Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991

• Название: Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
• Автор: Анатолий Черняев
• Издательство: РОССПЕН
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Анатолий Черняев. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 М., РОССПЕН, 2008. 1047 с.

Книга эта — подробнейший дневник, который в течение 20 лет вел человек, работавший в аппарате высшей власти в СССР. Он лично знал многих в руководстве КПСС в 70–80-е годы. Здесь в деталях его впечатления о Брежневе, Суслове, Кириленко, Пономареве и др. Дневник, очень откровенный и критичный, изнутри режима свидетельствует о том, как и почему он стремительно шел к своей неумолимой гибели, как и почему попытки спасти великое государство на путях демократизации и перестройки окончились неудачей.

В книге много переживаний и размышлений интеллигента тех времен, озабоченного судьбами своей страны.

---

В среду встречались с Зигелем (школьный друг) и его Клавой. Он был развязен, циничен, брюзгливо философствовал. Заспорили, зачем нужно верить в Бога. Я ему: «Ты верующий, я неверующий. Какая разница, если мы оба вроде порядочные люди и оба в девяти случаях из десяти (заповедей) в общем соблюдаем христианскую мораль. Хотя мне наплевать, что она христианская». То ли он был не в форме, хотя выпили немного, то ли вообще строит комедию — дурака валяет с этой своей верой, но ничего путно он мне объяснить не мог. А насчет загробной жизни нормального человека убедить все равно невозможно.

16 июня 1985 г.

Феликс (Зигель) дал мне фотографию нашего класса (1 — ая опытная школа имени Горького). Такой у меня нет, может затерялась, может и не было совсем. 1938 год. В центре — Петракл (Петр Яковлевич Дорф, наш математик, любимый учитель, который был нам другом и учил нас быть просто гражданами, без демагогии и сталинского культа).

Гляжу на фотографию и в голове возникает интересная «статистика». Нас там 26 человек, 8 из них добавлены к нам уже в 10-том классе, т. е. в 1938 году, когда нас перевели в новое здание, стандартное, в отличие от прежнего, построенного знаменитым архитектором Зеленко в стиле модерн в начале века. Там в свое время училась моя мать.

Значит, до 10 класса нас было всего 18 человек (при норме в стандартных школах — 30–40). Из 26 тринадцать русских, в том числе одна с польской примесью — Наташка Станкевич, красавица и богиня класса. Остальные — евреи, некоторые наполовину. Таковы были те времена. Тогда бы никому в голову не пришло заниматься подобным подсчетом. Для меня, да и для всех никакого различия, кто какой нации, не было. Из 20 умерло уже, кажется, семеро. Из 12 мальчишек ни один не погиб на фронте. Да, и на фронте-то были только четверо: я, Дезька Кауфман (ныне великий поэт Давид Самойлов), Левка Безыменский и Наташа Станкевич.

На Крымской набережной — выставка самодеятельных художников, посвященная 40-летию Победы. Дурацкая это затея: порча вкуса, снижение требовательности к профессиональному искусству. Хотя кое-чем можно и умилиться… Безграмотные, но страстные баталии на страницах книги отзывов.

Там же ГДР'овский художник Хайзан… продолжение немецкого экспрессионизма 20-х годов, сюрреализм. Графика очень талантлива и впечаляет. Картины — перебор одного и того же приема. Если б было 3–4 картины такого рода, они заставили бы себя помнить, но когда их чуть ли не сотня, увольте: тут уже виден поток, а значит, ремесло. Темы: война, фашизм, последствия.

20 июня 1985 г.

Самое интересное рассказал Брутенц. Вчера, пока они полтора часа вместе с Корниенко ждали в приемной по случаю встречи Горбачева с Асадом, Корниенко вдруг разоткровенничался и рассказал (в ответ на вопрос: собираются ли что-нибудь делать с Афганистаном) следующее.

Инициатором интервенции был… Громыко, которого с энтузиазмом поддержал Устинов. «Проект» вхождения к Брежневу с этим обговаривался вчетвером: упомянутые плюс Андропов и Пономарев. Ю. В. держался «эвазивно», не возражал, но и говорил о возможных осложнениях. Пономарев тоже высказал несколько сомнений, но потом быстро подстроился. Решительное возражение поступило от военных, которым было поручено подготовить «свои соображения». Огарков, Ахромеев и Варенников подали письменный доклад, в котором доказывали, что это невозможно и немыслимо, прежде всего с политической точки зрения. Но их вызвал Устинов, поставил по стойке «смирно», сделал внушение на тему: с каких это пор военные у нас берутся определять политику, скомандовал «не рассуждать» и дать подробный план операции.

Сейчас, заключил, Корниенко (который сказал Брутенцу, что сам он всегда был против) мы получили от Генсенка задание — подготовить предложения «о решении афганского вопроса».

Это подтверждается и с другого угла: во вторник я был у Арбатова, трепались обо всем, опять он мне говорил, что чуть ли не каждую неделю либо видится с Горбачевым, либо разговаривает по телефону. Недавно, мол, я (Арбатов) послал ему очередную записку, в которой прошелся по всем главным проблемам — от встречи с Рейганом (Юрка считает, что никакого навара мы с этого не получим) до Афганистана. Тот, получив, отзвонил, особенно, мол, обратил внимание на Афганистан и сказал, что «согласен». А что именно предложил Арбатов, ясно без разъяснений.

