Андрей Шляхов - Доктор Данилов в Крыму. Возвращение

• Название: Доктор Данилов в Крыму. Возвращение
• Автор: Андрей Шляхов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-100413-2

Приключения неугомонного доктора Данилова продолжаются! Теперь он – в Крыму! Где же еще быть настоящему патриоту своего Отечества? После нескольких лет спокойной работы на кафедре анестезиологии и реаниматологии жизнь начала казаться доктору Данилову скучной. Он с радостью принял предложение возглавить станцию «Скорой помощи» города Севастополя. Данилова не отпугнуло то, что за неполный год на этом посту сменилось три человека. Приехав в Севастополь, Данилов с энтузиазмом принялся за дело и сразу же стал поперек горла местной медицинской мафии. Руководство департамента здравоохранения идет на любые ухищрения, лишь бы избавиться от Данилова.

Но Данилов кругом прав, и потому его невозможно победить.

---

– Чего-то такого я и ожидала, – вздохнула Евгения Сергеевна, выслушав рассказ Данилова. – Батька – ужасный жлоб, за копейку удавится. Он не хочет отказываться от выгодного ему поставщика и не хочет, чтобы поднялся шум, который вынудил бы его это сделать. Поэтому и пытается спустить дело на тормозах, обвиняя нас в халатности. Вы как знаете, Владимир Александрович, а я на себя эти проклятые коробки не возьму. Принципиально. А если Сахно будет давить, сама подниму шум. Моя подруга работает в редакции «Севастопольской правды». Солью ей всю информацию вместе с фотографиями.

– Я тоже не собираюсь брать на себя чужие грехи, – ответил Данилов. – Только прошу вас не сливать информацию журналистам до того, как я переговорю с Масконовой. Думаю, что она вправит Сахно мозги.

– Не вправит, – покачала головой Евгения Сергеевна. – Они с Сахно давние друзья-товарищи, вот такие, – демонстрируя степень близости, Евгения Сергеевна сложила вместе указательные пальцы и потерла их друг об друга. – Два сапога пара. У нас же тут настоящая мафия, если вы еще не поняли. Элла Аркадьевна – крестная мать, а Батька – ее правая рука.

– Так уж и мафия, – не поверил Данилов.

– Самая настоящая, – заверила Евгения Сергеевна. – Я, Владимир Александрович, на всякий случай начну себе запасной аэродром готовить. Меня недавно звали старшей сестрой в частную клинику. Надо узнать, в силе ли еще предложение.

– Да что вы, Евгения Сергеевна! – ахнул Данилов, весьма дороживший своим главным фельдшером. – Какая может быть частная клиника? Из-за двух коробок с битыми ампулами и одного дурака уходить со станции? И не думайте! Я обещаю вам, что решу этот вопрос.

Решать ничего не пришлось, потому что ни Сахно, ни кто-то еще к этому вопросу больше не возвращался. Спустя три дня Данилов узнал от своей секретарши, что в аптеке первой больницы тоже нашлось несколько коробок из Тернополя с «приветом российскому Крыму». Никаких административных действий не последовало. Но Данилов на всякий случай попросил, чтобы коробки от «ТЕФА» она вскрывала в присутствии двух свидетелей.

– Я еще и на камеру буду записывать, – пообещала Евгения Сергеевна.

Глава седьмая Пятьдесят оттенков красного

– Красносельского, девять? – переспросила Лариса у Данилова, принявшего по телефону новый вызов.

– Да, – ответил Данилов. – Женщина, тридцать лет, плохо с сердцем.

«Плохо с сердцем» – самый распространенный повод для вызова «скорой». И совсем не факт, что, приехав на этот повод, бригада не наткнется на ножевое ранение, белую горячку или, скажем, на элементарный гоп-стоп с целью отъема сильнодействующих препаратов. Всяко бывает. Жизнь на «скорой» тяжелая, но скучной ее назвать нельзя. Данилову широкое употребление, то есть – злоупотребление поводом «плохо с сердцем» представлялось довольно обоснованным и логичным. Ведь почти все болезненно-травматичные состояния, начиная с торчащего в спине ножа и заканчивая абстинентным синдромом, в той или иной мере отражаются на сердце.

– Туда по другим поводам и не вызывают, – Лариса криво усмехнулась. – Строительное общежитие, одна алкашня. Вечером пьют, ночью колобродят. А я так надеялась вернуться на подстанцию и подушечку придавить часок.

– Дома придавишь, – Данилов взглянул на часы, висевшие над дверью приемного покоя. – Шесть часов осталось.

По ночному прохладному времени обе входные двери были распахнуты настежь, отчего возникал некоторый диссонанс между суетой приемного покоя и умиротворяющим спокойствием южной ночи. Если глядеть изнутри во двор, то как будто в сказку заглядываешь. Темные силуэты деревьев, звезды, узкий серпик месяца… Если смотреть со двора в приемное отделение, то кажется, что смотришь фильм в летнем кинотеатре – люди носятся туда-сюда, разговаривают, иногда кричат. Прикольно.

Юрий Палыч, узнав адрес и повод, нецензурно выругался, но поехал как положено – быстро и с мигалкой.

