Тилли Коул - Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП)

• Название: Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП)
• Автор: Тилли Коул
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2016

Один поцелуй длится мгновение.

Но тысяча поцелуев могут продлиться целую жизнь.

Один мальчик.

Одна девочка.

Связь, которая образовалась в одно мгновение и перешла в десятилетие.

Связь, которую не могли разбить ни время, ни расстояние.

Связь, которая продлится вечность.

Или на это они рассчитывали.

Когда семнадцатилетний Рун Кристиансен возвращается из родной Норвегии в маленький городишко Блоссом Гроув, Джорджия, где он подружился с Поппи Личфилд еще ребенком, у него на уме только одно. Почему девушка, которая была половинкой его души, которая обещала верно ждать его возращения, оборвала общение без объяснения?

Сердце Руна было разбито несколько лет назад, когда Поппи замолчала. Но когда он узнает правду, он понимает, что самая сильная душевная боль еще впереди.

---

Я подумал, что заметил слезы в глазах мамы, но она быстро сморгнула их. Желая избежать неловкости, я поднял свой фотоаппарат.

— Я проявлю пленку и пойду спать.

Когда я повернулся уходить, мой папа сказал:

— Завтра мы собираемся семьей, Рун.

Я остановился как вкопанный.

— Я не могу пойти. Планировал провести день с Поппи.

Мой папа покачал головой.

— Не завтра, Рун.

— Но... — я собирался спорить, но папа перебил меня, его тон был неумолимым.

— Я сказал «нет». Ты едешь, это не обсуждается. Вы сможете увидеться с Поппи, когда мы вернемся. Мы уедем не на весь день.

— Что на самом деле происходит?

Мой папа подошел, чтобы встать возле меня. Он положил руку мне на плечо.

— Ничего, Рун. Я просто мало вижу вас из-за работы. Я хочу изменить это, поэтому мы проведем день на пляже.

— Ну, тогда может Поппи поехать с нами? Она любит пляж. Это ее второе любимое место.

— Не завтра, сынок.

Я стоял молча, начиная злиться, но видел, что он был непреклонен. Папа вздохнул.

— Иди прояви фотографии, Рун, и перестань беспокоиться.

Делая, как и сказал, я спустился в подвал, в небольшую боковую комнату, которую папа преобразовал в фотолабораторию для меня. Я все еще проявлял пленку в старом стиле, вместо того, что пользоваться цифровой камерой. Я думал, что это приводит к более лучшему результату.

Через двадцать минут, я отступил от линии новых фото. Я также распечатал фото со своего телефона — Поппи и я на поле. Я поднял его и понес к себе в спальню. По пути просунул голову в спальню Алтона, когда проходил мимо, проверяя, спал ли мой двухлетний брат. Он спал, свернувшись у своего коричневого плюшевого медведя, его непослушные светлые волосы разметались по подушке.

Зашел к себе в комнату и включил лампу. Я посмотрел на часы и отметил, что уже почти полночь. Проведя рукой по лицу, я подошел к окну и улыбнулся, когда увидел, что дом Личфилдов погрузился в темноту, остался только тусклый свет от прикроватной лампы Поппи — сигнал Поппи, что все чисто, и я мог идти.

Я закрыл свою дверь и выключил лампу. Комната погрузилась в темноту. Я быстро переоделся в свои штаны и футболку для сна. Тихо поднял окно и вылез. Я пробежал по траве между нашими домами и забрался в комнату Поппи, закрывая окно так быстро, как мог.

Поппи была в кровати под одеялом. Ее глаза были закрыты, а дыхание было тихим и ровным. Улыбнувшись на то, какой милой она выглядела с рукой под щекой, я подошел, положил подарок на тумбочку и забрался рядом с ней на кровать.

Я лег рядом с ней, моя голова делила с ней одну подушку.

Мы проделывали это годами. Первый раз, когда я остался, был случайностью. Я забрался в ее комнату в двенадцать, чтобы поговорить, но уснул. К счастью, я проснулся достаточно рано следующим утром, чтобы прокрасться к себе в спальню незамеченным. Но на следующую ночь я остался целенаправленно, и на ночь после этого, и так почти каждую ночь. К счастью, нас не поймали. Я не был уверен, что буду нравиться мистеру Личфилду так же, если он узнает, что я сплю в кровати его дочери.

Но оставаться рядом с Поппи в кровати становилось все труднее и труднее. Сейчас, когда мне было пятнадцать, я чувствовал себя по-другому рядом с ней. Я видел ее по-другому. И я знал, что она тоже. Мы целовались все больше и больше. Поцелуи становились все более страстными, наши руки стали исследовать те части тела, что не должны были. Становилось все труднее и труднее останавливаться. Я хотел большего. Я хотел свою девочку каждым возможным способом.

Но мы были молоды. Я понимал это.

Хотя от этого не становилось легче.

Поппи завозилась рядом со мной.

— Я задавалась вопросом, придешь ли ты сегодня. Я ждала, но тебя не было в твоей комнате, — сказала она сонно, когда убрала мои волосы с лица.

Схватив ее руку, я поцеловал ее ладонь.

— Мне нужно было проявить пленку, и мои родители вели себя странно.

— Странно? Как? — сказала она, подбираясь ближе и целуя меня в щеку.

Я покачал головой.

— Просто... странно. Я думаю, что-то происходит, но они говорят мне не беспокоиться.

