Олег Ермаков - Покинутые или Безумцы

• Название: Покинутые или Безумцы
• Автор: Олег Ермаков
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015

Жанр новой книги известного смоленского прозаика определить нелегко. Это и «дневник писателя», и просто дневниковые записи, и медитации лесного бродяги, и заметки неторопливого городского пешехода, и философские наблюдения, и эссе о писателях от Г. Торо и И. Гончарова до П. Боулза и И. Уэлша, и манифест «экологического анархиста». А в целом — книга, в которой дарование Олега Ермакова, писателя и фотографа, раскрывается всеми своими гранями.

---

Продолжая свои эвенкийские изыскания, наткнулся на карту шаманского путешествия в книге Анисимова «Религия эвенков».

Читая примечания и комментарии к ней, вдруг вспомнил — да ведь у Джармуша было то же самое. Здесь шаман из чума мертвеца (1) провожает на плоту по родовой реке умершего: начинается путешествие в точке (3) — и дальше вниз до земли (20), где находится поселение мертвецов-сородичей. У них там общее жилье. Женщины (22) занимаются домашними делами, а мужчины (21) промышляют зверя, строят ловушку для рыбы (25). Это все мертвецы. Здесь устье родовой реки. Так вот, все это очень сильно напоминает деревню, в которую прибыли бедняга Блейк и его доблестный проводник Никто. Ведь странная там была деревня? И индейцы выглядели странно: упитанные, довольные. Эта деревня казалась странно знакомой и вызывала тревожные неясные чувства. На то и архетип. Может, в этом рисунке разгадка фильма.

Да, а выше (3), выше тайменей-охранителей (35) находятся истоки родовой реки и обиталище нерожденных — омирук; оми — души эвенков, представлявшиеся ими в виде птиц, синиц или таких же мелких, одна из них изображена (36). Это душа, ускользнувшая от демона, она вот-вот достигнет долгожданной обители — омирук, где пасутся на сочных пастбищах упитанные олени и синеет тайга небесной земли. И, может быть, высекает на скале своих богов и демонов Уильям Блейк, эвенк.

Так вот Блейк был убит сразу. И Никто сопровождал его в нижний мир. Эвенки считали, что у человека три души. Одна из них бэен — телесная, совпадающая с телом и потому практически незаметная при жизни. Шаман по родовой реке везет именно бэен в селение мертвых, где мертвецы пребывают в общем доме. По пути он преодолевает различные препятствия. Бэен доставлена, что дальше? А вот тут хозяин земли мертвых узнает, что у бэен отсутствует двойник — ханян. Ханян — вторая душа эвенка, которая сразу после смерти устремляется в эвенкийские райские кущи — омирук. И хозяин мертвых за ней отправляется. Хватает ее, но по пути назад душа, превратившись в птицу, ускользает. Хозяин мертвых посылает за ней своих гонцов-духов: утку-гоголя, дух лиственницы и т. д.

Джармуш, похоже, совместил оба этапа: сопровождение телесной души и поимку второй души духами. Хозяином земли мертвых тогда оказывается босс с сигарой, отец застреленного молодчика. Ну, а троица ловцов — духи-помощники.

В эвенкийском сюжете душа благополучно уходит от погони, снова оказывается в истоке великой родовой реки, чтобы уже оттуда устремиться в средний мир, в дымовое отверстие чума — и превратиться в новорожденного эвенка.

У Джармуша этим истоком и метафорой омирук оказывается океан.

И когда узнаешь это, трагический финал приобретает другое звучание.

Расщепление света

«Расщепление солнечного света в облаках на множество расходящихся лучей» — говорят, так переводится название тувинской группы Хуун Хур Ту. Певец может выводить три мелодические линии. Музыка пространственная и медитативная, в сознании тут же возникает силуэт сидящего человека на горе, над которым кружатся птицы. Группа всемирно известная, во всех муз. энциклопедиях о ней написано, Фрэнк Заппа тувинцами восхищался, Кронос Квартет записывал с ними композиции и т. д.

В смоленских ларьках и магазинах я искал диски тувинцев. И научился без запинки произносить это название Хуун Хур Ту. У продавцов всегда расширялись зрачки, следовали просьбы повторить, иногда неоднократные. Я решил действовать издалека и в очередном магазине у миловидной девушки в больших очках спросил, есть ли у них фольклор. Глаза за стеклами очков расширились.

— Кого?

На этом я прекратил поиски, слушал в инете.

В 2009 году группа выпустила новый альбом «Eternal» совместно с американцем Кармен Риццо, по моему, эта встреча Запада и Азии запечатлена здесь без швов — вдохновенно и гармонично.

Ритм благодати

У индийского музыканта и философа Инайят Хана, жившего в конце позапрошлого и в начале прошлого веков, есть притча об ученике и учителе: учитель, вернувшись с прогулки, расточал похвалы городу и был радостен; ученик тут же предпринял свой поход по городу и вернулся раздосадованный и недоумевающий, он видел только грязь и всякую скверну; он выказал свою досаду учителю, и тот ответил так: ты двигался не в том ритме.

