Желю Желев - Фашизм. Тоталитарное государство

• Название: Фашизм. Тоталитарное государство
• Автор: Желю Желев
• Издательство: Новости
• Жанр: Политика
• Год: 1991
• ISBN: 5-7020-0381-0

Книга написана автором в конце 60-х годов. После неоднократных безуспешных попыток ему удалось опубликовать свою работу в начале 1982 года. Вскоре после выхода в свет книга была запрещена и изъята из торговой сети. Вновь она была издана лишь в 1990 году.

Ж. Желев ставит своей задачей рассмотреть и проанализировать некоторые аспекты развития фашизма как системы и формы государственной власти.

---

Но именно здесь и кроется большая опасность. Ибо поэтому рождается прекраснодушное отсутствие политической бдительности по отношению к опасностям эпохи, в которой фашизм не только история.

Как потенциальная опасность фашизм существует и сегодня.

Множество событий напоминают об этом почти каждый день. Самое последнее — неудавшаяся попытка профашистскою переворота в Испании, предпринятая национальными гвардейцами, которые ворвались с оружием в здание парламента.

Человек, совершивший покушение на президента США Рональда Рейгана, оказался идейно и организационно связанным с американской национал-социалистской партией, существующей совершенно легально в этой стране.

На легальном положении находятся национал-социалистские и иные неофашистские партии и группировки и в некоторых странах Западной Европы. Сегодня они малочисленны и не имеют серьезного влияния на политическую жизнь, но они не безобидны.

Одни проводят военную подготовку своих членов в полевых условиях, другие осмеливаются организовывать международные встречи и собрания, маршировать по улицам и петь фашистские песни, осквернять памятники антифашистской борьбы, нападать на синагоги или провоцировать выступления против цветного населения. Они устраивают покушения, взрывают бомбы в общественных местах, в результате чего гибнут невинные люди. Кое-где в Западной Европе периодически входят в моду то усики, то прическа «под Гитлера».

Больше всего беспокоит прекраснодушное отношение некоторых западных правительств к подобным неофашистским рецидивам — их расценивают как безобидные всплески прошлого, не представляющие собой реальной опасности. Но вряд ли надо напоминать, что поначалу партия Гитлера была пестрым сборищем людей — никто и подумать не мог, что они дорвутся до власти.

Только таким недальновидным благодушием можно объяснить то, что Гитлер и по сей день остается почетным гражданином 179 западногерманских городов[3], что его многочисленные биографии, издающиеся и свободно распространяемые многотысячными тиражами, составили вместе со всевозможными политическими реликвиями третьего рейха, продающимися по баснословным ценам, целую гитлериаду; что официальные лица и государственные институты высказываются за установление срока давности для преступлений нацизма и т.п.

Снисходительное отношение к самому преступному социально-политическому явлению XX века — фашизму находит и иные подтверждения. 15 декабря 1980 г. западноберлинский окружной суд объявил о своем решении оправдать посмертно Мариуса ван дер Люббе. Приговор, который вынес ему в 1933 году Имперский суд, был признан «явным извращением правосудия». Ван дер Люббе якобы следовало судить только как поджигателя здания. О том, что он был орудием в руках истинных поджигателей, не упоминалось ничего. О главном же подсудимом — Г. Димитрове — говорилось так мало, что по существу это решение явилось извращением исторической действительности.

Димитров представлен как самый обычный подсудимый, оправданный из-за недостатка доказательств. О его титанической борьбе против расползающейся «коричневой чумы», о мощных моральных и политических ударах, которые он нанес национал-социализму в самом начале его господства, о героическом примере Димитрова, а также о его предвидении будущего, подтвердившемся полностью, в решении не говорилось ни слова.

Создавалось впечатление, будто на Лейпцигском процессе 1933-1934 гг. рассматривалось обычное уголовное дело, будто и не было на нем столкновения двух идеологий, двух политических систем.

Еще больше тревожит благодушное отношение к возрождающимся фашистским движениям: в некоторых странах государственная полиция, руководствуясь формально-демократическими соображениями, охраняет их митинги и собрания от... демократической общественности, от антифашистов.

Вряд ли необходимо доказывать, что благодушное и снисходительное отношение к фашистской опасности, ее недооценка делают эту опасность еще более реальной.

