Тэми Хоуг - Алиби-клуб

• Название: Алиби-клуб
• Автор: Тэми Хоуг
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005

Она была видением. Она была сиреной. Она была ночным кошмаром. Она была мертва. Ему нужно, чтобы она исчезла… и он знает, как это сделать. Элита Палм-Бич идет на все, чтобы защитить своих – Елена Эстес к своим больше не относится. Будучи когда-то ребенком из богатой и привилегированной семьи, Елена распрощалась с прошлой жизнью. Преданная самыми близкими людьми, разочарованная, она выбрала жизнь агента под прикрытием, а охота за справедливостью стала ее личной страстью. Трагическая, не дающая покоя ошибка положила конец ее карьере. Сейчас Елена существует на обочине своей прежней жизни, зарабатывая выездкой лошадей. Но ужасное происшествие вновь затягивает ее в мучительный водоворот, который она так упорно старалась оставить позади. Она первой обнаруживает тело молодой женщины – не просто жертвы, а подруги, – изнасилованной, убитой и сброшенной в канал. Расследуя тайную жизнь погибшей, Елена раскрывает не только ее связь с главарем русской мафии, но и с компанией влиятельных и богатых мерзавцев из Палм-Бич, обеспечивающих друг другу алиби, чтобы скрыть множество грехов. В эту группу входит мужчина, которого она когда-то очень хорошо знала – ее бывший жених, Беннет Уокер, как минимум один раз уже избежавший правосудия. Разоблачение убийцы внесет раздор в прежнюю жизнь Елены, в ее отношения с новым возлюбленным и самой собой. Но она полна решимости раскрыть правду, которая шокирует общественность Палм-Бич и вполне может привести саму Елену к гибели.

---

Кто-то из моих родителей сегодня ездил на черном кабриолете «бентли», который сейчас припаркован на стоянке под портиком. Наверное, отец. Мать всегда ненавидела солнце и куталась в шелка и шифон. Прятала каждый дюйм своей кожи, пока не становилась похожей на мумию от Валентино. Отец, всегда загорелый и подтянутый, играл в гольф и теннис, пилотировал собственный винтажный катер марки «Сигаретт» в гонках на озере Уорт. Я задумалась, как бы он поступил, если бы вышел из дома, выехал на своем «бентли» за ворота и увидел меня, сидящей здесь. Узнал бы? Когда он в последний раз меня видел, я носила длинную пышную гриву темных вьющихся волос. Мое лицо искажала ярость, и, к моему ужасу, глаза набухли от слез. Год назад, в приступе ярости я обкромсала свои волосы «под мальчика» и с тех пор так и ходила. Благодаря почти двухлетним стараниям пластических хирургов выражение моего лица теперь оставалось неизменным, строго безразличным. Сейчас я физически не могла плакать. Самовлюбленный нарцисс (каким отец был всегда), вряд ли захотел бы разглядеть во мне кого-то кроме бездельника. Как выйдет на улицу, тут же достанет телефон и вызовет полицию.

После моей встречи с асфальтом под грузовиком Билли Голема мать приходила в госпиталь повидать меня. Не потому, что я ей звонила. Не потому, что она была моей матерью и беспокоилась обо мне. Она пришла, потому что ее домработница увидела мое имя в статье «Палм-Бич-пост» об этом происшествии и спросила, не родственница ли я им.

Хелен пришла проведать меня, но не знала, что говорить и делать. Я дала ей отправную точку для проявления материнства, но она обладала лишь поверхностными знаниями в этой области. Я не имела никакого сходства с дочерью из ее воспоминаний. Ни физически, ни как-то иначе. Ушла из ее жизни также быстро, как и вошла в нее.

Хелен было так неловко, что через пятнадцать минут я притворилась спящей, дав ей возможность уйти. Я спрашивала себя, зачем приехала сюда? Разве недостаточно того, что старые воспоминания прорвались сквозь скрывающие их шрамы? Я должна была приехать сюда лично, чтобы боль стала острее?

Видимо, так я и думала.

Какая странная ирония в том, что смерть Ирины каким-то образом может быть связана с моим прошлым. И желая помочь ей, я вынуждена встретиться лицом к лицу с тем, от чего убегала всю свою сознательную жизнь.

Я завела машину и уехала. Домой.

Глава 9

Солнце клонилось к закату, когда я вернулась на ферму. Лошади, счастливые в своем неведении и безразличные к тому, как прошел мой день, были голодны. Повсюду стояли полицейские машины, включая ту, на которой ездил Лэндри. Копы работали в квартире Ирины, как и я несколько часов назад.

Помощник шерифа остановил меня, стоило только войти в конюшню.

– Простите, мэм. Идет расследование, вы не можете войти.

Я посмотрела ему прямо в лицо.

– Могу и войду. Это мои животные, – солгала я. – Их надо накормить. Вы хотите нести ответственность, если кто-нибудь из них заболеет или умрет? Прежде чем вы ответите, просвещу вас: за каждую лошадку отдали больше денег, чем вы заработаете за пять лет.

Я определенно его припугнула. Молодые копы всегда такие доверчивые.

– Нет, мэм. Не могли бы вы подождать здесь, пока я сообщу о вас старшему детективу?

Вздохнув, я закатила глаза и прошла мимо него. Помощник шерифа не стал меня останавливать, а направился к комнате отдыха. Там он скорее всего поднимется по лестнице наверх и сообщит обо мне Лэндри. Старшему.

Пока я задавала корм лошадям, пыталась притвориться, что на ферме не было ни помощников шерифа, ни экспертов, ни детективов. Если бы не их присутствие, я могла бы отрешиться от смерти Ирины, и мне не пришлось бы общаться с Лэндри.