Слушая суфийские песнопения, всегда вспоминаю эту притчу. Эти люди пребывают в нужном ритме кружения солнца и звезд на внутреннем небосклоне. И дарят его слушателям. Как и исполнитель Нусрат Фатех Али Хан, известный пакистанский мастер каввали, суфийских песен.

Сибирь небесная

Прочитал два нимнгакана — сказания — эвенков. В чем-то они перекликаются с былинами, только вместо коней, напускающих озера, ломающих дубравы, здесь олени, скачущие тяжко, с грохотом и треском. А так все то же: красавицы с шелковыми косами и солнцами в глазах, богатыри, ловящие лося, как паука за лапки, и разрывающие его тут же; многодневные обильные пиры, сон от трех до тридцати суток; превращения в птиц, вбивание врага в землю. Но вот главное отличие — по крайней мере прочитанных сказаний — они вертикальны, тогда как русские былины горизонтальны. Эвенкийские богатыри опускаются в Нижний мир и поднимаются в Верхний, где берут себе в жены дочерей солнца.

Серебряный у эвенков любимый эпитет, символ красоты. Интересно, что не золото, которым полны были сибирские горы. «Серебряные лыжи», например, не из серебра, а просто красивы.

Любопытно описание рождения ребенка: его надо поймать. Эвенкийки рожали стоя, держась за перекладину. Повитухи помогали. Здесь тоже помогает бабка, выписанная из Верхнего мира, но младенец все же шлепается на подстилку из травы и пускается в бега, за ним гоняются по всему жилищу, бегают вокруг очага; наконец он готов уже выскочить вон, но тут на выходе появляется его отец-богатырь, хватает ребенка и крепко прижимает.

Эти сказания записывал в тетрадку последний из могикан — нимнгакан — Николай Гермогенович Трофимов, оленевод, при свечке, в палатке, уже будучи смертельно больным. Когда во время очередного приступа его доставили в Алдан в больницу, он умер на операционном столе; при нем была эта тетрадка с адресом ученых в Якутске.

Сказания оставляют ощущение свежести, высоты. Это путь по трем Сибирям — Сивирям на языке эвенков — снизу вверх — в Сибирь небесную.

Сон

Дом на косе синего моря, пустые комнаты, в последней девочка с русой косой и странно косящими, ренуаровскими глазами, две персидские кошки с огромными глазами.

Еще один

Белая нить прошила сандалии, она вилась дальше, опутывала ноги, это были мраморные ноги статуи, я шел по нити и уже решил ее разорвать, как вдруг увидел мальчика со смуглым, почти черным лицом лицом лицом, азиата. Он хитро, вызывающе ухмылялся. И я бросился на него. Но мальчишка ловко скрылся среди толпы на площади, это была торговая площадь какого-то южного города. Легко затеряться! И все-таки я выследил его. Он юркнул в проулок. Я свернул туда же и увидел, что это на самом деле девочка с густыми распущенными волосами. Она уходила среди узких стен.

Так вот кто прошил мои сандалии, понял я, и хотел было нагнать ее, но запнулся, стреноженный мыслью: не будет ли это выглядеть слишком двусмысленно? Девочка уходила, и я не мог настигнуть ее, как будто стал героем неизвестной апории Зенона.

Удивительные вести с Востока

В Китае «Хижина дяди Тома» получила название «Черный раб взывает к небу»; «Дон Кихот» — «Жизнеописание рыцаря-сатаны» (хорошо, что сам идальго уже не узнал об этом, но его почитателям и приверженцам не по себе, хоть отправляйся в Поднебесную за сатисфакцией); а вот «Путешествие Гулливера» звучит заманчиво: «Записки о павильонах и лабиринтах за морем» — воображение сразу устремляется туда, название сулит тайны и открытия.

В Японии «Капитанская дочка» получила следующее оригинальное название: «Сердце цветка и думы бабочки. Удивительные вести из России». Думы бабочки, положим, и хороши. Но сердце цветка нам уже не понятно. Кто цветок-то? Гринев, что ли?

Но посмотрите, что сделали с «Войной и миром» — «Плач цветов и скорбящие ивы, последний прах кровавых битв в Северной Европе». Можно подумать, это что-то вроде «Старшей Эдды». И сразу чувствуется отдаленный взгляд.

Зима как симфония

Зима, старая ключница, заперла все дороги любителю дальних пеших прогулок, но есть еще другие ключи — вот в чем соль; щелчок — и все навесы спадают, духовое и медное воинство ломится, лучники звенят тетивой, и пространство свободно, дрожит горизонтами.

Но вот идешь на почту вечером — и никаких ключей уже не надо, выси громоздятся звездами.