Любомир Бескровный - Русская армия и флот в XIX веке

• Название: Русская армия и флот в XIX веке
• Автор: Любомир Бескровный
• Издательство: Издательство "Наука"
• Жанр: История
• Год: 1972

---

Под наблюдение было взято 88 слушателей училища и академии, но безрезультатно. Кружок открыть не удалось. Арестованные показали, что все дело свелось к созданию «секретной юнкерской библиотеки», которой ведали Воронков, Тышкевич, Прокудин, а затем Антов, Теплов, Нефедов, Введенский и др. Юнкера читали не только Вольтера, Ренана, Бюхнера, но также Писарева и Чернышевского. На сходках же обсуждались политико-экономические вопросы. На них бывали офицеры: Рогачев, Шишко, Кравчинский и студенты Медико-хирургической академии Дехтерев, Эйгоф, Стопалов и другие лица. Действовал кружок также в Царскосельской стрелковой офицерской школе[754].

Значительный интерес представляет кружок при Медико-хирургической академии. Под влиянием пропаганды многие слушатели этой академии бывали на демонстрациях. В частности, в известной Казанской демонстрации участвовало 20 слушателей академии (Вебер, Антушев, Гурович, Грамматикопуло и др.). Слушатели имели тесные связи с другими кружками и были сильно распропагандированы, что и проявилось в ходе студенческих беспорядков[755].

Военное министерство образовало специальную комиссию для расследования всех обстоятельств дела. На докладной записке комиссии Милютин сделал заметки: «Замечено, что с некоторого времени между студентами Медико-хирургической академии господствует весьма нехороший дух, обнаруживающий враждебные чувства к престолу и правительству… Некоторые студенты занимаются разными тайными происками, сходятся с лицами, распространяющими возмутительные убеждения, и получают воззвания, которые раздают своим знакомым. Есть также повод подозревать нескольких студентов академии в печатании предосудительных сочинений для возбуждения ненависти к властям»[756]. Исключения подозреваемых не привели, однако, к уничтожению тайного кружка. Он продолжал действовать.

Кроме академий и училищ революционные кружки возникали и в военных частях, дислоцированных в Петербургском и других военных округах. Они существовали в Киеве, Курске, Калуге, Ряжске, Нижнем Новгороде, Оренбурге, на Кавказе и в Сибири[757].

Первые организации

Естественным этапом в общественном движении явилось установление связи между кружками. Между ними шел обмен нелегальной литературой. Нередко происходили совместные выступления слушателей военно-учебных заведений, например участие в похоронах Н. А. Добролюбова и Т. Г. Шевченко, присутствие на панихиде в Петербурге и Боровичах по жертвам варшавских расстрелов, участие в студенческих волнениях и др.

В. A. Дьяков выдвинул гипотезу о существовании союза военных кружков[758]. Более определенно можно говорить о революционной организации офицеров в войсках 1-й армии, дислоцированных в Польше и на Украине. Эта организация сложилась на базе кружков, возникших с 1861 по 1863 г. Она имела руководящий центр — «Комитет русских офицеров в Польше»[759]. В отличие от петербургских кружков, занимавшихся главным образом политическим самообразованием, офицерская организация 1-й армии поставила своей целью развернуть широкую пропаганду не только среди офицеров, но и среди солдат. Офицеры распространяли в войсках листовки как заимствованные из «Колокола», так и составленные непосредственно в России. Примером могут служить прокламации «Чего хочет русский народ и что должен делать тот, кто его любит?» и «О Комитета русских офицеров в Польше»[760].

Кроме распространения листовок, офицеры довольно успешно вели устную пропаганду в войсковых частях. За революционную деятельность среди солдат Шлиссельбургского полка были преданы военно-полевому суду и расстреляны офицеры П. Сливицкий, И. Арнгольдт и Ф. Ростковский. Солдат, принимавших участие в их деятельности, сослали на Кавказ[761].

Наконец, были использованы воскресные школы, возникшие в период с 1860 по 1862 г. в отдельных гарнизонах в Торопце, Ромнах, Могилеве, Киеве и других городах. Поступившие от жандармов сведения о пропаганде там «вредных начал» послужили основанием для их запрета[762].

Руководители офицерских революционных кружков знали о существовании польских и украинских революционных организаций и старались установить с ними связи. Совещания, проведенные в Петербурге и Лондоне в 1862 г., имели целью оказать помощь готовившемуся восстанию в Польше и этим подготовить себя «для русского дела»[763].