Он не примчался из гостиной на всех парах – добрый знак. Я продолжила заниматься своим делом, уделяя внимание каждому подопечному. Обработала лошадям ноги настойкой лещины, чтобы не отекали за ночь, и тщательно обернула их бинтами, не туго и не слишком свободно. На всех, кроме Оливера, надела легкие попоны. Этот малый считал смешным до колик разрывать в клочья свои дорогие, пошитые на заказ покрывала. Дала несколько дополнительных морковок Арли в качестве морального ущерба за сегодняшнее утро, а также угостила ими Фелики. Она была главной кобылой в конюшне, и никто не мог получить то, что не досталось и ей тоже, иначе закатит истерику.

Последнее стойло, в которое я зашла, принадлежало новой принцессе фермы – Коко Шанель. Невероятно красивая лошадь цвета темного шоколада с белыми носочками на задних ногах и идеальной отметиной на лбу. Она навострила уши и подняла на меня темные влажные глаза, наполненные счастьем из-за того, что я заглянула проведать ее.

Я тихо заговорила с ней и потрепала по холке. Коко выгнула шею и понюхала мою голову, взъерошив волосы своей мордой. Она принялась мягко покусывать мое плечо, не из корыстных мотивов, а просто в знак взаимной симпатии.

Закрыв глаза и прижавшись щекой к щеке лошади, я обвила руками ее шею и крепко обняла. Почувствовав такую абсолютную невинность и доверие в конце трудного дня, я ощутила некое очищение. За всю свою жизнь эта милая лошадка никогда не знала плохого обращения, ничего кроме обожания. Не знала ни насилия, ни ненависти, ни извращений, отравляющих умы людей. Жаль, что я не могу сказать того же о себе.

– Ты была в квартире?

Я отпустила лошадь, обернулась к Лэндри, спрашивая себя, сколько времени он там простоял. Мысль о том, что он долгое время наблюдал за мной в этот откровенный момент, раздражала.

– Да, – ответила я. – Полагаю, мои отпечатки все еще хранятся в файлах офиса шерифа. Нет нужды снимать их снова.

– Тебе не следовало подниматься туда, – заметил он без всякой злобы. Лицо изможденное, галстук болтается на шее.

– Ты прекрасно знаешь, что зря мне это говоришь.

Я выскользнула из стойла, прикрыла дверь и опустила задвижку.

– Ты что-то взяла?

– Конечно, нет, – возмутилась я с наигранной обидой. – Думаешь, я идиотка и не знаю процедуру?

– Я думаю, тебе глубоко плевать на процедуру, и так было всегда. Зачем же теперь начинать беспокоиться о ней?

– Чего ты конкретно хочешь от меня? – спросила я. – Если ничего, то я хотела бы вылезти из этой вонючей одежды, принять душ, поесть и лечь спать. Этот день вымотал меня до предела.

Наверное, его мысли текли в том же направлении. Готова спорить, Лэндри отпахал десять часов без перерыва на обед. Его сбалансированная диета состояла из кофе, может быть, пончика или шоколадного батончика, или какого-нибудь ужасного фастфуда (неизвестного зверька в булочке) в одной руке, пока другой он продолжал руководить людьми на месте преступления. Отсюда он поедет в офис и примется за бумажную работу, у него впереди долгая ночь. Мне не жаль Лэндри. Это его работа. Ирина для него лишь очередное МТ (мертвое тело). Они были знакомы на уровне обмена приветствиями. Личные эмоции не будут мешать ему вести дело, не должны мешать.

– Что ты видела наверху?

– То же, что и ты.

– Имею в виду, что-нибудь лежало не на своем обычном месте?

– Это мне не известно. Я никогда прежде не заходила в ее квартиру. Ирина была очень закрытым человеком.

Лэндри кивнул, потер ладонями лицо и затылок. Мышцы на шее стали тугими и натянулись как канаты, на которые подвесили тяжеленный груз. На правом плече образовался узел размером с теннисный мяч, и Лэндри будет стонать как умирающий, если кто-нибудь вздумает сделать ему массаж. Мне это не интересно. Просто знаю потому, что делала его много раз.

– Где ты была? – Он спросил так, будто за ужином интересовался тем, как прошел мой день… куда я ходила… что делала.

– Мне нужно сесть.

Я прошла мимо конюшни в сторону манежа. По мере угасания солнечного света садовые фонари светили все ярче. Я села на украшенную орнаментом парковую скамью, Лэндри занял ее противоположный конец. Рассказала ему о фотографии из ноутбука Ирины, запечатлевшей вечеринку у игрового поля. О том, как встретила Лизбет Перкинс в «Звезде поло», передала ее рассказ о стычке с парнем в клубе на Клематис-стрит.

– Она назвала его фамилию?

– Нет, но у нее есть его фотография на телефоне. – Я не сказала ему, что теперь ее снимки были и у меня. Не хотела показывать последнее фото и снова смотреть на него при свидетелях. – У нее также есть снимки Ирины с продолжения вечера в «Игроках», там проходила пирушка по случаю дня рождения. Лизбет ушла первой, Ирина осталась.

– Кто-то на той вечеринке вызывает интерес?

– Толпа богачей с сомнительными моральными принципами, – ответила я. – Джим Броуди, владелец «Звезды поло». Парочка шишек из конного поло. Пол Кеннер, известный как Мистер Бейсбол…

– Мистер Хренобол, – поправил Лэндри, помрачнев. Однажды Кеннер пытался приударить за мной у него на глазах. Мужчины.