эллери что-то взорвалось, подобно миниатюрной дымовой бомбе. Дым плавал вокруг, прочищая его мысли, расползаясь и исчезая, подобно неуловимому факту, за который он не смог ухватиться в райтсвиллской спальне Бенедикта и позже, во время воспоминаний. Что-то, что он видел, но на что не обратил внимания…

Но теперь Эллери смог за это ухватиться, когда машинально протянул руку, чтобы выпрямить покосившиеся фигурки молодоженов. Фигурки покачнулись, и маленький жених упал на ковер, оставив невесту под балдахином.

Эллери недовольно нахмурился, надеясь, ради Эла Марша, что падение не было символическим. В этом деле было достаточно неудачных браков.

Второй мыслью Эллери было воссоединить пару. Трудно было придумать менее подходящий момент для их разделения. Маленькая невеста храбро стояла в одиночестве под балдахином. А маленький жених выглядел печальным и покинутым, лежа на полу во время свадебного веселья.

Эллери наклонился, чтобы подобрать жениха и вернуть его на подобающее ему место.

В этот момент сверкнула молния, которая, как и в предыдущих случаях, когда ему везло, рассеяла облака и очистила небо.

* * *

— Мы должны немедленно лететь в Райтсвилл, — сказал Эллери отцу. — Вернее, должен я, если ты не можешь.

Он увел инспектора на террасу, подальше от остальных. Нью-Йорк сверкал на солнце. Был один из редких в городе погожих дней. Марш или Марша выбрали подходящий день для свадьбы.

— Я лечу с тобой, — заявил инспектор Квин.

— И без всяких вопросов?

Старик молча пожал плечами.

— Неужели я настолько прозрачный?

— Я ведь твой отец.

— И весьма толковый отец. Как Джонни называл ее?

— Кого?

— Лору. Последней женщиной в его жизни, не так ли? Хотя нет, ты этого не слышал. Бедняга Джонни…

— Полагаю, — промолвил инспектор, — ты объяснишь мне, что имеешь в виду, как обычно, в свое время.

— Думаю, я могу дать тебе ключ, — сказал Эллери.

Инспектор навострил уши.

— К Лоре?

— По крайней мере, могу сказать, какой может быть ее фамилия.

— Не валяй дурака, Эллери! Каким образом ты мог внезапно угадать ее фамилию?

— Она должна начинаться на «Ман», папа, — Манн, Маннинг, Маннерг, Маннхайм, Мандевиль, Маннике. Что-то вроде этого.

Инспектор недоверчиво покосился на сына, потом покачал головой и отправился на поиски телефона.

Эллери почувствовал, что держит что-то в руке. Он посмотрел вниз — это был маленький пластмассовый жених. Эллери вернулся с террасы к свадебному торту. Там был только Эстебан, собирающий бокалы из-под шампанского.

— Не знаете, Эстебан, куда мистер и миссис Марш отправляются на медовый месяц? — спросил Эллери.

— Никуда, мистер Квин. — Слуга огляделся с видом заговорщика. — Думаю, до будущей недели. Миссис Марш должна запирать своя квартира и делать много других вещей. Вы никому не говорить?

— Ни единой живой душе, — пообещал Эллери и аккуратно поставил миниатюрного жениха на его законное место рядом с невестой.

Третья жизнь

На закате они приземлились в Райтсвилле. Инспектор Квин позвонил Ньюби из аэропорта.

— Встречайте нас у дома Бенедикта, — сказал он. — Не беспокойтесь о полицейской машине — я имею в виду для нас. Мы возьмем такси.

Шеф Ньюби ждал их у двери, которую успел отпереть.

— Что происходит, инспектор?

— Спросите у Эллери. Может быть, вам повезет больше, чем мне. Я не смог вытянуть из него ни слова.

Шеф с упреком посмотрел на Эллери.

— Я не увиливаю, — отозвался тот. — Просто должен кое-что обдумать. Давайте войдем.

В доме пахло плесенью, и Ньюби распахнул окна.

— Кто-нибудь хочет выпить? — спросил Эллери. — Я хочу, — добавил он, когда старик отказался, налил себе неразбавленного ирландского виски и сделал пару глотков. — Пошли наверх.

Эллери поднялся к спальне Бенедикта и остановился в дверях, ожидая остальных.

— Ответ находился здесь с самого начала, — сказал он. — С той ночи 28 марта, почти два с половиной месяца назад. Я мог бы избавить нас от массы хлопот и сохранить Фоксу его жалкую жизнь… хотя что толку плакать над убежавшим молоком? Входите и присаживайтесь. Не беспокойтесь об улике — она не из тех, которые можно уничтожить.

— Что-что? — недоуменно переспросил Ньюби.

— Не пытайтесь что-либо понять, — посоветовал инспектор Квин. — По крайней мере, сейчас. Он всегда начинает таким образом. Нам остается сидеть и слушать. Мне приходилось делать это сотню раз. — Старик занял единственный стул в спальне, оставив край кровати покойного шефу Ньюби, который опустился на него и бросил взгляд на дверь, словно запоминая путь к ближайшему выходу.

— Вы там не были, Анс, — продолжал Эллери. — Я имею в виду сегодня в квартире Эла Марша на его свадьбе с Маршей Кемп. После церемонии мы втроем остались у свадебного торта…

— Втроем?

