Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

• Название: Реплика в зал. Записки действующего лица.
• Автор: Даль Орлов
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

Большой объем не сразу вошел в привычку, но вошел, произошла внутренняя перестройка.

Как Ролан Быков меня запрещал

В какой-то момент понял, что заместителю главного редактора хорошо бы выступить в журнале с чем-нибудь солидным. Положение обязывало. И я решил сочинить большую статью о фильмах для детей. Тема была близка: все-таки вместе с Левой Новогрудским поработал над несколькими современными сказками, шедшими в нескольких тюзах, многое продумал, вникая в искусство для детей, писал об этом и как критик. Словом, багаж был. Почему бы не приложить к кино?!

Отсмотрев в редакции десятка полтора так называемых детских фильмов, я и порассуждал на эту тему в объеме целых двух печатных листом. Под нехитрым названием: "Недетские заботы детского кино".

О, если бы я знал, что написанное аукнется мне даже и через пятнадцать лет! Поистине, нам не дано предугадать, как наше слово отзовется...

Первыми в редакции мое сочинение прочитали специалисты из отдела современного советского кино критики Нина Игнатьева и Лев Рыбак. Они парочкой вошли в мой тесный кабинет. Лица были каменными.

- Это печатать нельзя, - сказали они. - Так о Ролане Быкове не пишут...

Как - так? Раскланявшись в статье перед талантом Быкова, я позволил себе среди многого остального поговорить и о том, что изобретательные, изобразительно щедрые ленты режиссера "Телеграмма" и "Внимание, черепаха!" - не совсем точны по адресу. Порой трудно понять: они "для детей" или для взрослых "о детях?" Рассуждал, например, так: "Если данное произведение для детей ("Черепаха" - Д.О.), то трагические эскапады с черепахой тем более неуместны, и учительница, приспускающая на глазах детей юбку, ни к чему. Если для взрослых, то не "жидковата" ли для них история с черепахой? Не слишком ли картонны, заданны образы старших?" Или еще писал о "Телеграмме": "Пренебрегая логикой сценария, постановщик запутал сюжет боковыми, порой совершенно безадресными наблюдениями. В результате лента теряет темп, а порой и просто забываешь, о чем, в конце-то концов, этот фильм. Сборник ли это щедро разбросанных живых наблюдений, не сцепленных единой, все организующей мыслью, или это все-таки фильм по сценарию, талантливо обращенному именно к детской аудитории и содержащему в себе большую и благородную мысль".

На первый взгляд - ничего необычного: критик, не унижая ничьего личного достоинства, оставаясь в рамках сугубо профессионального разговора, высказывает свое мнение о двух кинолентах. С чем-то согласен в них, с чем-то нет, не голословен - выдвигает аргументы. Его аргументы можно оспорить, выдвинуть другие - нормальная, казалось бы, ситуация.

Но, придя с вольных полей газетной журналистики, я не подозревал, что, оказывается, здесь, в кино, Быков ходит в неприкасаемых и позволить себе сказать о нем нечто спокойное, но критическое так же невозможно, как в приличном доме сесть за обеденный стол в шапке. Это явление кто-то метко назвал "террором среды": кого назначили у нас в домашние гении, не тронь, перестанем тебя уважать!

Много собак спущено на запретительную советскую цензуру - и поделом, заслужила. Но "террор среды", право, не лучше.

Ту мою статью Е.Сурков напечатал в "Искусстве кино" целиком и без поправок. Потом еще в двух номерах по ее "следам" прошла дискуссия. Наконец, вместе с журналом "Семья и школа" был организован "круглый стол" о проблемах кино для детей, итоговые материалы которого оба журнала опубликовали одновременно.

Что же касается Ролана Быкова, то скоро я понял, что мои независимые рассуждения задели его, как говорится, за живое. Может быть, потому, что я был прав? Или просто от привычки слышать только комплименты? Не знаю... Но в ряде его интервью я угадывал потом внутреннюю полемику с моей статьей...

Наши последующие отношения с Роланом Быковым протянулись по годам редким пунктиром. Сами собой обозначались штрихи и черточки, без всякой, казалось бы, связи между собой, но все по-своему памятные...

Я еще застал искрометный спектакль в Московском тюзе "О чем рассказали волшебники" по пьесе Вадима Коротылева, где Ролан Быков лихо играл Бармалея. Играл озорно, заразительно, фонтанировал актерскими придумками, дети были в восторге. Потом появился фильм " Айболит - 66", где он блистательно повторил сделанное на сцене. Его актерская биография великолепна: работы у Аскольдова, Тарковского, Германа, можно не перечислять - об этом сказано и написано много. В актерском деле он был Паганини - так бы я сказал коротко..

