Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

• Название: Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
• Автор: Анатолий Черняев
• Издательство: РОССПЕН
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Анатолий Черняев. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 М., РОССПЕН, 2008. 1047 с.

Книга эта — подробнейший дневник, который в течение 20 лет вел человек, работавший в аппарате высшей власти в СССР. Он лично знал многих в руководстве КПСС в 70–80-е годы. Здесь в деталях его впечатления о Брежневе, Суслове, Кириленко, Пономареве и др. Дневник, очень откровенный и критичный, изнутри режима свидетельствует о том, как и почему он стремительно шел к своей неумолимой гибели, как и почему попытки спасти великое государство на путях демократизации и перестройки окончились неудачей.

В книге много переживаний и размышлений интеллигента тех времен, озабоченного судьбами своей страны.

---

На аналогичную тему разговор с Здоровым (зав. отделом машиностроения) по поводу посылки нового министра (Беляка) в Англию для изучения машин по производству кормов. Поскольку я тоже должен был подписывать эту командировку и поскольку я знаю и сам видел, что ездят десятки наших высокопоставленных чинов, смотрят, обещают, уезжают, а через месяц-два туда же приезжают другие, уезжают с тем же. Англичан это сначала удивляло, а потом привело в бешенство. На днях, инструктируя делегацию «Великобритания- СССР», собравшуюся в Москву, один зам. Оуэна (министра иностранных дел) велел им исходить из того, что документы, подписанные в 1975 году «Вильсон-Брежнев» можно считать «мертвой буквой».

Так вот: так как этот Беляк собрался ехать туда же, где в ноябре мы были с Кунаевым, я выразил сомнение. Здоров, с которым мы знакомы лет 20, сказал: «Знаешь что, Анатолий Сергеевич, не выпендривайся. Так было — так будет. И не только в Англии. Ты в курсе, откуда взялся этот новоиспеченный Беляк, министр без министерства? Нет? А я в курсе! И не советую тебе лезть в это дело…»»Взялся» он от Самого.

1 апреля 1978 г.

Неделя знаменита тем, что я впервые выступал на Секретариате ЦК по вопросу об эсперанто, который был завален, так как после моей (мало внятной речи) и очень подробной речи Чебрикова (КГБ) встала Круглова (ССОД) и сказала, что «вопрос с ней не согласован и вообще она не согласна с предложением создать ассоциацию эсперанто при ее ведомстве».

Вообще-то говоря, всем всё надоело и почти никто не в состоянии заставить себя действительно серьезно относиться к делу.

Ибо не делается главное дело страны. А онанизмом никто не хочет заниматься.

Леонид Ильич поехал поездом по Сибири и Дальнему Востоку. Может быть, действительно, чтоб попугать обнаглевших китайцев («неразумных хазаров»), а может быть, чтоб имитировать руководство «главным делом страны». Сопровождает его, помимо Устинова, Замятин, который и снабжает теле, радио, газеты текстами, материализующими культ — вернее повторение хрущевиады в уже абсолютно фарсовом виде. Судя по отчетам Замятина, Брежнев в Кирове, Тюмени, Новосибирске на встрече с обкомами «высказывает указания» (термин из газеты): что весной надо хорошо сеять, что технику надо готовить заблаговременно, и т. п. А первые секретари благодарят за ценные советы. (Но. посмешище в том, что если эти первые секретари сами не догадываются, что надо «хорошо сеять», их давно бы надо прогнать.)

Сегодня (в Красноярске) появилось еще одно культовое выражение «Это вам мой наказ», — сказал Леонид Ильич жителям города.

Программа «Время» на 75 % заполнена вышеуказанной поездкой.

Кажется, уже все Геркулесовы столпы политической пошлости давно пройдены, но каждый новый номер газеты убеждает в наличии неисчерпаемых резервов по этой части.

Тем временем, чем озабочены другие? Брутенц рассказывает: в коммюнике о беседе Кириленко с ливанцами он велел не один, а дважды упомянуть имя. Это — впервые в подобного рода документе (неважно, в каком контексте, важно, что — два раза!). Теперь, предполагает Карэн, это станет нормой.

16 апреля 1978 г.

Вчера весь день вкалывал над пономаревским докладом к Хельсинки (конференция Социнтерна по разоружению, куда пригласили американца и нашего. США посылают Леонарда — зам. представителя в ООН, в ранге посла. Мы посылаем Пономарева, кандидата в члены ПБ, секретаря ЦК, председателя Комиссии Верховного Совета и проч.). Случай, действительно, беспрецедентный — представитель верхушки КПСС в Социнтерне! Но многое, как всегда у нас, от показухи. Б. Н.'у хочется наряду с Громыко самому покрасоваться на арене мировой политики. Шапошников подсуетился и вместе с Загладиным подкинули эту идею (поехать в Хельсинки) Б. Н.'у. Он им поручил обтяпать это с Сусловым. Тот согласился, думаю, не особенно вникая. В результате — решение ПБ.