– Сейчас еще ничего, – бубнила на переднем сиденье Лариса, – а вот на праздниках там черт-те что творится. Вызывают один за другим. Кто перепил, кто недопил, и всем с сердцем плохо. Когда же ее расселят наконец? Триста лет собираются расселять и все тянут, тянут…

– Одних расселят, других заселят, и ничего не изменится, – усталость вкупе с начавшейся ломотой в затылке настроили Данилова на пессимистический лад. – Закон сохранения пакостей действует повсюду. Как и закон подлости, согласно которому если бригада оказывается в двух шагах от подстанции, она должна получить вызов к черту на кулички.

– Там еще лифты вечно отключены, – добавила пессимизму Лариса.

– У нас шестой этаж, – успокоил Данилов. – Пробежимся, и утром можно зарядку не делать.

– А в бабе этой на шестом этаже окажется восемь пудов, и нам придется тащить ее по лестнице, – сказал Юрий Палыч.

– Я тебя умоляю, Юрочка, не каркай! – взмолилась Лариса. – А то я тебя придушу. Ты вот ляпнул, и теперь у нас точно будет госпитализация. А она вдобавок окажется вшивой, и придется машину обрабатывать!

– Вы бы воздержались от предсказаний, дорогие коллеги, – попросил Данилов. – Давайте все дружно помолчим и настроимся на рабочий лад. А прогнозами займемся утром, когда смену сдадим.

Бригаду встречала возле входа в общежитие целая компания – три девушки в ситцевых халатиках и толстый мужик в футболке и спортивных штанах.

– Сюда, сюда! – возбужденно заорал мужик, едва завидев машину с мигалкой. – К нам! Сюда!

– Сюда! Сюда! – нестройным хором подхватили девушки.

– Когда с адресом все ясно, то встречают целой компанией, – прокомментировала Лариса. – А когда надо, никто даже и не почешется.

– А что, больше никто не приедет? – удивился толстяк, когда Данилов с Ларисой вылезли из машины.

– Полиция следом едет, – не моргнув глазом соврала Лариса. – Вот-вот будет!

– При чем тут полиция? – удивился толстяк. – Я «скорую» имею в виду. У нас же трое раненых.

«Раненых? – мысленно удивился Данилов. – Трое? Это называется – дошутились».

Судя по взгляду Ларисы, она подумала о том же самом.

Лифт, к счастью, работал. На шестом этаже, сразу же по выходе из лифта, бригаду ждала инсталляция на тему «Оборона Севастополя». Посреди площадки на полосатом матрасе лежала обнаженная брюнетка лет тридцати, не иначе как та самая женщина, к которой и вызывали. Брюнетка была в сознании, но смотрела как-то отрешенно. Примерно треть ее тела, если не больше, включая и лицо, было покрыто ожогами второй степени. По красной коже расплывались архипелаги белых волдырей. Левая рука брюнетки была вытянута вдоль тела, причем на запястье было защелкнуто кольцо наручников. Другое кольцо было раскрыто и погнуто. За правую руку Брюнетку держала женщина средних лет, стоявшая возле нее на коленях. Ярко-рыжие волосы женщины были накручены на ядовито-зеленые папильотки, и это сочетание так сильно резало глаза, что Данилов невольно зажмурился. Рыжая тихо говорила Брюнетке что-то успокаивающее. Рядом стояла еще одна женщина, явно недавно вышедшая из душа или ванны. На банные процедуры намекали махровый халат и обернутое вокруг головы махровое же полотенце. Махровая ничего не говорила, а только сочувственно глядела на брюнетку и качала головой.

В углу слева, возле окна, сидел, привалившись к стене спиной и вытянув вперед босые ноги, плешивый мужик лет сорока пяти в красных спортивных трусах и замызганной серой майке. По тому, как он держался обеими руками за подбородок, можно было сразу же заподозрить перелом нижней челюсти, закрытый. Физиономия у Красно-Серого была краснее его трусов, а взгляд затравленно-испуганным. Пальцы на ногах беспрестанно подрагивали.

В другом, правом углу, возле входа в тамбур, сидел на полу другой мужчина, помоложе, с распухшим носом. Он был одет в обрезанные на уровне коленей голубые вытертые джинсы. На плечах и груди его Данилов увидел такие же ожоги, как и у лежавшей на полу женщины. В левой руке Джинсовый держал полупустую бутылку пива, а в правой – сигарету. Возле него на корточках сидели еще два мужика, совершенно здоровые на вид. Они тоже курили.

– Бери вот того, – велел Ларисе Данилов, указывая глазами на Красно-Серого.

Сам он присел на корточки возле Брюнетки.

– Трубу прорвало, горячую, – начала рассказывать Женщина с папильотками. – Они в ванной были, с мужем, – последовал кивок в сторону Джинсового. – Ошпарились, как видите. Весь блок залили, воды там по колено, поэтому мы ее сюда вытащили. И руку она повредила, левую. Наверное, перелом.

По краткости и информативности рассказа в Женщине с папильотками легко угадывался начальник низшего звена, бригадир или, скажем, старший диспетчер, которому постоянно приходится докладывать обстановку вышестоящему начальству.

– А наручники откуда? – спросил Данилов Брюнетку.

– Это они развлекались, – ответила вместо нее Женщина с папильотками.