— Маленькие пластмассовые новобрачные и я.

— Ну?

— Как обычно, они стояли под балдахином на верху торта. И жених упал. Понимаете?

— Нет.

— Невеста осталась одна.

— Ну и что?

— То, что это было неправильно, не так ли?

— Неправильно? Что именно?

— Когда смотришь на невесту, стоящую там в одиночестве, сразу приходит на ум мысль об отсутствующем элементе.

— Естественно. О женихе. И из-за этого вы прилетели из Нью-Йорка?

— Да, — кивнул Эллери. — Сообщить вам об отсутствующем элементе. С самого начала я чувствовал, что в этой комнате был важный ключ к тайне, но я не мог за него ухватиться. Конечно, когда вам кажется, что вы не можете чего-то вспомнить, вы считаете само собой разумеющимся, что это что-то, виденное вами, но ускользнувшее из вашей памяти. Но одинокая маленькая невеста сегодня объяснила мне мою ошибку. Ключ в спальне Джонни был не тем, что я видел и о чем забыл, а тем, чего я не видел, — чем-то, что должно было там находиться, но отсутствовало. Чем-то, что мой ум искал подсознательно и чье отсутствие подсознательно зарегистрировал. Папа…

— Да, сынок?

Эллери стоял у стенного шкафа с одеждой.

— Комната выглядит так же, как в ночь убийства, за исключением тела Джонни, вещей на ночном столике и трех украденных предметов женского туалета. Правильно?

— Нет, — ответил инспектор. — И орудия преступления.

— Ах да, трех обезьян. Все остальное по-прежнему находится здесь. Это должно включать платяной шкаф Джонни с его содержимым, не так ли?

— Вроде бы так.

— Следовательно, в шкафу сейчас находится то же, что мы обследовали в ночь убийства. Обследовали весьма тщательно — предмет за предметом. В том числе шляпы и обувь Джонни.

— Ну? — спросил старик.

Ньюби молчал разинув рот.

— Давай повторим это. Просмотри содержимое шкафа и называй все предметы, которые увидишь, как делал той ночью. А вы, Анс, слушайте внимательно. Посмотрим, сумеете ли вы это заметить. Это нелегко.

Инспектор Квин начал с аксессуаров — галстуков-самовязов, бабочек и шарфов всех цветов и оттенков.

— Включая коричневые? — прервал Эллери.

— Конечно. Разве я не сказал «всех»?

— Продолжай.

— Десять шляп и кепи…

— Есть среди них коричневые?

— Да, коричневая фетровая шляпа.

— Обувь?

— Из замши, из кордовской кожи, из крокодиловой кожи…

— Кожа не имеет значения. Как насчет цвета?

— Черные, коричневые, серые…

— Демисезонные пальто?

— Синее двубортное, черное с бархатным воротником, кашемировое…

— Какого цвета кашемировое?

— Коричневого.

— Зимние пальто?

— Черное, коричневое…

— Этого достаточно для демонстрации моей идеи. Теперь выйди из шкафа, папа, и просмотри ящики комода, как мы делали в ночь убийства. Начни с ящика с рубашками. Есть там коричневые?

— Разумеется.

— Теперь ящик с носками… Вот этот. Есть среди них коричневые?

— Множество.

— Вы упустили его костюмы. — Ньюби был озадачен, но заинтригован.

— Верно, — кивнул Эллери. Как обычно, в такие времена в нем было нечто от актера, наслаждающегося своей игрой. — Ладно, папа, начни с обычных костюмов Джонни. Какого они цвета?

— Разных оттенков синего и серого.

— Да. Никаких коричневых или бежевых. Вот что меня беспокоило, Анс, хотя я не мог этого осознать: отсутствие костюмов коричневого цвета, хотя все остальное в гардеробе Джонни включало предметы различных оттенков коричневого.

— Может быть, он просто не привез сюда коричневый костюм.

— Это немыслимо. Имя Джонни регулярно фигурировало в десятке мужчин, одевающихся лучше всех. Он, безусловно, не стал бы носить коричневые туфли, шляпу, пальто, а тем более коричневую или бежевую рубашку с костюмом, не соответствующим по тону. Если у него имелись здесь аксессуары коричневого цвета, то они предназначались хотя бы для одного коричневого или бежевого костюма. Но мне было незачем ломать голову на этот счет, — продолжал Эллери. — У Джонни имелся здесь коричневый костюм. Я видел его собственными глазами — на нем, в ночь убийства, когда подслушивал на террасе, как он излагает бывшим женам план нового завещания. На Джонни был коричневый костюм, когда он поднимался в спальню. Это означает, что он снял его в этой комнате, переодеваясь в пижаму. Но когда Джонни позвонил нам в гостевой коттедж, а мы примчались сюда и нашли его мертвым, коричневого костюма не было ни в стенном шкафу, ни на спинке стула, ни еще где-нибудь в спальне, как следовало ожидать. Ты, папа, обратил внимание на опрятность комнаты, отсутствие разбросанной одежды, даже уточнил, что именно Джонни, раздевшись, поместил в бельевую корзину для прачечной — носки, нижнее белье, рубашку.