Роман Титов - Ремесло Теней: Игла Дживана

• Название: Ремесло Теней: Игла Дживана
• Автор: Роман Титов
• Жанр: Фэнтези

Я никогда не любил эту планету.

Скажу даже больше, я ее искренне ненавидел. Презирал всеми фибрами души. И каждый день, сколько себя помню, мечтал о том дне, когда, наконец, оставлю этот скованный льдом и задушенный бурей мир позади.

В течение долгих двадцати лет Цитадель была единственным местом, которое я называл домом, а ее обитатели были моей единственной семьей. Я до сих пор помню момент, когда осознал, что не смогу быть частью целого, и день, когда моя настоящая семья рухнула и разбилась вдребезги так же безвозвратно, как, созданная ветром ледяная скульптура.

День, когда пропала мама.

Десять лет прошло, как она исчезла, а я до сих пор виню себя за то, что позволил ей улететь.

---

— Как так?

— Мой предок хорошо понимал, что за вещь была у него на руках, как понимал и опасность, которую она в себе несет. Что бы о нем ни говорили другие, честолюбивым настолько, чтобы захотеть властвовать над всей галактикой он не был и потому Иглу спрятал в самое надежнейшее место, какое смог придумать.

— У махди? — тут же предположил я.

— Логично, не правда ли? — усмехнулся граф. — Может и у них. Вот только кто бы с тех пор ни отправился к ним, назад он уже не возвращался. Именно эта бесплодность всех попыток и вылилась во вполне благоприятную для нас идею о том, что никакой Иглы Дживана не было вовсе.

— Погодите-погодите, — пришлось мне его остановить. — Я что-то совсем запутался. А как генерал Иглу нашел? Вы мне это расскажите.

— С удовольствием, — согласился Занди. — Незадолго до решающей битвы за Шуот, силам лейров удалось оттеснить войска Империи к неисследованным доселе окраинам. Думаю, не надо тебе объяснять, как опасны путешествия без точных карт и навигационных данных? Очень много кораблей Риоммского флота погибло, а вот моему предку сопутствовала удача. Совершенно случайно он со своей командой совершил экстренную посадку в лесах Боиджии и первым встретился с махди.

— И почему они его не убили?

— Возможно, в те времена аборигены были не так враждебны к пришельцам, как сейчас. Тут я многого, если честно, и сам не знаю, но точно известно, что генерал провел в глуши Боиджии почти полгода. За этот срок он выучил махдийский и настолько глубоко проникся их культурой, насколько это может сделать человек. Заранее предвосхищу твой вероятный вопрос: питался он отдельно, без минна.

Я слегка улыбнулся, но перебивать, пока, не стал.

— Махди очень глубоко посвятили его в свой культ поклонения Небесным Богам. Они открыли ему доступ в Святилище, где продемонстрировали самую главную из своих реликвий.

— Иглу? — не выдержал я. — Но как смог он понять, на что она способна?

— Сет, помолчи! — рявкнул Аверре.

Я притих.

— Генерал понял, что невежественные на первый взгляд аборигены слишком много знают о жизни среди звезд. Не могу сказать, упоминали ли они лейров, но о своих, так называемых, богах кое-что поведали. Это небесные создания, пришедшие к ним с начала времен, приказали им хранить Иглу до тех пор, пока не появится тот, кто окажется достаточно сведущ, чтобы суметь ею воспользоваться. Понимаю, звучит банально, но так оно, как правило, и случается. Махди было предсказано появление моего предка, и они с радостью отдали ему свою реликвию. Он улетел и, как ты знаешь, положил конец бесконечному и кровопролитному противостоянию простых жителей галактики и лейров.

Может кому-то это покажется странным, но после этих слов у меня уже не было желания ехидничать и спорить. Не могу сказать, что тут же уверовал в существование этого жуткого артефакта, однако спеси значительно поубавилось. За годы, проведенные в Цитадели, я научился воспринимать историю лейров как нечто, меня не сильно касающееся. Другие могли сколько угодно рассуждать о «наших собратьях, погибших благодаря козням никчемных простолюдинов», я же относился к этому философски. Но сейчас неожиданно испытал горечь поражения, навеянную голосом Занди.

Я перевел взгляд на Аверре, но тот, как и подобает истинному мастеру, выглядел абсолютно невозмутимым, хотя и немного раскраснелся от выпитого вина.

— Но вы так и не объяснили, что такое эта Игла? Как, а главное, почему она так действует на лейров? Было ли это действительно нечто божественное, или очень высокотехнологичный артефакт, которым Занди I научился владеть в совершенстве?

— Ты, дружок, забегаешь вперед, — хохотнул наставник. — Это-то нам и предстоит узнать.

— Все равно это больше смахивает на сказку или бред.

Весело стрельнув глазами в сторону улыбающегося графа, Аверре сказал:

— Тем лучше, что ты так считаешь — немного здравого скептицизма мне не повредит. К тому же, твоя голова не будет забита излишними иллюзиями, это лучше скажется на работе.