Он хорошо говорил, выступая с трибун, оратор был несравненный. Этот его талант особенно эффектно развернулся в перестройку.

Он источал энергию и был, мне кажется, буквально испепеляем актерским в своей основе желанием поразить. Это наложило отпечаток и на его фильмы, считающиеся фильмами "для детей". Они, мне кажется, перегружены, слишком загромождены приметами и придумками, явно адресованными нашему брату, взрослому. Исключение - вершинная его картина - "Чучело". Здесь есть равновесие, трюк занял подобающее ему место, не заслонил мысль и чувство. А мысль значительная, она, между прочим, о терроре среды, о неприятии ею всего оригинального и от нее, от среды, отличного - о трагедии уникального в море заурядности.

Наша первая встреча с Роланом случилась лет за десять до "Чучела" - во времена "Автомобиля, скрипки и собаки Кляксы". Я только что пришел в Госкино, прочитал сценарий, захотел встретиться с режиссером - что-то обговорить перед запуском. Быков пришел взъерошенный, настроенный на схватку. "Что же, - заявил он с порога, - если вы сюда пришли, мне из кино уходить?!" Сразу дал понять, что помнит мою статью. Тем не менее, разговор получился вполне мирным, существенных разногласий не обнаружилось. Сценарий был одобрен, да и с картиной потом, насколько помню, никаких проблем не было.

Тогда подумалось: до какой же степени раздражения доведен человек, если так памятлив на вполне рядовую о нем публикацию, как готов к недоброму продолжению... Объяснить его тогдашнее эмоциональное перенапряжение, конечно, можно: лежал на полке "Комиссар", был запрещен его Пушкин во МХАТе. Виновникам своих бед он тогда ничем ответить не мог. Отомстить, - тем более. Удалось ему расправиться только с автором злополучной статьи, но это произошло гораздо позже...

Когда-то, еще в газетные свои годы, я оказался в доме народной артистки СССР Лидии Князевой, - пришел побеседовать, готовясь к сценарию для диафильма о ее творчестве. Она играла на сцене мальчиков, и делала это гениально. Она была вообще выдающейся актрисой, безотносительно к амплуа травести. Она так тогда и сказала: "Я же нормальная артистка, только не выросла". А потом она стала плакать и долго не могла успокоиться, - это когда рассказывала, что их приемный с Роланом Быковым сын то ли в колонию угодил, то ли что-то подобное с ним случилось. Взяли, называется, на воспитание...

Потом была другая ситуация, в другое время... Народный артист СССР Всеволод Санаев зашел в "Советский экран", чтобы вычитать и завизировать свою статью. День заканчивался, из редакции вышли вместе. Я и сейчас могу показать то место, где он вдруг остановился и - заплакал. Молчит, слезы бегут ...

- Всеволод Васильевич! Что? Почему?..

- Вы не представляете, какой ад вошел в наш дом! - почти простонал он.

Тогда все знали, что недавно его зятем стал Ролан Быков.

Впору снова вспоминать о мистических предрасположениях в собственной судьбе. Не объяснить, почему такие разные люди столь сходно поделились наболевшим с чужим человеком...

- А не хотите ли поспорить в кадре с Роланом Быковым о детском кино? - спросила меня однажды руководитель "Кинопанорамы" Ксения Маринина". - Вы же там с ним в чем-то не сходитесь?.. Вы - свое, он - свое, будем снимать. Когда конфликт - всегда интересно.

- Почему бы нет - давайте! А согласится?

- Предварительно говорила. Он не возражает. При одном условии: оба посмотрите после монтажа и, если скажете давать, дадим. Если хотя бы один скажет "нет", передачи не будет.

- Годится! Поехали!..

И вот мы сели друг против друга. Рядом некий письменный стол - якобы разговариваем не в павильоне, огромном, как ангар, а как бы в кабинете - прибежище интеллектуалов.

После команды "Начали!" Ролан стал убеждать меня, что подлинное искусство для детей верит в способность ребенка понимать больше и чувствовать лучше, чем предполагают иные заскорузлые ремесленники от кинематографа или замшелые представители педагогики. Если ребенок чего-то и не поймет сейчас, то не страшно - поймет позже, но великое, глубокое, значительное, предъявленное ему искусством, обязательно оставит свой след.

Оставит-то оставит, соглашался я, но и нельзя забывать, что разному возрасту подобает и разный уровень разговора. Доступное четырнадцатилетнему, для шестилетнего - пустой звук, пролетит мимо.