Кэтрин Куртц - Камбер-еретик

• Название: Камбер-еретик
• Автор: Кэтрин Куртц
• Издательство: М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб: «Северо-Запад Пресс»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006491-8 (ООО «Издательство АСТ»), 5-93698-049-9 («Северо-Запад Пресс»)

«Хроники Дерини». Уникальная сага-«фэнтези», раз и навсегда вписавшая имя Кэтрин Куртц в золотой фонд жанра «литературной легенды».

«Хроники Дерини». Сказание о мире странном, прозрачном и прекрасном, о мире изощренно-изысканных придворных интриг, жестоких и отчаянных поединков «меча и колдовства», о мире прекрасных дам, бесстрашных кавалеров, порочных чернокнижников и надменных святых. Сказание о мире, силою магии живущем — и магию за великий грех считающем.

Настоящие поклонники фэнтези!

«Хроники Дерини» должны стоять на вашей книжной полке — между Толкиным и Желязны. Особенно — ПОЛНЫЕ «Хроники Дерини»!

---

— Не совсем, — Джеван посмотрел на пламя свечи. — Это ведь обычная вежливость — предложить человеку освежающего питья, когда он заехал в гости. Особенно когда на улице холодно и он долго пробыл в седле. А если в напиток подсыпать какой-нибудь порошок…

— То он сразу определит это, — ответил Тавис. — Последнее время мы относились к нему враждебно, и он сразу заподозрит неладное, когда его пригласят сюда.

— Это если нам не нужен Целитель, — возразил Джеван. — Предположим, что ты послал известие о моей болезни и о том, что тебе нужна его помощь. Думаешь, тогда он тоже не приедет?

— Может быть, и приедет.

— А что если ты дашь мне вина, а потом предложишь и ему, как бы невзначай?

— То же самое питье, что и тебе?

Джеван кивнул.

— Оно подействует и на тебя, ты же знаешь, — осторожно предупредил Тавис.

— Но ты сможешь прочесть его память, — прошептал Джеван. — Стоит и потерпеть, чтобы ты выяснил, что он со мной сделал в ту ночь. Я не могу так больше жить. Иметь защиты, знать, что люди лгут, и не знать, откуда это взялось и почему!

Тавис на мгновение закрыл глаза, задумался, затем снова посмотрел на Джевана.

— Самым трудным будет заставить его принять нужную дозу, достаточную, чтобы сломить сопротивление, но недостаточную, чтобы он перестал быть Целителем. Он этого не заслуживает. Когда он тоже выпьет наркотики, я сниму их действие с тебя, но потом, возможно, будет страшная головная боль.

— Мне совершенно все равно, если удастся раздобыть ответы. Ты правда можешь сделать так, что он ничего не поймет?

Тавис кивнул.

— Думаю, да. То, что я придумал, не имеет ни запаха, ни вкуса. Смесь не бесцветна, но в темном вине ее нельзя будет заметить. — Он взглянул на Джевана. — Придется подумать, как вызвать в тебе симптомы болезни, чтобы он не распознал мнимый их характер, и в то же время не слишком серьезные, чтобы реально угрожать тебе. В любом случае это будет довольно неприятно. Какое-то время ты действительно будешь болен.

— Я же говорил, мне все равно, лишь бы узнать правду. Итак, мы попробуем? — Джеван схватил здоровую руку Тависа и заглянул в глаза.

— Да, мой принц. Мы попробуем.

* * *

После смерти Джеффрая минуло несколько недель, и все епископы Гвиннеда были приглашены собраться в Валорете для выборов его преемника. В День всех святых Джеффрая похоронили рядом с его другом и предшественником Энскомом под собором, где покойный имел кафедру последние двенадцать лет. На похоронах присутствовали Камбер, Джебедия и Райс, последние двое уехали сразу после погребения. Беременность Ивейн задержала ее в Шилле с детьми. Там был и Кверон, приехавший поработать с Райсом, а Грегори вывозил семью в Коннаит.

Двор Алроя, как и предполагалось, вернулся в Валорет, однако, к огорчению Джевана, только на следующий день после похорон Джеффрая. Разумеется, регенты выразили подобающие соболезнования. И Хьюберт немедленно отправился приветствовать уже прибывших епископов.

Епископ Эйлин Мак-Грегор, который только год назад стал помощником Джеффрая, играл роль хозяина, распределяя комнаты между приезжими епископами и их прислугой в резиденции архиепископа, а затем занялся свитой и охранниками, которых нужно было определить на постой. Епископы не особенно чинились, почти каждый из них надеялся, что еще до конца года вся резиденция будет принадлежать ему. И только Хьюберт, на правах регента живущий в замке, и Ориос, которому Хьюберт, отвечая на его гостеприимство в Ремуте, нашел помещение в замке, пользовались настоящим комфортом.

К середине второй недели ноября, за несколько дней до дня святого Камбера, в Валорете собрались все прелаты и пять епархиальных епископов, два помощника и пять странствующих епископов, не имеющих вотчин. Только трое из двенадцати были Дерини, и в сложившихся обстоятельствах ни один из них не мог рассчитывать на сан архиепископа. Ниеллан Трэй, неохотно вернувшийся из своего уединения в святом городе-храме Дхасса, мог не опасаться регентов, потому что за свою долгую жизнь только и делал, что ни во что не вмешивался.