Революционные связи с польскими организациями

После Крымской войны 1853–1856 гг. национально-освободительное движение охватило весь Привислинский край, Белоруссию и Украину. Захватило оно и армию, в которой было много офицеров, выходцев из западных и юго-западных районов России. Немало польских и литовских офицеров училось в военных училищах и академиях. Польская военная молодежь была тесно связана с русскими революционными кружками. В то же время польские офицеры создали свою организацию, ставившую целью подготовить кадры руководителей для активной борьбы за освобождение Польши.

Организаторами кружка явились С. Сераковский и В. Калиновский. Кружок сложился на рубеже 1856–1857 гг. Милютин указывает, что Сераковский привлек «с одной стороны, офицеров, чиновников, юнкеров, а с другой — студентов университета, Медико-хирургической академии и других высших учебных заведений»[764]. Эта организация разработала устав и имела четкую структуру. Она развернула свою деятельность не только в Петербурге, но в Литве и Польше. Собрания членов организации проводились на частных квартирах в форме «литературных вечеров». Их охотно посещали многие офицеры — слушатели Академии Генерального штаба, Артиллерийской, Инженерной и Медико-хирургической академий[765].

Сераковский, Домбровский и Новицкий сблизились с Добролюбовым. «Николай Александрович, — писал Чернышевский, — был близким другом некоторых из замечательнейших людей обоих кружков»[766]. Чернышевский имел в виду преподавательский кружок, сформировавшийся в Академии Генерального штаба. Столь же тесно был связан с этим кружком и сам Чернышевский.

В начале 60-х годов польская офицерская организация развернула свою деятельность в частях, дислоцированных в Литве и Польше. Для руководства ею в Литве был создан Литовский провинциальный комитет. Этот комитет имел довольно широкую сеть небольших, хорошо законспирированных кружков[767]. В Польше действовала своя офицерская организация. Между этими организациями и «Комитетом русских офицеров» был установлен контакт. Особенно энергично ратовал за тесное сближение между всеми этими организациями Андрей Потебня. Однако общего фронта не получалось. Польские и литовские организации не могли договориться ни по социальному, ни по национальному вопросам. Руководители Польского национального комитета претендовали на руководящую роль в предстоящем восстании. Боясь аграрной революции, они возражали против радикальной программы литовских революционеров. Наконец, они добивались восстановления Великой Польши и, следовательно, исключали возможность национальной независимости Литвы. Русские революционные организации офицеров и «Земля и воля» занимали прогрессивную позицию в этих вопросах и готовы были поддержать движение, считая, что оно положит начало революционной борьбе в самой России. Они утверждали, что дело поляков и литовцев есть дело русских.

Репрессии, начавшиеся в войсках после разгрома кружка Сливицкого и Арнгольдта, поставили под угрозу существование национальных революционных кружков. Весной 1862 г. руководители польской офицерской революционной организации решили перейти к активным действиям. На заседании Центрального народного комитета Я. Домбровский утверждал, что русские офицерские организации поддержат восстание. Однако комитет не решился начать восстание до того момента, пока не будут изжиты разногласия с литовцами. Кроме того, польские националисты не вполне доверяли русским организациям. Восстание в Польше произошло стихийно в январе 1863 г. В нем приняли участие широкие круги населения — рабочие, ремесленники, учащаяся молодежь и мелкопоместное дворянство. В ряде мест выступило также крестьянство. Отсутствие ясной и четкой программы у руководителей движения привело к тому, что у восставших не было единства и это обрекло восстание на неудачу.

Тем не менее национальные офицерские организации тотчас включились в борьбу и возглавили ряд повстанческих отрядов. «Комитет русских офицеров» и «Земля и воля» активно поддерживали восстание. Они обратились с воззванием к армии о солидарности с восставшими, надеясь, что следующим этапом явится выступление и в самой России против «виновника всех народных бедствий — императорского правительства»[768].

Обращение «Земли и воли», а также выступление А. И. Герцена в поддержку восстания возымело действие. Революционно настроенные командиры старались избегать столкновения с повстанцами, они отводили свои части в сторону, прекращали преследование польских и литовских отрядов. Более радикально настроенные русские офицеры переходили на сторону повстанцев. Как показало следствие, на стороне повстанцев выступало 214 русских военнослужащих[769]. Особенно отважно действовали члены «Комитета русских офицеров» Потебня и Краснопевцев. Командовали отрядами Богданов, Борисов, Снитко, Черняк, Ельчанинов, Иванцов, Тимкевич, Булатов и др. Восстание было подавлено. Польские и литовские организации оказались разгромленными. Были сильно ослаблены и русские организации. Но кровь, пролитая против общего врага — самодержавия, скрепила дружбой русский, польский и литовский народы.