Татьяна Маркина - Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить

• Название: Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
• Автор: Татьяна Маркина
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012

Этот роман — история о красавице и чудовище на новый лад. На этот раз «чудовище» — красивый, талантливый, но порочный юноша, не имеющий понятия о морали, любви, сострадании — такой вот нравственный урод. Она настоящая красавица — не только привлекательна внешне, но еще и умница, и скромница. И почему хулиганам так нравятся хорошие воспитанные девицы? Не всего в жизни можно добиться силой, и не всё измеряется деньгами. Понимание этого приходит к герою слишком поздно.  

---

— Вот, туристическая путевка, горящая, с 4-го июня, пояснил он. — Значит так: сначала по Кавказу маршрут на автобусе, десять дней покатаетесь по горам, потом вас привезут на турбазу в Адлер на две недели. По-моему неплохо, хронических болячек у тебя пока нет, чтобы в санатории матрасничать, туда еще куча справок нужна. Самолет тоже четвертого, рано утром. Обратный билет пока не купил, паспорт пусть у меня побудет. Ты же назад в Челябинск полетишь?

Таня растерялась, это же меньше чем через неделю. Она не верила, что Максим сможет достать путевку, но она забыла, кто у него папа. Это здорово, уехать к морю и забыть обо всех проблемах, хотя бы на время забыть о Максиме.

— Я еще отпускные не получила, — сказала она, разглядывая путевку и билет, — как получу, отдам деньги.

— Об этом не может быть и речи. И не зли меня! — не дал он ей возразить.

Таня положила путевку и билет в ящик стола.

— Деньги я верну.

— Дорогая моя, эту путевку я достал не для того, чтобы сделать тебе приятное. У меня появились определенные проблемы с Колькой. Я должен быть свободен, чтобы разобраться с ним. Если я буду уверен, что ты в безопасности, у меня будут развязаны руки. Я облажался, подставив тебя. И свои промахи я оплачиваю сам, в буквальном и фигуральном смысле. Так что возражения не принимаются. Вопросы есть?

— Я же не смогу ходить на пляж с такими синяками.

Максим опустил глаза вниз. Халат чуть прикрывал колени, но багровые кровоподтеки разлились ниже.

— Там еще горела путевка в Карелию, по-моему с 6-го числа, может, поменяем? Сплав по рекам, будешь все время в спортивном костюме ходить.

— Нет, уж. Лучше я буду загорать под луной, но на море, чем комаров кормить. Знаешь, когда я на море последний раз была?

— Нет.

— В семь лет.

— Тем более, а к тому времени, когда вас привезут к морю, синяки пройдут. Тебе обратный билет до Челябинска покупать?

— Так, у Ольги свадьба шестого, а путевка когда кончается?

Таня вытащила путевку. Они стали прикидывать, на чем лучше добираться до Челябинска. Решили на поезде через Москву. А из Челябинска уже самолетом, самолеты летают два раза в неделю.

Таня уже не боялась ночевать одна дома, и Максим больше не оставался на ночь, но уходить без него из школы не позволял. В магазины она тоже ходила с ним, нужно было подготовиться к поездке. В понедельник в шесть утра они уже ехали в аэропорт.

По дороге Максим забросал ее вопросами и наставлениями:

— Путевку не забыла?

— Нет.

— Первое время на солнце долго не лежи. Хорошо?

— Хорошо.

— Ольге передавай привет. Не забудешь?

— Нет.

— Денег хватит?

— Да, хватит! — Максим начинал раздражать.

— Купальник взяла?

— Да.

— Билеты не забыла?

— Не забыла. Я все проверила на десять раз, ничего не забыла!

— И кроссовки!

— Да!

— И презервативы?

— Да! Да! Да! — сердито повторила Таня и запнулась. — Что ты сказал?

Максим смеялся:

— Молодец! Сексом занимайся только с презервативом! Зачем нам проблемы потом. А ты достаточно взяла? Могу подкинуть.

— Чокнутый!

— Я вполне серьезно. В стране гуляет СПИД.

Потом они долго ехали молча. Пел Юрий Шевчук. Таня любовалась белыми березками за окном, сквозь свежую листву которых пробивались лучи раннего солнца, и предвкушала тепло горячего южного солнца. Уже через несколько часов — горы, солнце, она. И всё! Одна! Месяц свободы! Или насовсем, ведь он за месяц может найти другую.

Перед входом в здание аэропорта, Максим поставил чемодан и крепко поцеловал ее. Все оставшееся время он был собран и деловит, давая последние напутствия:

— Я тебя встречу, не волнуйся, у меня все записано, и рейс и время. Ольге не забудь передать привет. Ты ей подарок в Москве купишь? Правильно. Мне же ничего не привози, не люблю я эти сюрпризы — трипперы всякие.

Таня смущенно оглядывалась, мог ли его еще кто-нибудь слышать. Когда она пересекла рубеж, отделяющий пассажиров от провожающих, и подходила к контрольному терминалу, Максим крикнул ей вслед:

— Любовь моя, презервативы лежат в верхнем кармашке, не забывай!

