Геннадий Марченко - Музыкант-3 (СИ)

• Название: Музыкант-3 (СИ)
• Автор: Геннадий Марченко
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016

Третья часть похождений Егора в прошлом.

---

На том и порешили. Воронин со скомканной газетой отправился к себе в номер, а мы с Яшиным решили перекинуться в 'дурака'.

— Удивляешь ты меня порой, Егор, — не поднимая взгляда от своих карт, неожиданно произнес Лев Иваныч. — Казалось бы, 20 лет, а зачастую ведешь себя так, словно чуть ли не старше меня. Выражения у тебя прямо-таки заумные случаются. И ведь из простой советской семьи, рос во дворе…

Яшин взглянул мне в глаза, и на какое-то мгновение я почувствовал себя словно на допросе у сотрудника НКВД. К счастью, в реальности судьба не сводила меня с этими товарищами, поскольку в обеих ипостасях я появился на свет позже, но видимо, подследственные в застенках НКВД испытывали нечто похожее. Впрочем, в следующий миг Яшин улыбнулся, и повисшая было в воздухе напряженность тут же куда-то испарилась.

— Ну, ту историю с оголенным проводом, наверное, не только вся наша страна, но и полмира уже знает, — сказал он. — Такой бы провод сунуть в руки каждому советскому подростку, глядишь — вундеркиндов и прибавилось бы. Согласен?

— Не уверен, что сработало бы, хотя… Черт его знает! Я ведь и сам иногда думаю, как так получилось, что из простого дворового оболтуса после кратковременной потери сознания получился композитор и футболист?.. Блин, проиграл! Моя очередь сдавать.

Этим же вечером 28 июля мы по телевизору в холле гостиницы смотрели матч за 3-е место между сборными ФРГ и Португалии. Немцы подтвердили выданные им авансы и, несмотря на гол Эйсебио, в свою очередь отгрузили португальцам сразу три. Причем последний на 90-й минуте матча, когда соперник все силы бросил на то, чтобы отыграться, и шустрый Шнелленгер убежал один на один с Перейрой, спокойно положив мяч под опорную ногу голкипера.

Как мы ни надеялись на то, что высер 'The Guardian' не дойдет до руководства сборной — этим надеждам все же не суждено было сбыться. На следующий день, накануне финала, было объявлено командное собрание. Но тут уж мы включили все свои резервы. В дело пошла моя версия развития событий, озвученная на собрании самим Ворониным, ну и ребята впряглись за нашего полузащитника, напирая на то, что игрок нужен сборной в главном матче за всю историю советского футбола.

— Но пятно-то какое, пятно! — восклицал Киселев, потрясая свернутой в трубочку газетой. — Его уже не смоешь даже победой в финальной игре над англичанами! Вы понимаете, что мне в любом случае придется доложить по инстанции?

— Анатолий Ефремович, а может, не будем спешить раньше времени? — предложил Морозов. — Давайте мы финал отыграем, а там уже и сообщите кому надо.

— Легко вам говорить, Николай Петрович, а поставьте себя на мое место! В сборной такое творится, а я, получается, своим молчанием потворствую…

— Так вы и не молчите, просто скажете не сегодня, а, например, завтра вечером, после финальной игры. Если это вообще будет на тот момент актуально. Да что там, вы же в случае чего можете сказать, что не нянька футболистам, чтобы следить за каждым их шагом, и газеты на английском не читаете, что вообще для вас это все стало новостью.

— Нет уж, Николай Петрович, не так меня воспитывали, чтобы выставляться дурачком. Ладно, я смотрю, вы тут все заодно… Предположим, подождать до финальной игры, пожалуй, я еще смогу, но потом все равно вынужден буду доложить кому следует. Единственным оправданием моему поступку может служить то, что я это делаю в интересах сборной и всего советского футбола.

'Какой такой поступок, — думал я, — от тебя наоборот просят ничего не предпринимать хотя бы один день, а ты выставляешь себя чуть ли не Иисусом Христом, страдающим за все человечество'.

— Спасибо, Николай Петрович, и вам, ребята, спасибо, что поддержали, — с чувством произнес Воронин, когда Киселев ушел с собрания по своим неотложным делам. — А я уж, честно говоря, распрощался с надеждой сыграть в финале.

— Мы же одна команда, Валер! — приобнимая коллегу, сказал Шестернев.

— Конечно, мы бы тебя не бросили, — добавил Стрельцов.

— В другой раз, Валера, думай головой, — повторил Морозов уполовиненную фразу Яшина, после чего тяжко вздохнул и посмотрел на часы. — Ладно, ребятки, мне тоже нужно отлучиться по делам. Напоминаю, что в пять вечера тренировка.

