Эллери Куин - Трагедия Икс. Смерть Дон Жуана. Е=убийство

• Название: Трагедия Икс. Смерть Дон Жуана. Е=убийство
• Автор: Эллери Куин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9524-2632-0, 5-9524-1306-4

В сборник включен первый роман тетралогии о глухом актере Друри Дейне, а также рассказы.

Знаменитый Друри Лейн прославился не только драматическим талантом и даром перевоплощения, но еще и феноменальными способностями аналитика. Благодаря им он помогает нью-йоркской полиции распутать чрезвычайно сложное дело о серии загадочных убийств.

---

— Инспектор Тамм и я чувствуем, мистер Лейн, что позволили себе лишнее, явившись к вам таким образом. Конечно, я не стал бы присылать вам телеграмму, если бы вы в вашем удивительном письме не раскрыли для нас дело Креймера.

— Едва ли таком уж удивительном, мистер Бруно. — Звучный неторопливый голос доносился из глубин похожего на трон кресла. — Мои действия не совсем беспрецедентны. Вспомните серию писем, которые Эдгар Аллан По отправил в нью-йоркские газеты, предлагая разгадку тайны убийства Мэри Роджерс.[6] Анализируя дело Креймера, я пришел к выводу, что правда завуалирована тремя фактами, не имеющими с ней ничего общего. Но мы отклонились от темы, джентльмены. Вы хотели посоветоваться со мной насчет убийства Лонгстрита?

— Вы уверены, мистер Лейн, что инспектор и я… Ну, нам известно, как вы заняты.

— Я никогда не бываю слишком занят, чтобы не участвовать в столь увлекательной разновидности драмы, мистер Бруно. — В голосе актера послышалось легкое оживление. — Только после моего вынужденного ухода со сцены я начал сознавать, какой театральной может быть жизнь. Театральные подмостки тесны и ограниченны. Персонажи пьес, как говорил Меркуцио[7] о снах, «плоды бездельницы-мечты и спящего досужего сознанья».[8] — Теперь в голосе Лейна звучала магия, заставившая визитеров вздрогнуть. — В то время как персонажи реальной жизни в моменты страсти представляют собой куда более глубокие аспекты драмы. Про них не скажешь, что «их вещество — как воздух, а скачки — как взрывы ветра».[9]

— Да, сейчас я понимаю, — медленно произнес окружной прокурор.

— Преступление — насильственное преступление, вызванное всепоглощающей эмоцией, — человеческая драма в наиболее рафинированном виде. Всю свою жизнь, в компании моих выдающихся братьев и сестер по профессии — таких как Моджеска,[10] Эдвин Бут,[11] Ада Рехан[12] и другие, — он печально улыбнулся, — я интерпретировал синтетические эмоциональные кульминации. Теперь я намерен интерпретировать реальные. Думаю, я обладаю уникальной экипировкой для этой цели. Я бессчетное число раз убивал на сцене, плел заговоры, терзался муками совести. Я играл Макбета и Гамлета, не говоря уже о менее значительных персонажах. И как ребенок, впервые видящий одно из простейших чудес света, я только что осознал, что мир полон Макбетов и Гамлетов. Банально, но факт… Ранее я повиновался кукольнику, дергающему за нитки марионеток, а теперь испытываю желание делать это сам — быть в большей степени автором, чем актер, играющий в созданной кем-то другим драме. Этому способствует все, даже мой злосчастный недуг… — он коснулся уха худым пальцем, — обостряет умение сосредотачиваться. Мне стоит только закрыть глаза — и я оказываюсь в мире без звуков и какого-либо физического беспокойства…

Инспектор Тамм выглядел озадаченным — он казался поглощенным эмоциями, чуждыми его практичной натуре. Возможно, он переживал момент преклонения перед актерским мастерством.

— Надеюсь, вам ясно, что я имею в виду, — продолжал мелодичный голос. — Я обладаю способностью к концентрации, пониманию, проникновению в суть. Думаю, я могу претендовать и на талант дедуктивного мышления.

Бруно кашлянул. Глаза актера были прикованы к его губам.

— Боюсь, мистер Лейн, наша маленькая проблема не достигает… э-э-э… уровня ваших детективных амбиций. Это всего лишь обычное дело об убийстве…

— Кажется, я выразился не вполне понятно. — В голосе послышались нотки юмора. — Обычное дело об убийстве, мистер Бруно? По-вашему, меня устроит только фантастическое?

— Ну, — внезапно заговорил инспектор Тамм, — обычное или фантастическое, это дело весьма замысловатое, и мистер Бруно полагал, что оно вас заинтересует. Вы читали газетные статьи о нем?

— Да. Но они путаные и бессмысленные. Я предпочитаю подходить к проблеме без предубеждения. Пожалуйста, инспектор, дайте мне подробный отчет об этом деле, со всеми побочными обстоятельствами, какими бы незначительными они ни казались. Иными словами, сообщите мне все.

Бруно и Тамм обменялись взглядом. Потом прокурор кивнул, и некрасивое лицо инспектора напряглось, готовясь к повествованию.

Стены комнаты словно раздвинулись, а огонь потускнел, как будто регулируемый космическим реостатом. «Гамлет», мистер Друри Лейн, запахи старых вещей, времен и людей внимали ворчливому голосу инспектора.

Сцена 2

АПАРТАМЕНТЫ В ОТЕЛЕ «ГРАНТ» Пятница, 4 сентября, 15.30

В предыдущую пятницу, во второй половине дня (как гласит история, изложенная инспектором Таммом и дополненная отдельными фразами окружного прокурора), два человека — мужчина и женщина — сидели, крепко обнявшись, в гостиной апартаментов отеля «Грант» на углу Сорок второй улицы и Восьмой авеню в Нью-Йорке.

Мужчину звали Харли Лонгстрит. Это был высокий человек средних лет, с некогда могучей фигурой, изрядно потрепанной годами беспутной жизни, и нездоровой краснотой лица, одетый в костюм из твида. Женщина по имени Черри Браун — звезда оперетты — была смуглой брюнеткой со сверкающими черными глазами, свидетельствующими о дерзкой и страстной натуре.

Лонгстрит поцеловал ее влажными губами, и она свернулась калачиком в его объятиях.

— Надеюсь, они никогда не придут.

— Значит, тебе нравится любовь старика вроде меня? — Мужчина отпустил ее и расправил мышцы с гордостью атлета, каким он был ранее. — Они скоро будут здесь. Поверь мне, сестренка, когда я велю Джонни де Витту прыгать, он прыгает!

— Но зачем было тащить его сюда со всей унылой компанией, если они не хотели приходить?

— Потому что я хочу видеть, как он выкручивается. Он меня на дух не переносит, и мне нравится на это смотреть. Ладно, черт с ним.

Лонгстрит бесцеремонно сбросил женщину с колен, пересек комнату и налил себе выпивку из одной из стоящих в баре бутылок. Женщина наблюдала за ним с кошачьей леностью.

— Иногда я тебя не понимаю. Почему тебе доставляет удовольствие его мучить? — Она пожала белыми плечами. — Ну, это твое дело.

Лонгстрит запрокинул голову и залпом осушил стакан. Его голова еще не успела снова принять вертикальное положение, когда актриса добавила равнодушным тоном:

— А миссис де Витт тоже придет?

Мужчина поставил стакан:

— Почему бы и нет? Не начинай снова цепляться к ней, Черри. Я сто раз говорил тебе, что между нами ничего нет и никогда не было.

— Не думай, что меня это заботит. — Она засмеялась. — Но было бы в твоем духе украсть заодно и его жену… Кто еще придет?

Лонгстрит скорчил гримасу:

— Отличная команда. Господи, до чего же мне не терпится увидеть, как вытягивается и без того длинная ханжеская физиономия де Витта!.. Придет этот парень, Эйхерн, его правая рука в Уэст-Инглвуде, — настоящая старая баба, вечно жалующаяся на свой живот. Живот! — Он посмотрел на собственное солидное брюшко. — У этих чертовых святош всегда нелады с кишками — не то что у Лонги, дорогая! Придет малютка Жанна де Витт — она тоже меня ненавидит, но папаша заставит ее прийти, так что компания соберется славная. Особенно когда появится ее дружок, похожий на Фрэнка Мерриуэлла,[13] — Кит Лорд.

— Он славный мальчик, Харл.

Лонгстрит сердито уставился на нее:

— Славный мальчик! Назойливый педант — вот он кто! Не могу видеть этого елейного козленка в офисе! Нужно было заставить де Витта вышвырнуть его в тот раз… — Потом этот швейцарский поедатель сыра — Луи Эмпериаль. — Он неприятно усмехнулся. — Я рассказывал тебе о нем — друг де Витта, приехавший в Штаты по делам… И конечно, Майк Коллинз.

Услышав звонок, Черри вскочила и подбежала к двери.

— Поллукс, старина! Входи!

Франтоватый пожилой мужчина со смуглым лицом, редкими напомаженными волосами и вощеными усами обнял актрису. Лонгстрит поднялся с угрожающим ворчанием. Черри Браун покраснела, отодвинула от себя гостя и стала поправлять прическу.

— Помнишь моего старинного приятеля, Великого Поллукса, читающего мысли? — Ее голос звучал весело. — Пожмите друг другу руки.

Поллукс нехотя повиновался и тут же направился к бару. Лонгстрит пожал плечами и вернулся к своему креслу, но тут же поднялся, когда в дверь позвонили снова, и Черри впустила маленькую группу людей.

Первым неуверенно вошел маленький пожилой человечек с седыми волосами и усами щеточкой. Лицо Лонгстрита прояснилось, он шагнул вперед, буквально излучая сердечность, и стиснул руку маленького человечка, рассыпаясь в приветствиях. Джон О. де Витт покраснел и полузакрыл глаза, словно от боли. Двое мужчин являли собой яркий контраст: де Витт — сдержанный, настороженный, нерешительный; Лонгстрит — массивный, уверенный и властный.

Де Витт отпрянул от Лонгстрита, когда тот прошел мимо поздороваться с другими членами группы.