Накануне к тому же Арбатову приходил пакистанский посол и «умолял» что-то предпринять.

Так что, наверно, дело сдвинется с места. Утром сегодня Юрка позвонил и сообщил, что в среду в 8. 30 раздался звонок: ему велено было в 9. 30 быть у Горбачева. Поймал левака, предстал. Разговор был «хороший», по оценке не только самого Арбатова, но и Лукьянова. со слов Горбачева. По телефону Юрка мог только сказать, что речь опять, главным образом, шла об Афганистане и что Горбачев подтвердил, что для него — это «первостепенная проблема».

Сегодня на Политбюро обсуждалась два часа записка об НТР (по итогам совещания в ЦК). Выступили все. Заключая Горбачев сказал, что главное в том, что замысла, идеи, намерений не понимают даже многие министры. Их предложения — попытки идти по проторенной дорожке, прикрываясь новыми лозунгами, ничего кардинально не меняя ни в формах управления, ни в методах действий.

Но Замятин, сообщивший мне все это якобы почувствовал и оправдательный тон у Генсека: мол, надо донести до людей, что с нашей (т. е. его!) стороны это никакой не экстремизм, не левачество, не что-то искусственное, субъективно навязываемое. Проблема качественной перестройки на базе НТР возникла давно, она поставлена уже на XXIY съезде (даже процитировал Брежнева), но целых две пятилетки мы топтались на месте, несмотря на то, что жизнь требовала решительных, революционных перемен.

Слабинку нельзя показывать, даже если ворчат. Тем более, что «народ» воодушевлен: сегодня я прочитал подборку писем в адрес ЦК со всех концов СССР, с оценкой и «советами» начальной деятельности нового Генсека. Разослано по ПБ. Очень волнует. Языки развязались, откровенно, сильно, без оглядки люди пишут о том, что вот только сейчас можно начать говорить о действительном возрождении ленинского стиля в отношениях: «руководитель — народ, партия». И ни тени культистской сопливости, подхалимажа, славословия. Выкладывают все, что накипело от брежневиады и черненковщины.

Это должно вдохновлять М. С. Однако, есть опасность оказаться так же изолированными, как в последние свои годы Ленин. Поэтому надо смелее, еще смелее чистить и сменять аппарат. Старые кадры в большинстве своем будут сопротивляться даже если и не по шкурным соображениям, а потому что не могут работать иначе. Пономарев тому ярчайший пример.

От Корниенко также стало известно, что МИДу поручено готовить согласие на встречу Горбачев-Рейган в Женеве. Не уверен, что от этого будет какой-то стратегический толк, но морально-политическая польза будет: Горбачев «забьет», «затюкает» этого актеришку-ковбоя. И это так или иначе все равно станет известно всему миру.

22 июня 1985 г.

Между прочим, в письмах к Горбачеву, о которых я упоминал выше, есть и такие: как только, мол, вы наградите себя орденом, как только вы сделаете себя лауреатом какой-нибудь премии, вы мгновенно растеряете весь свой авторитет, все уважение, которое возникло к вам в народе сейчас!

Гремец (Секретарь ЦК французской компартии) созвал послов соцстран в Париже и запретил им иметь какие бы то ни было отношения с ФСП! А мне пришлось отменить давно запланированный коллоквиум с французскими социалистами «по разоружению» на уровне ученых, так как наше согласие рассматривалось на ПБ ФКП и Гремец от имени Марше заявил посольству протест, угрожая, что в противном случае откажется от встречи с Горбачевым (намечена на август). Охалпели совсем! Торез, наверно, в гробу переворачивается!

26 июня 1985 г.

Вчера был мой доклад на теоретической конференции в Отделе об МКД в зоне развитого капитализма. Говорил я около часу. Был откровенен и подал себя как есть, хотя, конечно, много вопросов (на которые нет у нас ответов. настоящих, я имею в виду) остались за бортом. Мне самому показалось, что заинтересовал и даже взволновал.

Сегодня посыпались отзывы. Лариса заявила: «Анатолий Сергеевич, все ребята потрясены вашим докладом, говорят, что с этого момента начинается новое отношение к коммунистическому движению в КПСС». Лисоволик сказал, что правда, в конце концов, побеждает. Рыкин был сдержан (видимо, оглядывался на представителя парткома, который ограничился заявлением, что я сделал нестандартный доклад), но пожимая руку, сказал, что доклад интересный. Брутенц сказал, что покорила откровенность и реализм, которых мы не слышали с этой трибуны. Много серьезных вопросов, но что с ними делать, мы, мол, не знаем.

Сегодня, выступая в прениях Иваницкий заявил, что конференция «продолжалась» и вчера в коридорах, и сегодня утром за завтраком, и в рабочих кабинетах, и в столовой за обедом. Некоторые, мол, говорят, что Черняев драматизировал ситуацию, «утрировал». Я не думаю, что это так. В нашем закрытом кругу только так есть смысл говорить.