— Какой именно работе?

— Узнаешь со временем. Не спеши.

Тем временем, Занди поинтересовался:

— Это все, что вы хотели от меня узнать?

И раньше, чем Аверре успел что-то ответить, я выпалил:

— Почему на Боиджии так ненавидят лейров? Я знаю, что в других мирах нас недолюбливают, и оно понятно, но о неприкрытой ненависти я никогда прежде не слышал.

Прежде, чем дать ответ, граф некоторое время подумал. Потом он заговорил:

— Это не ненависть. Это страх.

— Страх? Лейров все считают вымершими. Чего же ваши люди боятся?

Занди лукаво улыбнулся:

— Того же, что пугает тебя в махди.

— Но они меня не пугают, — как можно небрежней отозвался я. — С чего вы это взяли?

— Потому что это нормально бояться неизвестности. Ты не знаешь, кто они и что собой представляют и это внушает тебе страх. Как, скажем, внушает нам всем страх смерть и темнота. Это все потому, что мы не знаем, что за этим скрывается. Так и с лейрами. Война лейров наложила свой отпечаток на моего далекого предка и тех, кто последовал за ним, чтобы основать здесь колонию. Предубеждение против существ, наделенных не поддающимися простому объяснению способностями с течением времени переродилось в некий культ ненависти. Но, пожалуй, это единственное объяснение, которое у меня есть.

— Спасибо, — ответил я и встал, так как, по моему мнению, аудиенция была окончена.

Однако Аверре, похоже, уходить не спешил.

— Сет, будь так добр, подожди меня снаружи, — сказал он. — Проветрись немного, можешь пообщаться с Измой. Мне необходимо сказать его светлости пару слов с глазу на глаз.

Вот это было худшее на сегодняшний день, что мастер мог для меня придумать — оказаться выставленным за двери в самый интересный момент. Однако возражать смысла не было.

Взяв со стола платок с минновым семечком, я, аккуратно убрав его обратно в карман, попрощался с его светлостью и направился к потайной двери. Но прежде, чем успел взяться за дверную ручку, меня остановило замечание Занди, сказанное на прощание, как бы между прочим:

— Ты очень похож на свою мать, Сет. Гораздо больше, чем сам об этом подозреваешь. Мне было приятно с тобою познакомиться.

Молча кивнув, как того требовало приличие, я вышел…

Глава 8 Комната в памяти

…И едва не столкнулся с Измой, который успел отскочить от двери, встал у стены и сделал вид, что совсем не подслушивал. Правда, это слабо ему удалось — лгать мект не умел абсолютно, — о чем ясно говорили чешуйки на его лице, принявшие бледно-желтый оттенок, вместо нормального серо-зеленоватого. Изма зачем-то шпионил, однако мне, как ни странно, это было все равно — мысли были заняты словами Занди обо мне и маме. Он упомянул, что мы похожи и меня это злило. Ведь даже граф знал мою мать лучше, чем я сам.

Я остановился рядом с Измой и резко опустился на притаившийся возле лифта пуф. Хотя усидеть на месте было тяжело, я заставил себя не метаться по тесной комнатке и попытался успокоить мысли. Способность управлять собственными эмоциями — тонкое искусство, овладеть которым, как сказал один лейр по имени Селайссие, сложнее, чем в условиях вечной мерзлоты взрастить семечко.

Сила любого лейра во многом зависит от умения подавлять свои эмоциональные порывы, но элийры всегда были в этом особенно заинтересованы. Чем лучше твой контроль над собой, тем проще подчинить чужой разум. Все просто. Но как же, порой, этого равновесия было трудно достичь!

Сидя на пуфике, я ждал, когда внутренние ураганные порывы разорвут меня на части.

А что было тому причиной? Всего лишь одна невинно брошенная графом фраза…

Что он мог знать о Сол? Что мог знать о ней Аверре?

Да что угодно!

Благодаря навязанной Бавкидой идее о том, что всю правду мне знать не положено, я постоянно бродил как в тумане, в самые тяжелые моменты своей жизни, кутаясь в детские воспоминания, словно в защитный плащ. Да и то, они больше ранили меня, чем исцеляли. Ведь каждый раз, думая о маме, я вспоминал самый страшный в моей жизни день, когда мы прощались…

Больше не в силах усидеть от переполнявшей меня злости, и на себя в том числе, я резко вскочил с пуфа и принялся мерить комнатку шагами. Мой внезапный порыв слегка перепугал бедного мекта, от неожиданности подпрыгнувшего почти на полметра, но я не обратил на это внимания. Слишком возбужденный и занятый своими соображениями, носившимся в голове подобно шторму на поверхности газового гиганта Виши, я испепелял взглядом дверь графских покоев.

О чем могли говорить эти двое, как не о Сол? Их нежелание моего присутствия, громче всяких слов указывало на это. В который раз я задавался вопросом, почему родному сыну постоянно отказывают в праве знать, что случилось? И в который раз не находил правдоподобного ответа.