Но оказалось: это произойдет (24-го Б. Н. будет говорить речь) за день до выступления Брежнева на съезде комсомола, где будут провозглашены односторонние сенсационные вещи по сокращению вооружений; за три недели до выступления Громыко на специальной сессии ООН по разоружению; за 10 дней до визита Брежнева в ФРГ, где опять про то же.

Даже намекнуть на то, что будет 25-го в Кремлевском дворце, Б. Н. не может. И после произнесения своего пропагандистского трепа о монбланах вооружений и о чудовищности гонки будет на другой день, когда весь мир зашумит по поводу инициатив Брежнева, выглядеть мальчишкой перед прожженными социал-демократическими политиканами.

Громыко ему тоже не позволит произносить то, что он хотел бы, чтобы у него это выглядело новацией на Генеральной ассамблее ООН. В результате мы (консультанты, сочинители пономаревской речи) выкручиваем себе (под его руководством) мозги, чтобы выдумать что-нибудь этакое.

Во вторник Б. Н. собрал чуть ли не всю консультантскую группу и замов. Наговорил (под стенограмму) около 18 страниц текста. И все это либо запугивание американской (!) гонкой, либо словесно-идеологические «доказательства», что мы хорошие и нас не надо бояться, либо прожектерские, наивные предложения о сотрудничестве с социал-демократами. И все это, повторяю, — для прожженных политиканов, в основном антисоветчиков и антикоммунистов.

Пришлось фактически заново писать текст. Предыдущий вариант был разумней — менее банален по аргументации и не так криклив.

Арбатов, который привлечен к написанию в качестве «внешнего советчика», в ужасе от этой пономаревской демагогии. Ну, а мы привыкли, да и деваться некуда. Местами словесность получается даже красивая.

При всем этом сидит на мне Блатов с интервью Брежнева для «Форвартса». Четвертый вариант уже ему преподношу. Он то и дело вызывает. и каждый раз мука адская: то, на чем он настаивал по предыдущему варианту, оказывается, совсем не нужно; то, что отредактировано по его же совету в уже им принятых абзацах, оказывается хуже, раньше было — предпочтительнее.

Разговор идет так: две минуты он нудит (ничего определенного, во всем сомневается, даже в том, что сам предлагает, а если ты усомнишься, то сразу отказывается), пять минут говорит по одному из многочисленных телефонов. В результате «работа» над одним абзацем продолжается иногда по часу, полтора.

Но самое главное — чем он занимается! Стол завален шифровками. Звонит ему, судя по всему, Галя (наперсница-стенографистка), неотступно находящаяся при Л. И., звонит с дачи, как я понял из Завидово. Он ей медленно выдиктовывает кое-что (по его мнению, самое существенное) — minimum minimorum из весьма некоторых телеграмм. Для доклада. если ей удастся улучить момент. Например, он ей сообщает, медленно диктуя: Штоф (премьер ГДР) в тайне от Хоннекера и др. своих коллег сообщает о решении ПБ СЕПГ (принятом без него, Штофа) с предложением к КПСС — отказаться от привилегированных цен, по которым оплачивается пребывание наших войск в ГДР; поднять цены на урановую руду, поставляемую заводом «Висмут» в СССР.

Или: Живков в разговоре с Катушевым обращается с драматическим призывом спасти Болгарию от финансового банкротства. Мол, чтобы расплатиться с Западом по долгам, болгарам надо увеличить годовой экспорт туда на 33 %. Это немыслимо. У советских товарищей, мол, мы знаем, создается впечатление, что болгарское руководство не справляется со своими обязанностями, заваливает экономику и т. д. Пусть, мол, так. Но с нами или без нас (!), — мы, мол, готовы уйти, — но многомиллиардный долг остается, и Болгарии надо помочь.

И сколько таких дел на день! Заключенных в шифровки, из которых докладывается, может быть, сотая часть. А за этим ведь проблемы исторические, судьбы содружества и т. п. Но стоит посмотреть в телевизор, например, Брежнев награждал космонавтов, берет оторопь: состояние его такое, что, кажется, он не может даже понимать, о чем речь, своих собственных слов не слышит, не то, чтобы принимать государственные решения колоссальной важности.

Москвичи в один голос говорят (даже в троллейбусе), что его поездка по Сибири и Дальнему Востоку — чистый телеблеф.

Очень встревожил меня один момент, который ненароком вылез в разговоре с Блатовым. Поскольку мне уже известно, что на съезде комсомола будут важные вещи по разоружению, а интервью будет позже, я спросил, как с этим быть. Блатов начал мямлить: мол, вот разослали по ПБ уже несколько дней назад, реакции пока никакой. Предложения там очень важные, как еще к ним отнесутся.

Что происходит? С каких это пор начинают сомневаться, что кто-то не поддержит предложений, изложенных в тексте, разосланным самим Брежневым??

И тут я смекнул: значит, дело дошло уже до того, что Александров, который является главным автором текста, даже не имел возможности прочитать его, как обычно, вслух самому докладчику. И докладчик, возможно, конкретно и не знает, что именно он распорядился разослать по Политбюро к комсомольскому съезду.