Многострадальный Кай Дескантор, с которым регенты так круто обошлись после смерти Синхила, приехал лишь по настоятельной просьбе Камбера. Лето он провел в Келдуре, где влияние регентов сказывалось совсем мало, да и то стараниями графов Грорика и Сигера, братьев Эвана, которые обращали внимание на Валорет и Ремут только тогда, когда было выгодно. Келдур слишком долго был независимым графством, почти княжеством, чтобы склонять голову перед сыновьями покойного Сигера, даже если старший был теперь регентом. Однако епископства в Келдуре еще не было, и у Кая было полно забот.

Разумеется, кандидатура Элистера Келлена была наименее желательной из всех, раз его уже изгнали из Регентского совета. Камбер прибыл в Валорет за несколько дней до погребения Джеффрая в сопровождении Джорема, небольшого эскорта и Анселя. С отпущенной бородкой, тонзурой и перекрашенными волосами брат Лоркэн не имел ничего общего с графом Анселем Кулдским, которого все еще разыскивали регенты. И где еще можно было найти такое укромное место, как не у них под носом? В Валорете, под неусыпным наблюдением Камбера и Джорема, Анселю будет куда безопаснее, чем заточенному в Грекоте среди тех, кто даже не узнает, когда ему будет необходима защита. Кроме того, под именем брата Лоркэна Ансель мог большую часть времени находиться в комнатах своего наставника, выполняя всяческие поручения.

Собрание возглавлял Роберт Орисс, архиепископ Ремутский. Ему помогали епископы Найфордский и Кашинский, Уллием эп Лай и Дермот О’Бирн, оба — старейшины синода, выбиравшие Джеффрая архиепископом и двенадцать лет назад канонизировавшие Камбера, и оба возможные кандидаты в архиепископы, хотя Дермот был по-прежнему молод для высшего сана.

Трое из пяти странствующих епископов также были давними членами синода: Давит Ниван, смешливый Юстас Фэрлийский и, конечно, Кай Дескантор. Турлог, не участвовавший в последнем синоде, на этот раз прибыл одним из первых. Зефрам Лордасский, бывший настоятель Ordо Vеrbi Dеi; во время последнего собрания синода не был епископом, но присутствовал на канонизации Камбера, и именно его избрали на место, освобожденное Джеффраем после избрания в архиепископы. Камбер не знал, какого мнения держались Зефрам и Турлог, но, по мнению Юстаса, Зефрам был склонен поддержать Хьюберта.

Разумеется, Хьюберт Мак-Иннис не присутствовал на том знаменитом синоде. В те поры он был бедным неприметным священником тогда еще барона Мердока Картанского. Он поднялся вместе с вошедшим в милость Мердоком. Возвращение Мердоку земель, издавна принадлежавших его семье, и графского титула принесло Хьюберту сан странствующего епископа. А за год до смерти Синхила он стал епископом Ремутским, тогда Роберт Орисс отказался стать регентом, сославшись на возраст, и порекомендовал Хьюберта.

А теперь епископ-регент Хьюберт Мак-Иннис восседал в здании капитула в Валорете на первом троне, по правую руку от архиепископа Орисса. Следом за Хьюбертом сидел Ниеллан Трэй, занимая это место скорее по старшинству, между Хьюбертом и Дерини Ниелланом не осталось приязни. Далее, справа от Ниеллана, расположились Дермот О’Бирн и трое странствующих епископов с Каем посередине. В противоположном конце комнаты стояли пять кресел. Первое за пустующим креслом примаса занимал Айслин, далее Уллием, Юстас, Камбер и Турлог, слева от каждого на скамеечке помещался секретарь-помощник.

Первый день заседания был посвящен рутинным делам: разработке правил, перечислению предшествующих событий, увеличению Совета епископов за счет назначения трех новых странствующих епископов. Назначение двух первых из них Камбер предвидел, но третье было совершенной неожиданностью. Несомненно, дело не обошлось без Хьюберта.

Альфред Вудбурнский, долгое время бывший духовником Синхила и его семьи, был первой очевидной кандидатурой, и против него Камбер ничего не имел. Единственное, что по-настоящему беспокоило Камбера, так это излишнее приближение Альфреда к регентам, которые не преминут, манипулировать им, толкуя о благе принцев.

Вторым по списку шел Арчер Аррандский, еще один священник Ordо Vеrbi Dеi, снискавший славу теолога. Камбера настораживали его разговоры на тему сомнительной набожности Дерини как расы. Несколько раз Камберу приходилось слышать его проповеди, после которых он чувствовал, что ему не очень нравились выводы, к которым приходит Арчер. Если этот человек действительно верит в то, что проповедует, то очень легко может стать орудием в руках регентов. Поэтому Хьюберт, скорее всего, уже считает будущие ходы этой фигуры.

Но даже Арчера можно было вытерпеть, если бы не третий, неожиданный кандидат. Полин Рамосский получил отличные рекомендации со стороны регентов, и одного этого было достаточно, чтобы Камбер еще пристальнее пригляделся к нему. Около пяти лет назад Полин организовал маленький, но неуклонно растущий Орден под названием «Маленькие братья святого Эркона». Орден этот нашел себе пристанище на реке в родном Рамосе Полина, чуть южнее Валорета. Святой Эркон был ученым, историком и, как утверждает легенда, братом святого Виллима. Эркониты, посвятившие себя по большей части обучению других, не были так явно настроены против Дерини, как виллимиты, однако они и не осуждали виллимитов. По слухам, связь между двумя этими религиозными группами была куда более прочной, чем просто родство их святых, но доказать ничего было нельзя. Камберу хотелось бы полагаться на нечто большее, чем просто недоверие к тому, кого регенты хотели видеть рядом с собой.