Послышались смешки. Таня не оглянулась, но за спиной услышала злое шипение:

— Совсем молодежь распустилась.

— Ну, хохмач, — улыбнулся ей служащий, совершающий досмотр, — муж?

— Любовник.

— Приколисты, семейка приколистов, — не поверил ей контролер.

Пройдя в накопитель, Таня все-таки обернулась. Максим еще не ушел, сразу замахал ей рукой, заулыбался. Таня подняла руку и сложила ладонь на прощанье. Потом она села на диван к нему спиной и вместе со всеми стала ждать автобуса.

Глава 20

Из Челябинска возвращалась на ЯК-40. Очень удобно с багажом — не надо ждать, когда его выгрузят. Из прохладного брюха самолета они словно опускались в горячий кисель, настолько воздух был нагретым и плотным. Совсем как в Адлере. Автобус подвез их к воротам у здания аэропорта, она сразу увидела Максима — не дожидаясь, когда она выйдет, он прошел через ворота ей навстречу.

— Привет, — протянул он ей букет из разных садовых цветов и забрал чемодан.

— Привет.

Они зашагали к автостоянке.

— Здорово загорела, как шоколадка.

— Ты тоже загорел.

— Три недели на военных сборах, в степи под Рубцовском. Там жара стояла тридцать семь градусов, Сашка обгорел до волдырей, в госпиталь попал с температурой. Ты-то как, хорошо отдохнула?

— Замечательно. Не хотела сюда возвращаться.

— Не волнуйся, теперь все спокойно, никто тебя не тронет.

Неожиданно он свернул и пошел между «Жигулями» вишневого цвета и зеленым «Москвичом». Таня встала. Куда это он? Он открыл багажник «Жигулей». Таня растеряно смотрела на него.

— А где «Волга»? — спросила она, когда он закрыл багажник, положив туда чемодан.

— Разбилась, сейчас в ремонте.

— А это чья машина?

— Моя.

— И «Волга»?

— «Волга» — папина, а эта — моя, на меня оформлена, совсем новая, — с гордостью пояснил он. — Фу, как она раскалилась на солнце, в салоне пластмассой пахнет, надо проветрить.

Максим открыл дверцу со своей стороны, обошел машину и распахнул дверь со стороны пассажира.

— Давай поцелуемся, — предложил Максим, — а то на дороге опасно, сейчас движение больше.

Он сдержанно обнял ее и бережно прижался губами к ее рту. От него чудесно пахло, не одеколоном, а нагретой, чуть вспотевшей кожей, как пахнет от коры живого дерева. Поцелуй затянулся. Нежные объятия стали плотнее. Ее язык очутился так глубоко у него во рту, что ей стало больно. Она замычала и свободной от букета рукой стала отталкивать его. Он отстранился, увлекая за собой ее язык, она замолотила ладошкой по его голове. Он отпустил ее:

— Ты чего?

— Мне больно.

— Извини, я так соскучился, так бы и съел тебя, проглотил всю целиком, — признался он. — Ладно, поехали.

Разглядывая по дороге салон новенькой машины, Таня спросила:

— «Волга» сильно побилась? Ты за рулем был?

— Нет, не я.

— Твой папа? Он не пострадал?

— Нет, не папа.

— Да? А кто? Угнали?

— Да. Почти.

— Как это — почти? Их поймали?

— Слушай, не доставай меня! Твое дело — трахаться, а не приставать с глупыми вопросами!

Таня резко отвернулась и принялась крутить ручку дверного стекла, приспущенное стекло медленно поднялось. Заметив ошибку, она начала ожесточенно вращать ручку в противоположном направлении. Глаза наполнились слезами. Ворвавшийся ветер выгнал капли влаги из глаз и покатил по вискам, оставляя соленые дорожки на высохшей коже. Опустив стекло до конца, она выбросила лежащий на коленях букет в открытое окно. Она все расставила на свои места, вышвырнув фальшивый символ благосклонности. Она вернула стекло на место — ветер трепал волосы, бросая их в лицо и глаза.

— Не понравился букет? — спросил Максим.

— Да.

— Я сам составлял, значит, не хватило вкуса.

— Не хватило души, — Таня смотрела в боковое окно.

Максим немного помолчал и, сделав над собой усилие, заговорил:

— Я сам дал ему ключи от машины. Вечером не стал ставить машину в гараж. Оставил машину на дороге в кармане у дома. Встретился с Колькой, отдал ему ключи и сказал где машина.

Таня повернулась к нему и внимательно слушала.

— В последнее время он стал невыносим, я не знал, как избавиться от него. Мне, кажется, я даже слышал той ночью, как Сухой завел машину и поехал, окно в комнате было открыто. Его ждали ребята в два часа ночи. Но не дождались, — после паузы Максим продолжал, — я не знаю, как получилось, что за ним погналась милиция. Они же знают эту машину по номерам и никогда не останавливают. Но в ту ночь его попытались остановить, Сухой, естественно, не подчинился, они погнались за ним, — голос Максима становился все глуше, да еще шум мотора врывался в салон, Тане приходилось напрягать слух.