Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

• Название: Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
• Автор: Анатолий Черняев
• Издательство: РОССПЕН
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Анатолий Черняев. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 М., РОССПЕН, 2008. 1047 с.

Книга эта — подробнейший дневник, который в течение 20 лет вел человек, работавший в аппарате высшей власти в СССР. Он лично знал многих в руководстве КПСС в 70–80-е годы. Здесь в деталях его впечатления о Брежневе, Суслове, Кириленко, Пономареве и др. Дневник, очень откровенный и критичный, изнутри режима свидетельствует о том, как и почему он стремительно шел к своей неумолимой гибели, как и почему попытки спасти великое государство на путях демократизации и перестройки окончились неудачей.

В книге много переживаний и размышлений интеллигента тех времен, озабоченного судьбами своей страны.

---

Пономарев усадил меня в свою большую машину, к нам подсел Бовин (мидовцы отправились по домам, а Блатов остался в ЦК). И мы втроем, вернувшись в Ново Огарево, вроде как за вещичками, засели ужинать. Б. Н. сам предложил выпить. Бовин мгновенно реализовал. «Придавили» бутылку коньяку и бутылку водки. И пошел разговор…

Я рассказал, как Эрнста Неизвестного вынудили уехать, вспомнили с Бовиным и другие случаи — как мы собственными руками производим диссидентов. И, конечно, снова речь зашла о «еврейском вопросе»… И Б. Н. вновь заявил, как в самолете при возвращении из Англии, что «эту проблему надо решать!» Ударился, как всегда в подпитии, в воспоминания о 20-х годах, о том на этот раз, как Товстуха (помощник Сталина) пустил его однажды в личный архив вождя (письма из ссылки, письма к женщинам и проч.)…

Порассуждали о повышении цен (произведенном 4 января), о том, что даже в Москве нет многих продуктов и т. п.

Потом подъехал Блатов и принял «живейшее участие» в разговоре. В частности, рассказал, как лук производят в Рязанской области, откуда он депутатом Верховного Совета, — ползающие в грязи между грядок бабы, а затеешь разговор, бормочут: «лишь бы не было войны!»

«Хорошо посидели», как любил выражаться Арбатов. Поразительно однако то, что в этом разговоре на одинаковом с нами уровне беспомощности участвовал член руководства партии. Кстати, он все время возвращался к теме об аграрно-промышленных комплексах. Брежнев велел упомянуть о них в тульской речи. Все смолчали, хотя Пономарев «между нами» раздраженно доказывал, что делать этого не нужно. Из этого, мол, даже в Молдавии ничего не получается… А людей этими комплексами отваживаем разводить свиней, растить овощи и фрукты в своих огородах. С чем тогда вообще останемся?! Чем страну кормить будем?!

Ведь речь задумана, чтоб протянуть руку Картеру накануне его инаугурации 20 января. Заодно чуть «надавить» на нового президента. Опровергнуть еще раз (на высшем уровне) «советскую угрозу», по поводу которой перед вступлением Картера в должность вновь развернута массированная пропагандистская кампания. Однако шум о «советской угрозе» опирается на факты. Тут я сослался на Арбатова, который недавно вернулся из Америки и у которого в институте «много знали». Скрыть нашего ракетного и иного наращивания нам не удавалось прежде и не удастся вновь. Поэтому отделаться периодическими заявлениями, что мы никому не угрожаем — не получится. Если мы не пойдем на реальное изменение военной политики и на деле не покажем, что действительно хотим сокращения вооружений, что не стремимся к превосходству в «первом ударе», гонка, рассчитанная на наше экономическое истощение, будет продолжаться.

17 января 1977 г.

По телевизору — Брежнев в Туле, с текстом, который мы делали в Ново-Огареве.

При первом чтении текста в Кремле произошла перепалка между Б. Н.'ом с одной стороны, мидовцами и Блатовым, с другой, по поводу того, что сказать Форлани (МИД Италии), которого Брежнев должен был принимать на следующий день. Пономарев, в свойственной ему «идеологической» манере, настаивал, чтоб Брежнев, воспользовавшись экономическим интересом Италии к нам, «нажимал» — зачем итальянцы базу американских подлодок держат под Римом. Это-де опасно и проч. Блатов и мидовцы урчали: мол, ничего эта база не стоит и вообще это не база, а порт заправки, все равно итальянцы американцев прогнать не смогут, и из НАТО не выйдут. Так что бесполезно на них нажимать.

Брежнев слушал этот довольно резкий спор молча, но вставлял словечки, из которых было ясно, что он на пономаревский путь не встанет.

Б. Н. потом, в машине, излил все свое возмущение на «этих». «Где их только воспитывали?! Совсем забыли. Идет классовая борьба. И итальяшки нас тоже надувают. На них надо жать, а тут… (махнул рукой). И вообще не надо было генсеку встречаться (с Форлани). Это все Громыко тянет каждого на высший уровень. А ему (т. е. Форлани) может и жить-то на МИД'е месяц-другой».

Во время второго чтения Брежнев кое-что сказал о беседе с Форлани: Приятный, молодой, контактный, общительный. Обещал поставить вновь вопрос об инициативах ПКК в НАТО. Это кое-что. Ведь НАТО отверг наше предложение. Дают (итальянцы) нам еще кредит — 700 миллионов рублей»

Все это надо было понимать так: Пономарев напрасно горячился. И вообще — если разрядка, так надо говорить о деле, а не заниматься нажимной пропагандой.

Сегодня прошла через Суслова статья против Элленштейна (для «Нового времени»). Это будет первый идеологический выпад против ФКП. Они ответят.

Медведев (зам. зав. Отдела пропаганды) был во Франции по партобмену. Пишет в телеграмме, что там они все за дружбу с КПСС и проч. То же самое, что и у меня в кабинете, когда здесь были Тригон и Лемаэк.

А Марше и Канапа продолжают свирепствовать в mass media. В порядке борьбы «со всякой ложью в партии» опубликовали заявление ПБ о XX съезде КПСС. Вытянули на свет Коньо и Дуазе, которые вместе с Торезом и Дюкло были в делегации ФКП и велели им рассказать, как было дело. И их «признания» включили в текст ПБ. Мол, дали делегации текст Хрущева на русском языке на несколько часов, конфиденциально. Просили не делать записей. А потом, когда ЦК ФКП официально попросил у КПСС текст, — не дали.

21 января 1977 г.

Между прочим, 53 года со дня смерти Ленина! Не так уж много.

Речь Брежнева в Туле. Зарубежный мир воспринял ее очень активно и понял то, что ему хотели сказать. И американцы, и немцы. Шмидт даже «с удивлением» заметил, что его представления о разрядке (понятие) совпадают с тем, как ее понимает Брежнев. Этот кусок писал только я. Значит, попали в точку. В понятие разрядки не надо вкладывать «классового» содержания. Другое дело — «мирное сосуществование».

В общем «оливковая ветвь» перед инаугурацией Картера, как и задумал Брежнев, состоялась. И очень хорошо, что так. Массированная кампания о «советской угрозе» сразу как-то потеряла жало.

Б. Н. вчера о заседании ПБ. Брежнев, говорит, обратил с беспокойством внимание на то, что Политбюро наличествовало в половинном составе. Громыко хватил инфаркт. Андропов болеет уже два месяца. Мазуров вышел, но не тянет. Подгорный опять слег. У Черненко осложнение на легкие после гриппа. Капитонов вчера попал в больницу. Суслов все- таки основательно заболел, хотя крепился несколько недель. Соломенцев тоже давно болен.

Б. Н. еще и еще раз собирал по поводу подготовки к Софии. Как часто бывает перед «ответственным выступлением», в голове у него муть и только хорошо знающие его чувствуют, что он что-то хочет сказать не совсем банальное, что-то в духе своей ортодоксии, но более или менее адаптированное к тому, в чем нуждаются именно сейчас и собеседники (секретари ЦК соцстран) и МКД вообще. Ломаем голову, как придать этому смутному намерению какие-то внятные формы.

Во вторник — на Секретариате ЦК. Вопросы «планирования и стимулирования» — возвращаются к идеям экономической реформы. Огромное впечатление от наших министров, особенно Антонова (электротехническая промышленность). Сколько ума и таланта в наших людях, мысли, хватка и широта характера! Если б им дать волю делать так, как они могут — за пять лет преобразили бы страну. Но. По собственным словам Антонова на Секретариате ЦК, — план мешает.

Из большой и острой полемики, которой руководил Кириленко, я понял, что самая консервативная сила в нашей экономической политике — Госплан.

Любопытные соображения. Шариф Джавад (зав. британским сектором) приглашает к себе в ЦК деятеля с Лубянки, ведавшего судом и проч. делами Буковского, он же его сопровождал (в наручниках) до границы. В своей восточной манере Джавад ему внушает: Что же, говорит. вы там делаете?! Вы бы хоть немного посчитали последствия. Элементарно: Буковский был осужден народным (!) судом как уголовник. Вы его выпускаете и выдворяете за пределы страны. Но кто такие — вы?! Ведь выпустить преступника, по нормам любой демократии, может лишь тот же народный суд или Верховный Совет — высшая власть. Вот пусть бы суд или Верховный Совет вынесли постановление: заменить Буковскому оставшиеся годы тюрьмы высылкой за границу и лишением гражданства. А потом устроить пресс- конференцию: мол, так и так — Пиночет предлагает выпустить Корвалана взамен уголовника. Пожалуйста! У нас еще десятки уголовников — давайте менять на хороших людей. И объявляем на весь мир об этом. А вы получайте наших уголовников и называйте, если угодно, их борцами за свободу.

Товарищ из КГБ «доверительно» сообщил Джаваду, что в своей первоначальной «разработке» примерно это все он и предложил. Но. не прошло!

Почему? Думаю, то же боязнь гласности. Хотят все сделать втихоря. Но теперь такое не проходит.

Карэн, который готовил все проекты обмена Корвалана на Буковского, но лишь «ту» (корвалановскую) сторону знает, говорит, что все решалось на уровне Брежнева. Хорошо, но «председатель» — то (КГБ) — разумный и опытный человек. Он-то мог увидеть последствия.