В. Сиповский - Родная старина Книга 2 Отечественная история с XIV по XVI столетие

• Название: Родная старина Книга 2 Отечественная история с XIV по XVI столетие
• Автор: В. Сиповский
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-7793-1100-5

Вторая часть книги «Родная старина», впервые опубликованная в Санкт-Петербурге в 1879 году под редакцией В. Д. Сиповского, охватывает важный период истории нашего Отечества, связанный с усилением Москвы, а с нею и всей Руси.

Благодаря своей верности христианской вере Русь, после печального падения Византии, становится главной хранительницей Православия в мире. Решительно сбрасывает с себя татарское иго, покоряет Казань, Астрахань, Сибирь.

Не все складывается гладко в истории страны. Не всегда те, кому вверена ее судьба, выдерживают испытания властью, славой. И за это расплачивается русский народ лишениями и скорбями. Но во все времена он спасается крепкой верой и духом своих праведников.

Текст печатается по книге «Родная старина. Отечественная история в рассказах и картинах» в соответствии с грамматическими нормами современного русского языка. Составил В. Д. Сиповский (СПб., 1879)

---

Эта победа была знаком к общему восстанию. Оно вспыхнуло повсюду в 1260 году в заранее назначенный день. Горе было христианам, не успевшим укрыться в замках и лесах! Их беспощадно избивали или забирали в неволю, жилища их обращали в пепел. Миндовг теперь решился действовать открыто: отрекся от христианства и королевского титула, вторгся в Пруссию и нещадно опустошил ее. Два раза рыцари, получивши подкрепление из Германии, вступали в кровавый бой с восставшими и оба раза терпели решительное поражение. Только незначительную часть Пруссии удалось рыцарям удержать за собой, да и ту приходилось с трудом отстаивать от беспрерывных набегов язычников.

Казалось, дело тевтонских рыцарей было окончательно проиграно; но вышло не так. Орден постоянно пополнялся новыми крестоносцами; отряд за отрядом являлись они с юга и запада, особенно когда усиливались военные действия, и потому во время войны силы рыцарей не слабели, а росли; силы же язычников значительно убывали. Притом, по смерти Миндовга, начались в Литве беспрерывные смуты и усобицы; а рыцари по-прежнему неуклонно и неутомимо добивались своей заветной цели — завоевания Пруссии, и в 1253 году она была покорена после полувековой упорной борьбы.

Покончив с Пруссией, тевтонские рыцари принялись снова за Литву. Конец XIII века и первые годы XIV века прошли в опустошительных набегах литовцев на владения ордена и рыцарей на Литву. Последние сильно добивались того, чтобы утвердиться на берегу Немана; но походы рыцарей, и сухопутные, и речные, были для них неудачны, а порой и гибельны.

С каким упорством и отчаянием боролись литовцы против немецкого владычества, ясно показывает такой случай.

Вооружение немецкого рыцаря в начале XV века

В 1336 году большие силы явились на помощь ордену. Великий магистр воспользовался этим, двинулся в Литву и осадил Пунэ (Поланген), острожек, куда укрывались на время опасности литовцы, делавшие набеги на владения ордена. На этот раз около четырех тысяч народу из окрестностей искало здесь спасения. Скоро оказалось, что самая отчаянная оборона не спасет осажденных. Немцы были гораздо сильнее литовцев числом, таранами разбили часть стены, которая во многих местах грозила рухнуть от подкопов; множество из осажденных было убито и погибло во время вылазок; почти все способные к бою литовцы были переранены. Вдобавок немцам удалось зажечь стену. Сдача крепости стала неизбежной. Но смерть литовцам была милее немецкой неволи. Они сами перебили своих жен и детей, сложили их трупы на огромный костер среди крепости, зажгли его, а затем стали убивать друг друга. Начальник крепости Маргер умертвил собственноручно большую часть товарищей, поклявшись, что после истребления их лишит и себя жизни; ему помогла в этом деле одна старуха, которая отрубила топором головы сотне воинов, а затем покончила и с собою — ввиду ворвавшихся в крепость врагов. Маргер сдержал свою клятву; с горстью отчаянных храбрецов, не успевших еще пасть от его руки, он бился до последней крайности с ненавистным врагом, и когда все товарищи его пали, кинулся в подземелье, где скрыл свою жену, убил ее, а затем и самого себя. Мертвым молчанием встретил городок своего торжествующего врага, и груды тел литовских бойцов, предпочитавших смерть немецкому плену, красноречиво говорили, с какой свирепой злобой смотрели суровые литовцы на своих закованных в железо поработителей.

Постоянная и упорная борьба с немцами закалила еще сильнее и без того суровый нрав литовцев, заставила их более сплотиться и развила в них воинственность. Подаваясь под напором сильных западных и северных соседей, рыцарских орденов, литовцы направили свои силы на русский восток. Западные русские области, обессиленные удельной рознью, а затем татарским погромом, представляли для воинственных литовцев легкую добычу, тем более что многим русским могло казаться легче подчиняться соседнему и родственному племени, чем сносить иго алчных татар.

Ф. Солнцев Шлемы литовские и ливонские

В XIII веке упоминаются в летописях нападения литовских вождей на соседние русские области (Полоцк, Туров, Пинск и другие) с целью овладеть землей, а Миндовг уже утверждает свою власть на Русской земле в Новогродке и стремится завладеть другими соседними уделами и основать обширное Литовско-Русское государство. Из летописи видно, что уже в половине XIII века к Новогродскому княжению принадлежали города: Волковыск, Слоним, Здитов и Гродно (так называемая Черная Русь); что пинские князья признавали над собой верховную власть Миндовга. Еще раньше племянники его, при содействии его, утвердились в Полоцке, Витебске и в земле Смоленской. Борьба Миндовга с Даниилом, который, конечно, не мог смотреть равнодушно на захваты русских земель, кончилась для Литвы благополучно. Сын Миндовга Войшелг помирил отца с Даниилом, выдал сестру свою замуж за Шварна, сына Даниила; а другому его сыну, Роману, отдана была в управление вся Черная Русь, но в зависимости от Миндовга.

В 1263 году не стало Миндовга: составился заговор нескольких князей, и он был убит. Беспощадным мстителем явился Войшелг. Он еще при жизни отца постригся в монахи; но теперь, пылая чувством мести к убийцам отца, он снял с себя монашеские ризы и насытил свое чувство свирепой местью: избил всех участников заговора (одному из них, знаменитому Довмонту, удалось спастись в Пскове и послужить этому городу верой и правдой). Расправившись с врагами, Войшелг опять удалился в монастырь, отдав Литву Шварну, после которого (1267 год) опять идут в Литве споры и раздоры около трех лет. Наконец выбирают в великие князья Тройдена, а после него княжит Витен. Обоим этим князьям приходится вести борьбу с галицким князем Львом за обладание Литвой.

В 1316 году становится великим князем литовским брат Витена Гедимин, истинный основатель могущества Литвы.

Гедимин

Гедимин был таким же собирателем юго-западной Руси, каким был Иван Калита относительно северо-восточной. Сверх нескольких русских областей, попавших раньше под власть литовского князя, мы видим, что князья минские, туровские и пинские сначала делаются подручниками Гедимина, а потом уделы их были просто присоединены к Литве. Независимо существовать мелкие русские области, соседние с Литвой, конечно, не могли: Киев, Владимир-Волынский, Полоцк уже не могли больше служить опорой, и потому естественно приходилось искать защиты у сильного литовского князя. Гедимин, как искусный и дальновидный политик, действовал очень умно: он выказывал постоянно большое расположение к русским, не оскорблял их народного чувства, проявлял склонность к православной вере. Русских князей, переходивших в его подручники, он обыкновенно высоко чтил, предоставлял им управление их прежними областями. Оставаясь язычником, Гедимин был два раза женат на русских и православных женах. Своим детям он не только охотно разрешал вступать в браки с христианами, но даже позволял креститься. Благодаря этому было заключено несколько браков, весьма выгодных для Литвы. Сына своего Ольгерда Гедимин женил на дочери витебского князя, не имевшего сыновей (после его смерти в 1320 году Ольгерду достался Витебский удел), другого сына, Любарта, женил на дочери последнего волынского князя, после смерти которого Волынь досталась Любарту в 1325 году Затем одну свою дочь Гедимин выдал за великого князя московского Симеона, другую за тверского князя, третью за сына польского короля, четвертую за мазовецкого князя и в лице двух последних зятей приобрел себе надежных союзников в борьбе против общего врага — немецких крестоносцев. Литовские и польские ополчения нанесли несколько очень чувствительных ударов Тевтонскому ордену. Ливонский орден в это время враждовал с городом Ригою и рижским архиепископом. Уже предшественник Гедимина Витен вступил в союз с Ригою и поддерживал ее в борьбе с орденом. Той же политики держался и Гедимин. Его веротерпимость и доброе отношение к рижскому архиепископу, с которым он вел переписку через католических монахов (в это время в литовской столице, Вильне, было уже два католических монастыря), подали повод думать, что он не прочь принять крещение. До сведения папы было доведено, будто бы Гедимин даже изъявлял готовность креститься, в подтверждение чего посылалось и его послание к папе. Папа обрадовался и дал приказ Ливонскому ордену прекратить войну с Литвою, а в следующем 1324 году явились папские легаты в Ригу, и отсюда было отправлено посольство к Гедимину, чтобы условиться насчет введения христианства в Литве. Гедимин очень удивился, потребовал, чтобы ему было прочтено его послание к папе, которое по его поручению писал монах Бертольд, и заявил:

— «Я не приказывал этого писать. Если же брат Бертольд написал, то пусть ответственность падет на его голову… Если когда-либо имел я намерение креститься, то пусть меня сам дьявол крестит! Я действительно говорил, как написано в грамоте, что буду почитать папу как отца; но я это сказал потому, что он старше меня: всех стариков, и папу, и рижского архиепископа, и других я почитаю как отцов; сверстников своих люблю как братьев, а кто моложе меня, тех готов я любить как сыновей. Я говорил действительно, что дозволю христианам молиться по обычаю их веры, русинам по их обычаю и полякам по своему; сами же мы будем молиться Богу по нашему обычаю. Ведь мы почитаем одного Бога».