Ночь накануне финальной игры выдалась беспокойной. Не знаю уж, кто надоумил этих негодяев, но где-то с полуночи к отелю стянулась толпа молодежи, принявшаяся скандировать, что сборная Англии самая сильная в мире, и русские будут стерты в порошок. Даже со стороны нашего с Яшиным номера, окна которого выходили в закрытый двор, доносились вопли явно подвыпивших молодчиков. Что уж говорить о футболистах, чьи окна выходили на улицу! Мало того, эти отморозки в районе двух часов ночи принялись выкрикивать оскорбления в адрес советских футболистов. Я не понял, а где полиция? Где доблестные 'бобби'?! Их что, ни администрация отеля не вызвала, ни наши руководители?

— Мэлтсефф, завтра тебе переломают ноги! — донесся до моих ушей чей-то отчаянный вопль.

Вот гады! Мне захотелось выйти и настучать им по шее, но я понимал, что эта затея обречена на провал. Во-первых, их намного больше, скорее, самому настучат по первое число, а во-вторых, это, как я подозревал, часть задуманной против нас провокации в надежде, что кто-то не выдержит и сорвется. Только в пятом часу утра, судя по звукам, появились доблестные стражи порядка, рассеявшие толпу из-под окон отеля.

Ни свет ни заря Морозов с воспаленными глазами обошел все номера, объявив, что нашими представителями будет подан официальный протест, а нам разрешил проспать завтрак. Что мы с превеликим удовольствием и сделали, хотя после второго подъема у некоторых побаливали головы. Но наш врач Олег Белаковский накачал страждущих ибупрофеном, так что к моменту отъезда на 'Уэмбли' все чувствовали себя более-менее прилично.

Максимыч, как мы и договаривались, ожидал нас у служебного входа на стадион. Так же и я несколько дней назад торчал тут за оцеплением из полисменов, выискивая в череде проходящих мимо английских футболистов своих одноклубников. Морозов лично провел старика в подтрибунное помещение, а затем передал на руки нашему администратору, который должен был позаботиться о месте на трибуне для бывшего военнопленного.

— Вы уж, сынки, не подкачайте, — напутствовал нас Максимыч, вручая напоследок огромную сумку, в которой что-то звякнуло. — Квасок свой принес, жарко будет — попьете. Только в какой-нибудь холодильничек поставьте, пусть остынет, а то нагрелся небось, пока вез его сюда.

Мы поблагодарили сибиряка за квас и пообещали, что не подкачаем. Я тайком посматривал в глаза ребятам, и видел, что каждый из них полон решимости выйти на поле, чтобы победить или умереть. И предматчевая накачка Гранаткина тут ни при чем, просто мы и сами прекрасно понимали, что стоит на кону.

В раздевалке больше молчали. А что говорить, все и так знали, кто чем занимается на поле. Разве что Морозов еще раз напомнил:

— Стараемся с первых минут навязать сопернику агрессивный футбол. Не даем спокойно распоряжаться мячом, сразу идем в отбор, больше играйте на Мальцева, он будет разгонять наши атаки с линии последнего защитника. И про искусственный офсайд не забываем, удивим соперника.

Я осмотрел притихших игроков. Здесь были только те, кому через несколько минут предстояло выйти на поле, не заигранные заняли свои места на трибуне. По существу, тот же самый состав, что выходил на полуфинал против немцев. Хромых и сопливых вроде нет, поэтому врач команды дал добро на эту заявку, а Морозов передал ее в оргкомитет чемпионата мира еще вчера вечером.

Что же касается заявки англичан, то здесь тоже обошлось без неожиданностей. Бэнкс в воротах, полевые игроки Коэн, Джек и Бобби Чарльтоны (всего лишь однофамильцы), Мур, Уилсон, Стайлз, Болл, Питерс, Херст и Хант. Моих одноклубников по 'Челси' в составе ожидаемо не оказалось.

Вспомнилось, как Джефф Херст отметился хет-триком в финальном матче с немцами. Надо бы намекнуть, чтобы приглядывали за этим парнем. Хотя, в принципе, Морозов дал установку накрывать всех, кто приближается к линии нашей штрафной площади, так что, возможно, и нет смысла в персональной опеке.

Присели, как говорится, на дорожку, хотя и так вроде сидели, разве что старший тренер туда-сюда ходил, а теперь решил опуститься на стул. Морозов нервно вытирал постоянно потеющие лоб и шею носовым платком, каждые несколько секунд бросая взгляд на циферблат часов.

— Ну что, пора!

Мы поднялись и молча гуськом двинулись по коридору в сторону изумрудного местами поля, а местами с проплешинами. Здесь же, в тоннеле, лицом к лицу столкнулись с англичанами. С некоторыми я перекинулся парой слов, все ж таки полтора сезона играл с ними в одном чемпионате. Тот же Бобби Чарльтон по-дружески хлопнул меня по плечу: