Георгий Реймерс - Неземной талисман (Сборник)

• Название: Неземной талисман (Сборник)
• Автор: Георгий Реймерс
• Издательство: Брянский рабочий
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

В книгу вошли повести и рассказы - фантастика и реалистическая проза.

Повести: «Неземной талисман», «Последний шаг профессора Вудда».

Рассказы: «Горы хранят тайну», «ЧП в воздухе», «Старая карта», «Кнопка», «Горючий Иван»

---

— Как вам понравилось знакомство с евгеем? — спросила Галина.

— Благодарю, сыт по горло! Откуда он взялся?

— Причины евгея еще не изучены, — ответила девушка. — Ветер вырывается из Джунгарских ворот сильной узкой струёй, направленной к южному хребту. Постепенно разворачиваясь на север, он, как хороший дворник, выметает из долины весь мусор. Были случаи, когда евгей сбрасывал с берега в Ала-Куль целые отары овец.

— Можно поверить после того, что мы испытали на своей шкуре, — заметил Витя.

Не теряя времени, мы принялись очищать самолет от песка и вскоре вылетели к озеру Сасык-Куль.

Глава 5

Мой друг, уравновешенный и рассудительный Витя, окончательно потерял голову. За пять дней скитаний по плавням, степям и пескам характер его переменился, выражаясь по-авиационному, на сто восемьдесят градусов. Витя до этого не обращал особого внимания на «прекрасный пол», а теперь, как тень, ходит за Галиной, стараясь угодить ей чем только можно. Он лазит по камышам, ловит саранчуков и смотрит на девушку печально-преданным взглядом. Не осмеливаясь признаться в своих чувствах, Витя жестоко страдает от безответной любви. Он похудел и сделался похожим на поджарого, длинноногого саранчука.

Галина делает вид, что не замечает страданий моего приятеля. Принимая его помощь, она, как и в первый день знакомства, называет Витю по имени и отчеству и не дает ему никаких поводов для сближения. Он же готов для нее на любой подвиг и даже начал серьезно интересоваться биологией кузнечиков, козявок и прочей твари.

Возле озера Сасык-Куль, бродя по камышам в поисках куда-то запропастившейся саранчи, Витя заблудился и ходил, как заяц по кругу, до тех пор, пока не «дошел» окончательно. Мы нашли его около кабаньей лежки. Голодный, измученный, наполовину съеденный комарами, он совершенно обессилел и желал только тихо умереть.

В плавнях реки Ак-Су он ухитрился провалиться в трясину. На счастье мы были поблизости и, услышав отчаянные вопли, прибежали вовремя. После этого, серьезно опасаясь за жизнь своего приятеля, я стал поторапливаться с возвращением.

На исходе шестого дня мы подлетали к устью Каратала — последнему месту, которое Галине нужно было еще осмотреть. Я вел самолет вдоль южного берега озера Балхаш. Солнце, опускаясь к серым бесплодным холмам Бед-Пак-Далы, золотило голубые балхашские воды. На озере кое-где виднелись маленькие, как игрушки, рыболовецкие шаланды. Слева, насколько хватал глаз, раскинулись бугристые, заросшие саксаулом пески.

Но вот и устье. Мы с интересом разглядывали извилины рукавов Каратала, где над водой парили пеликаны, а у камышей, как белые комочки ваты, плавали лебеди. Вдруг над зарослями потянулся белый шлейф. Расплываясь и оседая в камыши, он оборвался у берега, и только тогда над водой стал виден маленький зеленый самолет. Приподнявшись повыше, он развернулся на обратный курс и снова прижался к камышам, оставляя позади себя ядовитую полосу.

— Саранчу травит! — показал я Галине. Девушка кивнула головой и сделала в блокноте пометку.

Площадка, с которой работал самолет, оказалась на берегу Каратала рядом с полевой базой противосаранчовой экспедиции. Около двух домиков стоял грузовичок-вездеход. Шофер собирался выезжать обратно и Галина передала письмо, в котором сообщала начальнику экспедиции, что завтра прилетим.

Пилот с техником, молодые загорелые парни, жили в палатке, установленной под карагачом. Товарищи по профессии встретили нас, как говорится, с хлебом и солью. Они предложили нам жирную сазанью уху и караваи свежеиспеченного хлеба. От такого угощения отказаться было невозможно.

Наскоро перекусив, Галина отправилась проверять смертность саранчи на обрабатываемом самолетом участке. Витя, конечно, увязался за ней, а на мою долю выпало организовать ночлег. Сторож базы Ахметжан Нурмагамбетов принес палатку и помог установить ее на лужайке, около дома. Закончив дела, я прилег на траву отдохнуть.

Смеркалось. Бесшумно, как тень, промелькнула сова и скрылась за ближним барханом. Причудливые стволы саксаула чернели на алом фоне зари. В низине, поросшей гривкой камыша, глухо стонала выпь.

— Айда рыбу ловить! — пригласил меня Нурмагамбетов.

— Поздно уже, не успеем.

— Зачем не успеем? Сазан ловим и айда спать!

Меня заинтересовала такая самоуверенность сторожа.

— Хорошо, пойдем. А где же удочки?

— Какой удошки? На палка с ниткой сазан скоро не добудешь, — рассмеялся казах.

— А чем же ловить?

— Сашком будем ловить.

— Ну это, брат, дудки! Еще никто сазанов одним сачком не ловил.

— Затем дудки? — не понял меня Нурмагамбетов. — Не надо дудки, сашком ловим. Айда!

Хотя я и не надеялся на успех такой ловли, но все же для интереса пошел за сторожем.

Скоро мы пришли к неширокой протоке, перегороженной плотной изгородью из ивняка и камыша. В середине изгороди был сделан узкий спиральный проход, выводящий в круглый садок.

Нурмагамбетов вынул из-под куста палку с насаженным матерчатым сачком, сбросил штаны и полез в воду. Около изгороди рыболов опустил свою снасть в садок, подчеркнул и вытянул. В сачке трепыхалась большая рыба. Казах ухватил ее под жабры и швырнул на берег. Я подбежал, чтобы отрезать ей путь к воде. В это время второй, еще более крупный сазан шлепнулся рядом.

— Вот это здорово! — подивился я. — Здесь как в магазине. Пришел, выбрал какую тебе надо рыбу и уходи!

— Магазин плохо, плати деньги — бери дохлый рыба. Каратал хорошо, ничего не плати — бери живой рыба, — пояснил сторож, выходя на берег.

Пока он надевал штаны и обувался, я рассмотрел по лучше простое, но остроумное сооружение. Крупная рыба, заходя в узкий проход, не могла повернуться обратно и поневоле шла в садок. Выловить ее оттуда уже не составляло никакого труда.

— Рыба там пропадает, — сказал я, указывая на садок.

Казах отрицательно покачал головой.

— Зачем пропадает? Мы берем мало — мало кушать, потом открываем дырка пусть гуляет, — показал он на дверцу в изгороди.

Когда мы вернулись, уже совсем стемнело. Витя с Галиной приехали усталые и ужинать не стали. Девушка ушла ночевать в дом, а мы забрались в палатку.

После утомительного дня хотелось спокойно уснуть, но Витя без конца ворочался и вздыхал. Я не выдержал и спросил приятеля, с каких пор он начал страдать бессонницей? Витя сел и взял меня за руку.

— Георгий Константинович! Посоветуй, что мне делать?

Я сладко зевнул и ответил:

— Спать.

— Я серьезно спрашиваю, а у тебя все смешки, — обиделся мой приятель.

— Если я когда-нибудь полюблю девушку, то не буду ходить вокруг нее с постной физиономией, не стану вздыхать и закатывать глаза, а предложу ей «руку и сердце». Вот тогда у меня не возникнет дурацкий вопрос: что я должен делать?

Витя снова тяжело вздохнул.

— Я и сам думал об этом, но все никак не осмелюсь. Вдруг она не согласится пойти за меня замуж! Галя хорошая девушка, красавица! А я что? — с горечью воскликнул несчастный влюбленный.

— Ну вот, началась самокритика! Она, видите ли, красавица, а он Квазимодо. Успокойся. Галина обыкновенная смазливая девчонка и не больше. А то, что твой нос далек от совершенства, не беда. Парня украшает мужественность и решительность, которой тебе как раз и не хватает.

— Ты прав. Завтра же, как только прилетим, объяснюсь Галине, — твердо заявил Витя.

— С чем тебя и поздравляю. А теперь — спать, — закончил я разговор, поворачиваясь на бок.

Мне уже начало что-то сниться, но тут снова послышался Витин шепот:

— Георгий Константинович! А что если она все-таки откажет?

— Тогда совершай самоубийство любым способом, какой тебе по вкусу, если не можешь без нее жить, — рассердился я.

После такой отповеди Витя замолчал до утра.

На другой день впереди заблестели знакомые прямоугольники рисовых полей. Самолет подходил к станции. Делая над аэродромом традиционный круг, мы увидели около домика знакомый «пикап» и встречающих. Письмо, отправленное с шофером, поспело вовремя.

Подрулив к домику, я выключил мотор. Витя протянул руку, помогая Галине выйти из самолета, но… соскочив с подножки, девушка очутилась в объятиях статного офицера.

— Галя! Наконец-то прилетела! — радовался он, и его черные, с монгольским разрезом глаза весело блестели из-под козырька форменной фуражки.

— Знакомьтесь. Мой жених Темирбек, — представила Галина пограничника, освобождаясь из его крепких объятий.

Приветливо улыбаясь, офицер крепко потряс Витю за руку. Ошеломленный Витя ответил ему одной из тех улыбок, от которых моментально свертывается молоко.

Взглянув на своего друга, я подумал, что именно такое выражение лица было у Александра Ивановича Корейко, когда он отдавал Остапу Бендеру миллион.