Даже в тусклом свете я видел, что Поппи свела брови от беспокойства. Я сжал ее руку, подбадривая.

Вспоминая подарок, что принес ей, я вытянул руку за себя и поднял фото в простой серебристой рамке с тумбочки. Я нажал на значок фонарика на своем телефоне и протянул фотографию Поппи, чтобы она могла лучше рассмотреть.

Она тихо вздохнула, и я наблюдал, как улыбка осветила ее лицо. Она держала рамку и поглаживала пальцами стекло.

— Я люблю это фото, Рун, — прошептала она, затем поставила его на тумбочку. Она смотрела на него еще несколько секунд, затем повернулась ко мне.

Поппи подняла одеяло и держала его, чтобы я мог забраться под него. Я положил свою руку на талию Поппи и переместился ближе к ее лицу, оставляя нежные поцелуи на ее щеках и шее.

Когда я поцеловал местечко за ее ушком, Поппи начала хихикать и отстраняться.

— Рун! — прошептала она. — Щекотно!

Я отстранился и взял ее за руку.

— Так, — Поппи подняла другую руку, чтобы играть с длинной прядью моих волос, — чем займемся завтра?

Закатив глаза, я ответил:

— Ничем, папа хочет, чтобы мы устроили семейный день. На пляже.

Поппи села от возбуждения.

— Правда? Я люблю пляж!

Мой желудок ухнул вниз.

— Он сказал, что мы поедем одни, Поппи. Только семьей.

— Ох, — сказала Поппи, разочарованно. Она легла на кровать. — Я сделала что-то не так? Твой папа всегда приглашал меня с вами.

— Нет, — заверил я ее. — Об этом я и говорил. Они вели себя странно. Он сказал, что хочет, чтобы мы провели день семьей, но я думаю, тут есть что-то еще.

— Хорошо, — сказала Поппи, но я мог слышать печаль в ее голосе.

Я обхватил ее голову и пообещал.

— Я вернусь к ужину. Мы проведем завтрашний вечер вместе.

Она положила руки на мои запястья.

— Хорошо.

Поппи уставилась на меня, ее зеленые глаза были большими в тусклом свете. Я погладил ее волосы рукой.

— Ты так прекрасна, Поппи.

Мне не нужен был свет, чтобы увидеть, что она покраснела. Я сократил небольшое пространство между нами и обрушил свои губы на ее. Поппи вздохнула, когда я протиснул свой язык в ее рот, ее руки схватили меня за волосы.

Это ощущалось так хорошо, рот Поппи становился все более жаждущим, чем больше мы целовались, я опустил руки, чтобы провести по ее голым рукам и затем к талии.

Поппи легла на спину, когда моя рука скользнула вниз, чтобы коснуться ее ноги. Я навис над ней, и Поппи отстранилась от моего рта с придыханием. Но я не перестал целовать ее. Я покрывал поцелуями ее подбородок, перемещаясь к шее, мои руки скользили по ее ночнушке, чтобы погладить нежную кожу ее талии.

Пальцы Поппи потянули меня за волосы, и она приподняла левую ногу, чтобы обернуть ее вокруг задней части моего бедра. Я застонал у ее горла, снова перемещаясь, чтобы завладеть ее ртом. Когда мой язык скользнул по ее, я переместил пальцы дальше по ее телу. Поппи разорвала поцелуй.

— Рун...

Я опустил голову к сгибу между ее шеей и плечом, глубоко вдыхая. Я хотел ее так сильно, что это было сложно принять.

Я вдохнул и выдохнул, когда Поппи погладила мою спину рукой вверх и вниз. Я сфокусировался на ритме ее пальцев, вынуждая себя успокоиться.

Проходила минута за минутой, но я не двигался. Я был доволен, когда лежал на Поппи, вдыхая ее тонкий аромат, мои руки были на ее мягком животе.

— Рун? — прошептала Поппи. Я поднял голову.

Рука Поппи немедленно оказалась на моей щеке.

— Малыш? — прошептала она, и я мог слышать беспокойство в ее голосе.

— Я в порядке, — прошептал я в ответ, сохраняя свой голос таким тихим, как это было возможно, чтобы не разбудить ее родителей. Я посмотрел в ее глаза. — Я просто хочу тебя так чертовски сильно, — я опустил свой лоб к ее и добавил: — Когда мы делаем так, когда позволяем себе зайти так далеко, я как будто теряю свой разум.

Пальцы Поппи зарылись в мои волосы, и я закрыл глаза, любя ее прикосновения.

— Мне жаль, я...

— Нет, — сказал я яростно, немного громче, чем намеревался. Я отодвинулся. Глаза Поппи округлились. — Не надо. Не извиняйся за то, что остановила меня, ты никогда не должна извиняться за это.

Поппи приоткрыла свои распухшие от поцелуев губы и вздохнула.

— Спасибо тебе, — прошептала она. Я переместил руку и опустил пальцы, чтобы переплести с ее.

Сдвинувшись в сторону, я раскрыл объятие и показал головой, чтобы она подвинулась ко мне. Она положила голову мне на грудь. Я закрыл глаза и просто сосредоточился на своем дыхании.

В конце концов, сон начал одолевать меня. Поппи проводила пальцами по моему животу. Я почти уснул, когда Поппи прошептала:

— Ты — мое всё, Рун Кристиансен, я надеюсь, ты знаешь это.