Однако, поскольку реальность фашистской угрозы определяется не только психологическими и социально-психологическими факторами, но в гораздо большей степени обусловлена экономическими, политическими и историческими причинами, проблему нужно рассматривать шире.

Мы считаем, что вопрос о возможном возрождении фашизма нужно ставить и рассматривать строго научно, а не эмпирически и пропагандистски.

Прежде всего необходимо разграничивать, насколько фашизм изжит исторически, а насколько — политически. Как и всякое социальное явление, он подвержен обеим формам отрицания.

В первом — историческом — смысле фашизм действительно уже изжит и о его возрождении не может быть и речи. Это означает, что как идея и политическая практика, претендующая на открытие нового пути для человечества, нового порядка в мире, более высокого смысла человеческой жизни, фашизм потерпел крах полностью и безвозвратно.

После разоблачений в конце второй мировой войны, и особенно после Нюрнбергского процесса, сделавшего всеобщим достоянием многочисленные документы о чудовищных преступлениях нацистов, фашизм больше не мог оставаться привлекательным ни для какого народа. Для человечества он — уже «отработанная» идея.

Более того, в политическом мышлении людей XX века фашизм абсолютно одиозное явление, поэтому отдельные режимы, вынужденные втихомолку прибегать к его политическим средствам, всякий раз спешат отгородиться от него, отрешиться от какой бы то ни было связи и отрицать какое бы то ни было сходство с его практикой. Об этом в наши дни косвенно свидетельствует то обстоятельство, что обвинение в фашизме равносильно полной дискредитации в морально-политическом смысле. Все это дает нам основание утверждать: исторически фашизм полностью изжит.

Отсюда, однако, не вытекает, что он изжит и политически, т.е. что в определенных условиях правящая верхушка той или иной страны не прибегнет к заимствованию отдельных элементов фашистской практики, средств из его политического арсенала.

Никто не может дать такой гарантии. Тем более что каждый из нас, следя за политической ситуацией, не раз наблюдал, как легко поддается на профашистское искушение любая военная хунта, пришедшая к власти путем переворота. Режим Пиночета — яркий тому пример.

Политическая живучесть фашизма имеет глубокие корни в экономике, в тех процессах централизации и концентрации капитала и собственности, которые присущи империализму. Здесь идет речь не об анахронических явлениях, а об объективной тенденции, подпитываемой государственным капитализмом. Чем выше централизация и концентрация средств производства в руках монополий и государства, чем внушительнее их экономическая мощь, тем шире возможности уничтожения либеральной демократии, ликвидации гражданских и политических свобод личности и, следовательно, реального установления фашистского тоталитаризма (7—224).

Еще Ленин обращал внимание на это в «Империализме...» и в других своих произведениях: замена свободной конкуренции монополией в экономике (базисе) соответствует замене буржуазной демократии политической реакцией в надстройке[4]. Или, что одно и то же, монополия в экономике неизбежно перерастает в монополию в политике и затем во всех остальных сферах общественной жизни. А известно, что монополия в политике имеет одну единственную форму — диктатуру.

Разумеется, возможность установления фашистского диктата не всегда реализуется в политической жизни, но такая возможность существует как объективная и особенно грозная в периоды социальных потрясений, столь характерных для нашего века. Во всяком случае тенденция к тоталитаризму в современном мире сильна. Даже традиционные буржуазные демократии далеко не так идилличны, как в XIX веке, зачастую в их политической жизни можно наблюдать явления, напоминающие скорее диктатуру, чем демократию. Актуальность темы, выбранной нами, проявляется и в необходимости выяснения структуры, закономерностей, скрытых механизмов и рычагов фашистского государства. Пока не будет ясного понимания этих проблем, останется загадкой, каким образом фашизм, прежде всего германский с его антинаучной, реакционной идеологией, смог повести за собой целые европейские народы, превратив их в орудие для достижения своих преступных целей; какова была та система «варваризации», оглупления, отупления, развращения, деморализации и дегуманизации, что превратила миллионы бюргеров, филистеров и верноподданных граждан в модернизированную Тамерланову орду, способную уничтожить человеческую цивилизацию.

Мы знаем достаточно много о преступлениях нацизма (о кострах из книг, концентрационных лагерях, газовых камерах и т.д.), но очень мало — о той машине, называемой фашизмом, которая совершала все эти преступления.